Маргарет Пембертон - Площадь Магнолий
Он достал из-под подушки пачку сигарет. В Кристину он влюбился с первого взгляда, ни к одной девушке его не влекло так, как к ней. Джек извлек из пачки сигарету. Но была ли эта любовь взаимной? Он приподнялся, потянулся к гимнастерке, висевшей на крючке, достал из кармана ее письмо, написанное всего на двух страничках, и пробежал некоторые абзацы, увы, лишенные забавных подробностей:
«…Свадьба получилась довольно милой. На Куини был надет белый атласный ошейник, а Дэниел Коллинз делал фотоснимки… Керри и Дэнни переселились в семнадцатый дом, Керри беременна… Октябрь выдался теплым, Альберт утверждает, что это к суровой зиме… Надеюсь, что ты здоров и скоро демобилизуешься…»
В этих строках не было ничего личного. Жена ни словом не обмолвилась о том, как она проводит свободное время, не написала, скучает ли она по нему. Не удосужилась Кристина и сообщить мужу, переехала ли она в их дом после того, как Чарли перебрался к Гарриетте. Не упомянула жена и о свадьбе Карла Фойта. Джек закурил и выпустил струйку дыма к потолку. Что означают эти недомолвки? Мейвис написала, что Карл Фойт больше не живет на площади Магнолий, значит, их с Кристиной долгие таинственные разговоры прекратились. Джек нахмурился. О чем же, черт побери, они секретничали? Он неожиданно так разнервничался, что резко сел, свесив ноги с полки. Неужели у Кристины роман с Карлом Фойтом? Он ей в отцы годится и к тому же чистокровный немец. Чепуха какая-то! Бессмыслица, да и только!
Джек пожал мускулистыми плечами и спрыгнул на пол. Как бы там ни было, находясь здесь, ему эту задачу не решить. Через месяц-другой его демобилизуют, и вот уж тогда он во всем разберется! Тогда и докопается до истины, какой бы горькой она ни была.
— Два фунта моркови и полфунта зелени, — подставляя Кристине холщовую сумку, сказала покупательница. — И кинь туда пару луковиц!
Игнорируя насмешливую гримасу покупательницы, Кристина запустила руку в суконной рукавице в ящик с морковью. Та явно отдавала предпочтение Керри: с ней можно было перекинуться словечком и посмеяться над ее грубоватой шуткой.
От Кристины, с ее иностранной внешностью и вычурными манерами продавщицы дорогого магазина, веяло холодной отчужденностью. Покупателям со скромными запросами, естественно, было приятнее общаться с бесцеремонными и грубоватыми, но веселыми и общительными торговцами.
Кристина, сознававшая, как к ней относятся, молча взвесила морковь и, положив ее в сумку покупательницы, потянулась за луком. Ни болтать, ни шутить с малознакомыми людьми ей не хотелось, тем более громко расхваливать свой товар. Она сама вызвалась помогать Дженнингсам на рынке, чтобы хоть как-то оправдать свое проживание у них. Альберт обрадовался: теперь он мог поставить на главной улице второй лоток, за которым поочередно бы стояли Кристина и Керри.
— Один шиллинг и три пенса, — подытожила она, аккуратно укладывая зелень поверх луковиц и моркови.
Покупательница удовлетворенно хмыкнула: цены на овощи у Дженнингсов всегда были разумными. Кристина порылась в кошельке, ища сдачу. Она понимала: некого винить за то, что нынешнее занятие ей не по душе. Альберт не стал бы возражать, если бы она подыскала себе дело по душе. Ведь управлялся же он на базаре один, когда девушки работали на военном заводе.
Кристина собиралась оставить торговлю, как только Джек вернется домой. К тому времени многое могло измениться, возможно, что ей придется ухаживать за мамой и бабушкой.
— Пока, дорогуша, — приторным голосом проворковала покупательница, пряча сдачу в старенький кошелек. Не дождавшись ответа, она недовольно фыркнула и ушла.
Кристина не обратила на это внимания. Она думала о доме номер двенадцать, в котором им с Джеком предстояло поселиться. Сейчас он пустовал, лишь на голубятне в саду обитали почтовые голуби Чарли. Комнат в доме было много, их вполне хватило бы не только для них с Джеком, но и для мамы и бабушки. Кристина сжала кулаки: конечно, если только они живы и найдутся.
— Тебе не кажется, что ты строишь чересчур громадные планы? — однажды спросила у нее Кейт.
— Нет, — ответила она и тут же замкнулась. Понять ее мог только Карл, потому-то он ей и помогал. Он один знал, насколько она одержима мыслью о своих пропавших без вести родных, и без устали рассылал письма в различные инстанции. Полученные ответы свидетельствовали, что некоторые шансы на успех у них имеются. Пропавших детей, во всяком случае, часто удавалось разыскать. Многие семьи воссоединились. Из нью-йоркского центра по розыску людей им ответили, что хотя фамилии Бергер и Франк в их архиве значатся, имена — другие.
Это не обескуражило Карла.
— Нужно связаться с кем-то из тех, кто жил с вами тогда в одном квартале. Или найти людей, которые одновременно с ними попали в лагерь. Возможно, они что-то знают о судьбе твоих родных.
Устремив невидящий взгляд на бесконечный ряд лотков, Кристина мысленно сравнивала бодрый настрой Карла с пессимизмом других близких ей людей. Даже Лия постоянно твердила, что ни ее подруги, ни мамы Кристины нет в живых.
— Их же арестовали у тебя на глазах и увезли в полицейском фургоне! И с тех пор о них ни слуху ни духу.
— Но ведь их потом могли отпустить! — стояла на своем девушка. — Даже если бы они и искали меня тогда, я была уже в Швейцарии. И уж тем более им не могло прийти в голову разыскивать меня в Англии.
— Но твоя бабушка написала бы мне, будь она жива! — горестно качая головой, увещевала ее Лия. — Однако до сих пор я не получала от нее писем.
На этот довод Кристине было нечего возразить.
— Пожалуйста, отвесьте мне семь фунтов картофеля, четыре фунта лука и три — яблок, — попросила очередная покупательница. — И я бы взяла еще салата, если он свежий.
Кристина зачерпнула совком лежащий в ящике картофель и высыпала его в емкость на весах. Из головы у нее не выходила одна идея, которой она не поделилась даже с Карлом: съездить в Гейдельберг и навести там справки о маме и бабушке. Ведь именно в этом городе их арестовали!
— Вы мне завесили три фунта лука, а не четыре, — недовольно заметила покупательница. — Между прочим, Нелли Миллер говорит, что к концу месяца ее племянник вернется домой.
Кристина машинально добавила в емкость лука.
— Я знаю. Замечательная новость!
Мысли ее по-прежнему вертелись вокруг поездки в Германию. Удастся ли ей достать денег? Получит ли она разрешение властей? Да и хватит ли у нее духу вернуться в страну, с которой у нее связаны такие печальные воспоминания?
— По-моему, вы напрасно грустите, — заметила покупательница. — Кое-кому досталось в войну не меньше, чем вам. В том числе и Гарольду Миллеру.
