Джудит Гулд - Вспышка. Книга вторая
Она кивнула.
– Ну так вот, я его купил и повесил у себя в общежитии. Девушке, с которой я тогда гулял, это совсем не понравилось.
Дэлия улыбнулась ему. Она так и подумала, что он студент. Он был крупного телосложения и имел безукоризненно аккуратный вид, присущий университетским атлетам.
– Вы – четвертьзащитник в команде Гарварда, – догадалась она.
Он покачал головой.
– я был защитником в Брауне. Но потом разбил коленную чашечку – и прощай команда, моя блестящая спортивная карьера закончилась. – Он щелкнул пальцами. – Так просто. – Затем пожал плечами и улыбнулся. – А поскольку единственным делом, которым я на самом деле хотел заниматься помимо футбола, было сочинять романы, в один прекрасный день я обнаружил, что брожу по территории колледжа и спрашиваю себя, какого черта я там делаю. И поэтому я сейчас здесь, торчу на этой абсолютно тупой работе. Я намерен написать грандиозный роман об Америке.
Дэлия вгляделась в него пристальнее. Он не был похож ни на писателя, ни на продавца – в обычном представлении. С густыми волнистыми светлыми волосами, улыбкой – прямо с рекламы зубной пасты, веснушками и загаром, он скорее походил на калифорнийского любителя серфинга, сбившегося в пути на три тысячи миль.
– Вы гостите здесь, на Кейп-Код? – спросил он. Она кивнула.
– Знаете что? Минут через сорок пять я заканчиваю. Как вы смотрите на то, чтобы спуститься с пьедестала и пообщаться с нами, простыми людьми? Я знаю один ресторанчик, о котором пока не прознали туристы, где подают омаров весом в три фунта каждый.
– Мне очень жаль, но я полдня провела за рулем. – Дэлия покачала головой. – Хотя звучит довольно заманчиво.
– Может быть, завтра?
Она удивилась, поняв, что всерьез раздумывает над его предложением. В обычных обстоятельствах это было бы совершенно немыслимо. Звезда никогда не должна подпускать близко к себе своих поклонников; это значило нарываться на неприятности. В мире полно сумасшедших. Но он в самом деле показался ей очень милым, и на него было приятно смотреть. С таким загаром, хорошим квадратным подбородком и большими, широко раскрытыми, светло-голубыми, как у ребенка, глазами, он просто не мог быть плохим. И потом она здесь никого не знала, кроме Инги. Ей пришло в голову, что иметь под рукой какого-нибудь мужчину было бы совсем не так плохо. Может быть, и в самом деле клин клином вышибают, и это поможет ей выбросить Жерома из головы.
Она улыбнулась.
– Я подумаю.
Улыбка сощурила и его глаза.
– Я вам позвоню.
«Пропади все пропадом», – подумала Дэлия и кивнула.
– Я остановилась в мотеле «Юго-западный». Он есть в справочнике. Просто спросите меня.
Он усмехнулся.
– Между прочим, меня зовут Клайд. Клайд Вулери. – Он протянул через прилавок руку, и она пожала ее. Его ладонь была твердой и сильной.
Она смотрела, как он сунул две зеленые бутылки в коричневый бумажный пакет, а между ними проложил кусочек картона, чтобы они не стукались друг о друга. Затем протянул ей пакет и улыбнулся.
– Я еще не заплатила за шампанское. – Она бросила взгляд на кассу. – Сколько я вам должна?
Он рассмеялся и махнул рукой.
– Забудьте. Я скажу, что ошибся. Когда подойдет время инвентаризации, они будут внесены в графу убытков. Пусть вас это не волнует.
Дэлия приподняла пакет и слегка встряхнула его.
– Большое спасибо, Клайд Вулери. Я у вас в долгу. Он пожал плечами.
– Пустяки. Я позвоню вам завтра днем.
– Хорошо. – Она махнула рукой. – Пока. Направляясь к автомобилю, Дэлия жадно вдыхала прохладный соленый воздух; издали доносился приглушенный шум прибоя. Как приятно оказаться далеко от всей этой мышиной возни. Неделя самостоятельного существования способна совершить чудо.
Она опустила пакет на переднее сиденье рядом с собой и, поворачивая ключ зажигания, в последний раз кинула взгляд на магазинчик. За хорошо освещенными стеклянными окнами увидела Клайда, склонившегося над своей портативной «Смит Короной», и от этого почувствовала себя лучше. Может, в самом деле сходить с ним куда-нибудь, пусть даже просто что-то выпить. В конце концов, он не таращил на нее глаза, как на пришельца с НЛО, а именно так обычно обстояло дело, стоило ей быть узнанной. И, слава Богу, у него хватило ума не попросить у нее автограф.
В этот момент он поднял глаза и помахал ей рукой. Дэлия махнула ему в ответ, включила заднюю передачу и, эффектно взвизгнув шинами, вывела машину со стоянки.
Она довольно усмехнулась. Какого черта, у нее ведь каникулы, можно и поразвлечься.
Дэлия огляделась по сторонам: ни впереди, ни сзади машин не было видно. Она нажала на педаль газа и рванула с такой скоростью, как будто в двух милях отсюда, у мотеля, ее поджидал судья с клетчатым флажком.
Дэлия припарковала взятый напрокат «каткласс» в тот самый момент, когда луна пробилась из облаков, окрасив видавшие виды коттеджи мотеля в серебристый цвет. Отдельно стоящие, слегка осевшие домики были крыты тесом. Мотель был скромным, но свои размеры и плачевное состояние он с лихвой компенсировал тем, что занимал целых восемь акров первозданной земли на самом берегу океана.
Едва она остановила машину, как сразу же увидела, что Инга приподняла клетчатую ситцевую занавеску и выглянула в окно. Прошло всего несколько секунд, и входная дверь домика управляющего распахнулась настежь и оттуда вылетела Инга в сопровождении огромного золотистого ретривера. Дэлия невольно улыбнулась. Несмотря на свой возраст, Инга, когда хотела, по-прежнему была энергичной и казалась выше ростом и намного моложе своих лет. Ее белоснежные волосы были заплетены в косы и уложены на голове кольцами – прямо как связки сосисок в лавке мясника в ее родной Германии. На ней было свободное домашнее платье из ситца и белые кеды.
В ту самую секунду, когда Дэлия вынырнула из машины, Инга бросилась на нее и заключила в свои железные объятия.
Энергичность Инги резко контрастировала с ее возрастом. Она была полной противоположностью тому, каким обычно становится человек в восемьдесят четыре года. Все, кто ее видел, сразу же забывали о ее преклонном возрасте и небольшом росте. В ней чувствовалась здоровая, полная энергии жизненная сила и какой-то внутренний свет, которым часто не могут похвастаться и гораздо более молодые люди. Лицо ее было испещрено морщинками, но кожа отличалась здоровым розовым блеском, белки глаз по-прежнему были чистыми, как фарфор, а зрачки – такого же радостного, ярко-василькового цвета, как и в молодости. Такие глаза могли бы быть и у ребенка. Она по-прежнему оставалась легкой на подъем и обладала острым умом, а с языка всегда были готовы сорваться колкие, остроумные замечания. Однако ее вздорный темперамент зиждился на доброжелательном чувстве юмора и душевной доброте. Было совершенно очевидно, что ни годы, ни тот факт, что ей довелось жить на трех континентах и дважды приходилось начинать жизнь с нуля, не оставили даже зарубки на неукротимом характере Инги. Она не просто выжила; куда бы ни забрасывала ее жизнь, ей повсюду чудесным образом удавалось приспособиться к новым условиям.
