Елена Веснина - Тернистый путь
Они устроились пить чай, и все было для Толика хорошо, но он как всегда спросил не о том, о чем следовало бы спрашивать.
— А как твой инвалид, как его — Леша, кажется?
— Почему ты спрашиваешь? — удивилась Маша. Толик и сам не знал, почему.
— Ну… Ты за ним по-прежнему ухаживаешь?
— Нет, он уже выздоровел, у него теперь есть невеста, я даже и не вижу его больше.
Тут Толика осенила какая-то догадка, и он ее тут же озвучил:
— А ты, случаем, не из-за него в тюрьму попала?
— Нет, что ты, он здесь ни при чем! — поспешно ответила Маша.
— Точно? — сурово спросил Толик.
— Ну конечно, точно, что за глупости!
— Но если я узнаю, что он был замешан в том, что ты сидела в СИЗО, я ему все ноги переломаю! Заново себя собирать будет, — предупредил Толик.
— Толик, ну зачем ты так… — остановила его Маша.
— Затем, что за тебя я любому пасть порву. Если что — ты мне сразу говори, я за тебя заступлюсь, ты не думай, я не просто так говорю… Я серьезно! — Толик был готов ради Маши на все.
— Хорошо, — произнесла Маша голосом, ублажающим глупого ребенка.
— И вообще, любому, кто тебя обидит, я оторву башку! — добавил Толик.
— Спасибо. Я учту, — улыбнулась Маша. Толик, к счастью для Маши, пробыл недолго, потому что у него были дела. Маша его проводила, зашла к себе в комнату и снова загрустила.
— Машуль, что с тобой? — поинтересовалась Зинаида.
— Все в порядке.
— Тебя Толик чем-то расстроил? Вы поругались? — заволновалась Зинаида.
— Нет, нет, что ты. Толик очень милый, наоборот, хотел меня поддержать… Сказал, что убьет любого, кто меня обидит.
Зинаида улыбнулась и присела рядом.
— Тогда что случилось?
— Я была у Алеши, — призналась Маша.
— Так, — недовольно сказала Зинаида. — И?
— И встретила Катю. Она опять стала его невестой…
— Очень хорошо! — Это очень устраивало Зинаиду.
Маша удивленно посмотрела на бабушку.
— Хорошо?
— Да. Я очень рада, что ты наконец перестанешь о нем думать и начнешь жить для себя, — уверенно сказала Зинаида.
— Да. Наверное. Раз мне не суждено быть счастливой, значит, нужно приносить счастье другим людям, — решила Маша.
Зинаида с нежностью посмотрела на Машу:
— Ну что значит «не суждено»? Глупости. Просто еще не пришло время.
— Значит, пока оно не пришло, мне надо опять устроиться нянечкой в больницу — буду полезной хоть кому-то.
— Не торопись, отдохни пока. А потом мы что-нибудь придумаем. Да хватит грустить, иди погуляй, в кино сходи, на дискотеку… Развейся…
— Я ничего не хочу.
— Может, ты приболела?
— У меня ничего не болит, просто нет настроения.
У Маши начиналась настоящая депрессия. Ничего не хотелось делать, ни с кем не хотелось общаться. Вообще ничего не хотелось.
Днем Сан Саныч спросил:
— А где Маша? Почему она не обедает?
— С Машей творится что-то неладное, лежит, тоскует, — доложила Зинаида.
— Ясно. Это все от несчастной любви. Ты же сама этого добивалась — хотела, чтобы она с Лешей не встречалась, вот и получай.
— Зато Маша жива и здорова. А из-за Леши могла и умереть.
Сан Саныч хорошо знал свою жену.
— Ох, Зина, как вобьешь себе что-то в голову, тебя не переубедить…
— Я знаю, о чем говорю! — Зинаида всегда должна была быть права.
— Ну хорошо, хорошо, — поспешно согласился Сан Саныч. — Тебе видней…
— Вот именно. Ничего, потоскует да забудет все со временем, кем-нибудь другим увлечется.
— Эк, как у вас все просто!
— Слушай, Саныч, а ты попробуй с ней тоже поговорить, а то она со мной не очень-то разговаривает, — попросила Зинаида.
— А что я ей скажу?
— Что-нибудь про Лешу.
— Нет, — отказался Сан Саныч. — Лешка мне — как сын родной. Про него ничего плохого сказать не могу. Его отца и Буравина я давно знаю. Нормальные семьи. И Машу я тоже люблю… Но Лешка с Катей еще до Маши хотели пожениться — что ж теперь делать… Повлиять на ситуацию я не могу.
Хорошо, когда человек понимает ограниченность своих возможностей и не лезет в то, что ему не под силу. Пусть все идет своим чередом. Время покажет.
Замечательно, когда есть друзья, которые тебя всегда понимают. Понимают твои радости и беды, твои взлеты и падения.
После разговора с Катей Костя направился к Леве, который уже привычно спросил его:
— Что опять?
— Все плохо. Я не знаю, что делать! Лева почему-то развеселился:
— Ясно. Снова все плохо и снова… из-за Кати?
— Точно! Лева, пойми! Я не хочу этой свадьбы! Не хочу!
Лева вздохнул:
— Костя, извини, но мне кажется, что ты должен смириться…
— Да не буду я ни с чем мириться! Ты не понимаешь, я сейчас на все готов!
— На все? — с сомнением переспросил Лева.
— Да! Мне нужна Катя! Нужна! Я не отдам ее Леше! Ни за что!
— Да на тебя просто затмение какое-то нашло… — Лева решил, что Костя-таки рехнулся.
— Пусть! Пусть затмение, не важно, как это называть. Я понимаю, как это ужасно звучит… Мой брат чуть не погиб… И все равно я не могу допустить, чтобы он был с ней!
— Ну… есть один выход. Застрелиться. Или повеситься… — Лева решил, что пора все переводить на обычные шутливые рельсы, в стиле «ну не вешаться же».
— А знаешь, Лева… Я ведь так и сделаю, если они поженятся. И я не шучу… — Костя не хотел менять серьезного тона на шутливый и говорил вполне серьезно.
И тут Лева подключил к процессу надежного помощника. Он налил Косте водки и сказал:
— Стоп, парень, ты сильно-то не горячись! Из-за женщин, конечно, стрелялись, бывали случаи, но не из-за Кати же!
— А что мне делать, Лева, что?!
— Беда с этими влюбленными! Знаешь, в чем ужас общения с такими людьми?
— В чем?
— У них совершенно атрофируются такие важные для жизни функции, как интуиция, логика, разум наконец…
— Спасибо, — сказал Костя и выпил водку.
— Не за что. И послушай еще одну вещь. Выход из твоей, так сказать, неразрешимой проблемы уже есть. Вспомни классику. Фильм «Кавказская пленница», например…
— Не понимаю. При чем тут…
— А при том! В этом фильме есть чудесный обряд! Похищение невесты… Ну? Теперь понял? Свадьбы не будет, если не будет невесты…
Полина приняла решение уйти от мужа. Конечно, многое можно терпеть, но пощечина стала последней каплей, которая переполнила чашу ее терпения.
Ревность не украшает мужчину. Ревность разрушает тонкие нити, связывающие тех, кто любит друг друга.
Полина пришла домой позже Самойлова, который ее уже ждал:
— Ты успокоилась? Давай прекратим истерику. Ничего страшного не произошло!
— Ты так считаешь? Это происходило двадцать пять лет! И у меня больше нет сил. Отойди, я достану чемодан.
