KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Любовные романы » Современные любовные романы » Галина Артемьева - Колодезь с черной водой

Галина Артемьева - Колодезь с черной водой

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Галина Артемьева, "Колодезь с черной водой" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Каждый участник этого совещания получил копию протокола, в котором, помимо всех остальных деталей планируемого истребления, указывалось окончательное число еврейского населения Европы, которое подлежало уничтожению: 11 миллионов человек.

Когда крах Третьего рейха был уже близок, все участники той встречи уничтожили свои копии протоколов, но одна уцелела, поскольку ее владелец, не успев избавиться от нее, сам попал в лагерь.

Итак, эта встреча и получила позднее название Ванзейской конференции. А сейчас на вилле находится Мемориальный центр холокоста.

Но это не все достопримечательности Ванзее.

Есть, к примеру, популярная вилла Либермана.

– Вы слышали о художнике Максе Либермане? – на всякий случай уточнила Ханнелоре.

Получив отрицательный ответ, она продолжила свое повествование:

– Макс Либерман – один из лучших немецких художников, он был одним из главных представителей импрессионизма за пределами Франции. Вы знаете французских импрессионистов? – уточнила она.

– Конечно, – кивнул ученик.

– Макс Либерман был очень популярен в Германии и как портретист, и как пейзажист. Он руководил Прусской академией художеств, но в 1933 году, за два года до смерти, подал в отставку из-за вмешательств национал-социалистов в сферу искусства. Он написал в заявлении об отставке, что убежден, что искусство не может иметь ничего общего с политикой и происхождением. Да, я забыла сказать, что по происхождению Макс Либерман был евреем.

Так вот, о вилле. Он построил ее в начале ХХ века, чтобы больше времени проводить на природе. Там очень красиво: берег озера, невероятные закаты, дивный розовый сад, вековые деревья. В последние годы жизни Макс Либерман на вилле не бывал. Он безвылазно находился в своей берлинской квартире и говорил: «Я живу исключительно из ненависти. Я больше не смотрю в окно этой комнаты, я не хочу видеть новый мир вокруг меня». После смерти Либермана нацисты принудили его вдову Марту (она была, кстати, очень красивой женщиной, сохранилось много ее портретов кисти не только мужа, но и других художников), так вот – нацисты принудили Марту продать их прекрасную виллу и сделали там представительство Почты Германии, а потом госпиталь.

Я часто там бываю, там сейчас музей, гуляю в розовом саду, вдоль озера и всегда с болью думаю о Либермане и его жене. Ее мне особенно жалко. Ей пришлось покончить с собой в еврейской больнице в Берлине, чтобы не попасть в концлагерь Терезиенштадт, приняла большую дозу снотворного и не проснулась. Мужу ее повезло гораздо больше, он умер своей смертью, в собственном доме, наверное, даже не представляя, до каких адских замыслов способны дойти правители Третьего рейха.

На этом Ханнелоре закончила свой рассказ о достопримечательностях Ванзее. Ученику пора было уходить.

– Все ли вам было понятно? – спросила она юношу для порядка, хотя была уверена, что он понял все, ведь она старалась говорить просто и внятно.

– Да, да, – сказал любимый ученик, – все ясно. А скажите, пожалуйста, могу ли я вас спросить: вы – стопроцентная немка?

Ханнелоре удивилась вопросу, но ответила утвердительно.

– Тогда вы, возможно, меня поймете, – продолжил отличник.

– Я постараюсь, – улыбнулась Ханночка, совершенно не ожидавшая услышать то, что через секунду предстояло ей услышать.

– Я, знаете, жалею, что у Гитлера – не получилось, – сказал студент.

– Что – не получилось? – не поняла Ханнелоре.

– Не получилось с евреями.

Ханнелоре подумала, что ослышалась. Решила, что мальчик не сумел правильно сформулировать свою мысль. И переспросила по-русски:

– Возможно, я плохо вас поняла? Вы жалеете, что Гитлер не осуществил свои планы уничтожения?

– Да! – последовал уверенный ответ. – И я вам сейчас обосную…

Удар Ханна получила в самое сердце. Как пуля вошла. Ей было на самом деле очень больно. И не закричать, не заплакать. И еще. Она вдруг почувствовала себя будто в машине времени. Машина эта перенесла ее в начало сороковых годов двадцатого века. Она разговаривает с юношей, и тот уверенно и спокойно перечисляет ей причины, по которым целый народ должен быть стерт с лица земли. Только тем юношам полагалось быть светловолосыми и голубоглазыми. А этот, перед ней, почему-то был кареглаз, темноволос, смугловат. Красив – безусловно. Хорошо откормлен, физически крепок, образован… Но – вряд ли умен. Совершенно не понял, с кем можно говорить на такие темы, а с кем – исключено. Почему-то выбрал ее себе в союзницы. Думает, что немцы так и остались в глубине души убийцами, уничтожителями.

– Стоп. – Ханна встала из-за стола. – Я категорически отказываюсь продолжать подобную беседу, тем более в таком ключе, как вы это пытаетесь сейчас сделать. В настоящий момент я живу и работаю в России, но я гражданка ФРГ, и я всегда буду соблюдать наши законы. Одобрение холокоста – уголовное преступление.

Ханнелоре говорила по-русски, четко и внятно.

– Мне кажется, что и в России подобные высказывания по закону преступны. Я не знаю, как здесь работает этот закон, но надеюсь, что работает. Наша беседа была частной, приватной. Поэтому дальше этих стен она не пойдет. Но в общении нашем я ставлю точку. Давайте попрощаемся.

Молодой человек, представьте только, совершенно не ожидал такого поворота событий! Он был потрясен! Он не верил собственным ушам. Он, уходя, спросил, когда у них состоится следующее занятие!

– Вы так и не поняли? Ни-ког-да! – отчеканила Ханнелоре по-русски.

Она больше не собиралась ничему учить молодого негодяя.

Он ушел в недоумении.

Позже позвонил его отец. Предложил повысить гонорар. Объяснил, что сын еще глуп. Надо бы простить по молодости. Ханнелоре пришлось снова сказать о законах Германии и категорическом отказе от дальнейших занятий.

А потом Ханночка уже не выдержала и побежала в соседний подъезд к Вике. И там долго плакала.

Плакала Ханна и сейчас, у Люши дома, постоянно повторяя, что не хочет, не может быть свидетелем и современником того, что происходит здесь и сейчас.

– Да кто ж хочет! – восклицала Виктория Александровна. – Кто хочет! Да только разве у нас есть выбор?

– У нас есть выбор! Есть выбор! – повторяла Ханна. – Выбор молчать – или не молчать. Выбор позволять – или не позволять. И еще, просто знайте: вы привыкли тут, внутри страны, учитывать, кто русский, кто чукча, кто чеченец, дагестанец, якут. Но для всего остального мира вы все – русские! Потому что – из России. Вот в Бостоне устроили взрывы во время марафона, да? Вы говорите: мы здесь ни при чем, это чеченцы. Но для всего мира – это устроили русские! Понимаете? Вам надо что-то делать, чтобы потом не было так стыдно за свой народ. Даже если вы его не считаете своим.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*