Сара Дессен - Кто-то вроде тебя
И это стало последней каплей. Перед моими глазами пронеслось все, что обрушилось на меня за последние несколько месяцев. Выпускной, Майкл, мама, ребенок, Мэйкон. Вечеринка у Ронни, та ночь в машине, когда стекло разлетелось вдребезги, легко пронзая мою кожу, Элизабет Гандерсон со своей змеиной улыбкой. Холодный пол уборной и Новый год, руки бабушки Галлеи в моих. И Скарлетт на танцполе в объятиях Кэмерона.
Я пролетела к выходу, все еще придерживая платье и расталкивая людей. Я пролетела мимо девчонок в их принцессовских платьях, мимо их элегантных парней, мимо миссис Уэкли, которая сегодня присутствовала на выпускном в качестве наблюдателя, чтобы не позволить старшеклассникам напиться. Я не останавливалась, пока не оказалась у женского туалета, и ворвалась туда, захлопнув за собой дверь.
Мелисса Рингли, стоявшая перед зеркалом с помадой в руках, посмотрела на мое отражение, и ее рот раскрылся в немом удивлении.
- Галлея, боже мой, что произошло? – воскликнула она, откладывая помаду и подходя ко мне, одной рукой придерживая свою пышную юбку, чтобы та не волочилась по полу. На ее шее висел маленький золотой крестик на цепочке. – С тобой все хорошо?
Я, наверное, выглядела сумасшедшей, дикой. Мои волосы, аккуратно убранные Скарлетт во французский узел, растрепались и больше напоминали воронье гнездо. Лицо стало красным, а тушь потекла – и это еще не говоря о платье, которое было разорвано сзади, из-за чего мне приходилось постоянно придерживать его за спиной одной рукой. Две девушки вышли из кабинок, проверили свой макияж и, окинув меня и мое торчащее белье презрительными взглядами, отправились в зал, снова оставив нас с Мелиссой наедине.
- Все нормально, - быстро сказала я, отматывая себе бумажное полотенце и пытаясь сделать хоть что-то с лицом. Волосы я уже давно просто откинула за плечи, шпильки торчали из них, как маленькие веточки. – Просто такая чокнутая ночка, вот и все.
- Хм, я слышала, Ной был пьяным, - осторожно сказала Мелисса, практически прошептав последнее слово. – Бедняжка… А что стряслось с твоим платьем? О господи! Галлея, обернись! Посмотри на это!
- Я знаю, - заверила я ее. Поверить не могу, что меня жалеет Мелисса Рингли! – Я уже просто хочу уйти отсюда.
- Ну, ты в любом случае не можешь уйти прямо так, - заметила она, обходя меня вокруг. – Так. Дай-ка мне пару шпилек, посмотрим, что можно сделать.
И вот я стою в туалете напротив зеркал, а Мелисса что-то бормочет себе под нос и закрепляет мое платье шпильками. В тот момент я и подумать не могла, что этот вечер может стать еще хуже.
Я ошибалась.
Элизабет Гандерсон в обтягивающем черном платье процокала в двери на своих огромных каблуках и прищурилась, увидев меня. Она оглядела меня сверху вниз, затем подошла к зеркалу и стала внимательно изучать свое лицо.
- Ну вот, по крайней мере, оно продержится до конца вечера, - весело сказала Мелисса, отдавая мне лишние шпильки, - только постарайся не делать резких движений.
- Хорошо, - отозвалась я, глядя на себя в зеркало. Я чувствовала на себе взгляд Элизабет Гандерсон, но мысленно твердила себе, что мне это лишь кажется. Хорошо, что она теперь с Мэйконом, эти двое стоят друг друга. Впрочем, эта мысль не сделала меня счастливее. – Спасибо, Мелисса. Правда.
- О, без проблем, - улыбнулась она, расчесывая короткие светлые волосы пальцами. – Это же все обязанности помощницы, верно? – она помахала мне рукой, выходя в коридор. Музыка, доносившаяся из зала, стала громче, когда она открывала дверь, а затем снова стихла.
Позади меня Элизабет наносила подводку, почти уткнувшись носом в зеркало. Она выглядела уставшей, это я поняла сразу, вглядевшись в ее лицо чуть внимательнее. Ее глаза покраснели, а помада была слишком темной, и ее рот выглядел темным провалом на бледной коже.
В последний раз взглянув на себя, я решила, что, несмотря ни на что, этот вечер будет закончен, и собралась уходить. Мне нечего было сказать Элизабет Гандерсон, и ей мне, кажется, тоже, но, уже потянувшись к дверной ручке, я услышала ее голос.
- Галлея.
Я обернулась.
- Что?
Она отвернулась от зеркала и откинула волосы за плечо.
- Ну, - она не смотрела на меня, опустив взгляд на сумочку в руках, - как выпускной?
Я улыбнулась. Неужели не заметно?
- Так себе. А у тебя?
Она сделала глубокий вдох, коснулась рукой щеки.
- Тоже.
Я кивнула, не зная, что ответить на это, и снова потянулась к ручке.
- Да. Ну, увидимся позже?
Одна моя нога уже стояла в коридоре, когда я снова услышала ее голос.
- Знаешь, он ведь правда любит тебя. Говорит, конечно, что это не так, но на самом деле – любит.
Я остановилась и повернулась к ней.
- Мэйкон?
- Он ни за что это не признает, - тихо проговорила она дрожащим голосом, а я вспомнила, как завидовала ее уверенности в тот вечер у Ронни. Сейчас от зависти не осталось ни следа. – Он говорит, что даже не думает о тебе, но я же вижу. Особенно сегодня. Когда он заметил тебя… Я просто все поняла.
- Это ерунда, - сказала я, понимая, насколько же это правда. Просто лапша на ушах, а не чувства. Никакая это не любовь.
- Ты еще любишь его? – отражаясь от кафельных стен, ее голос звучал странно – громче обычного и мягче в одно и то же время.
- Нет, - тихо ответила я. Краем глаза я заметила свое отражение в зеркале – разорванное платье, взъерошенные волосы. Впрочем, шрама над глазом под прядями было практически не видно. И со мной все было почти хорошо. Правда. – Не люблю.
И Элизабет Гандерсон вскинула голову, ее волосы красиво упали ей на плечи, как было миллион раз в школьных коридорах и на вершинах бесчисленных пирамид группы поддержки. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но я не собиралась давать ей ни единого шанса на это, и вышла прежде, чем она успела произнести то, что собиралась. И в ту же секунду едва ли не врезалась в Джинни Тейбор в ярко-розовом платье.
- Галлея! – закричала она, словно я не стояла в нескольких шагах от нее. – Ты… Ты должна поехать!.. – она с трудом переводила дыхание.
- Что?
- Скарлетт, - выдохнула она, поднимая руку и указывая мне куда-то. – Скарлетт… Ребенок… Она рожает!
- Что?! Ты серьезно?
- Клянусь! Они с Кэмероном фотографировались, а мы с Бреттом стояли как раз за ними в очереди, и, когда была вспышка, у нее на лице появилось это выражение, а потом – бум! И…
- Пошли, - оборвала ее я, и мы побежали в кафетерий, минуя столы, где гости пили пунш, и фотокабинку, где друзья корчили рожицы в камеру. Вот и фон для фотографий, сам фотограф и его огромная камера, вот толпа народа, а вот и она – с красным лицом, в окружении огромного количества людей. Увидев меня, Скарлетт ударилась в слезы.
