Ольга Сенько - Красота в наследство
— А чем занималась, Вера?
— Мать искала.
Ну вот, история начинается. У него внутри все похолодело. И куда она вляпалась, дурочка?
— Какую мать? И куда она пропала?
— Свою, родную, — выдохнула Верка, и тут ее прорвало. Коротко всхлипнув, она разрыдалась и полчаса не могла остановиться. Михаил гладил ее по голове и терпеливо ждал. Ожидания оказались напрасными. Отрыдавшись, Верка сказала: — Ну все, хватит. Не хочу говорить об этом. К черту, У меня все нормально.
Он еще попытался что-то узнать при помощи хитрых намеков, но безрезультатно. Верка рявкнула грубо:
— Я сказала — все, значит, все.
И он удержался от дальнейших расспросов. А о своей причастности к этому делу уже давно решил умолчать. Любопытство, конечно, мучило, что там между ними произошло, но видел, что расспрашивать Верку небезопасно. Выгонит. Девка с норовом. А уходить не хотелось. Он сам себе удивлялся, но, когда ехал к ней, вожделение гнало его вперед, как молодого. Он не мог припомнить, чтобы такое случалось с ним и в лучшем возрасте. Было что-то подобное, но чтобы так… Она ему снилась, эта девица, издалека похожая на подростка и примитивная со всех сторон. Снилось ее тело, чудился ее запах, хрипловатый голос возбуждал его. Седина в голову — бес в ребро. Он раньше посмеивался над престарелыми мужиками, которые, забыв о возрасте и достоинстве, пускались в подобные авантюры. А теперь понимал. Сам влип, как дурак. Причем и не влюбился даже. Он влюблялся не один раз в своей жизни, и симптомы этой болезни были ему хорошо известны. А теперь — совсем другое. Он ее хотел. Постоянно, как безмозглый, гонимый природой самец.
А Верка просто хотела забыться. Отвлечься, и все. Пить она больше не стала, успокоилась и, скосив на него вдруг ставший блудливым взгляд, вспорхнула с табуретки и уселась к нему на колени. Потом, ни слова не говоря, стала расстегивать молнию на брюках. Он не успел опомниться, как она оседлала его прямо здесь, застонала и кончила. Потом встала и потянула его за собой. Он еле успел снять брюки, по пути к дивану стянул все остальное, весь трясясь от возбуждения. Верка молча повернулась к нему спиной и опять стала стонать. Ее сотрясали судороги. Сам плавясь в сексуальной горячке, он все же думал изумленно, что и невозможно так притворяться, и не может такого быть. Потом они отдыхали. Лежали и молчали, каждый о своем. Затем она опять потянулась к его достоинству, как ребенок тянется за погремушкой. И все у них повторилось. «Похоже, она решила устроить мне экзамен. На выносливость. На сколько меня хватит», — мелькнула мысль. Пока он его выдерживал. Она же действовала, исходя из собственных потребностей, и после второго раза успокоилась. Отвалилась от него, как насосавшийся младенец от материнской груди, и заснула, умиротворенно посапывая. А он еще долго лежал и размышлял. Странная девица. Как я ей, хоть нравлюсь или нет? Ни ласк, ни поцелуев, ни вопросов — одно траханье, и кончает постоянно. Похоже, ей все равно, с кем. А через час, восстановив силы, он попытался разбудить Верку. Долго гладил ее и целовал, но это ему не удалось. И тогда он трахнул ее спящую. К его изумлению, Верка хоть и молчала, не стонала, но вскоре опять кончила, дернулась во сне несколько раз, тяжело дыша. А после этого, измотавшись окончательно, он и сам заснул, как будто провалился куда-то.
Собственный организм удивлял. Проснулся опять рано, а спал всего ничего. Но готов был горы свернуть. Вымылся, сварил кофе. Верка дрыхла без задних ног. Погулял со Степой, покормил его. Сходил в магазин, приготовил завтрак. Верка получила кофе в постель. Нельзя сказать, чтобы ей это понравилось. Обывательский шик имел одно «но». Он шел вразрез с физиологией. Больше всего ей хотелось встать и пописать. Но жалко было его стараний. Она выпила кофе, съела омлет, хотя и не хотела, и даже сказала «спасибо». Потом понеслась в туалет. Встреча была исчерпана. Он собрался и уехал. Немного подумал на прощанье, не трахнуть ли Верку еще раз, но вид ее, довольно мрачный, не предрасполагал к сексу. Она явно ждала его ухода, и он ушел, чувствуя тем не менее прилив сил.
У Верки тоже настроение было неплохое. Просто она не желала видеть постороннего человека в своей квартире. Вчера — другое дело. Вчера ей хотелось. А сегодня — уже нет. На малознакомых мужчин у нее сформировался только один рефлекс. Ребята в гараже, которых она знала с детства, это другое дело — поржать, покуражиться, под настроение и трахнуться. А с этим что делать? Только одно.
Размышления Верки прервал телефонный звонок. Знакомая дама из Москвы обросла уже и сегодня хотела привести себя в порядок. За своей суетой Верка работу бы забросила, деньги у нее еще были, в последнее время она тратилась только на бензин и на Степины харчи. Придется ехать, этих клиентов не пошлешь. Степу оставила дома, чтобы не скучал один в машине, пока она работает. На сей раз доехала быстро, научилась уже гонять. За работой пришло и вдохновение. Верка мудрила долго, изобретая новую стрижку и укладку, потом ее напоили кофе, у дам это считалось хорошим тоном. Сев за руль, непонятно как, но Верка выехала на Кутузовский. То ли заблудилась, поворот перепутала, то ли черт принес. Было еще светло, когда она повернула в знакомый двор и заглушила мотор. Пока все это проделала, испугаться не успела. У подъезда стояла машина «сааб». Новая, вишневого цвета. В марках Верка разбиралась. Она закурила, кося на подъезд. И когда минуты через две из него, хлопнув дверью, вышла женщина, сердце запрыгало, как у зайца. Было далековато, чтобы рассмотреть лицо, но Верка каждой клеткой чувствовала — она. Ее мать. Среднего роста, стройная. Одета стильно, она толком и не рассмотрела, во что. Женщина быстро подошла к машине, открыла дверцу и завела мотор. Плавно тронулась с места и скрылась за углом. Не приходя в сознание, то же самое проделала и Верка. Машину она углядела на дороге и двинулась за ней, не соображая, что делает. Вскоре «сааб» притормозил у магазина, женщина вошла внутрь, заперев предварительно машину. Верка хотела было ринуться за ней, чтобы рассмотреть поближе, но ноги были как ватные. Дождалась ее с покупками, «сааб» поехал дальше, Верка за ним. Через два перекрестка очнулась, на нее словно ведро воды вылили. Что это она делает? Потом испугалась. Пометавшись таким образом, решила ехать домой, тем более что «сааб» скрылся. Обратно тащилась долго, как во сне, возвращаться не хотелось.
Вечером позвонил Михаил, спросил, как дела. Она ему обрадовалась. Пригласил в театр, хотел сделать приятное. Верке в театр не хотелось, но она согласилась. Чувствовала, что надо отвлекаться, а то сойдет с ума. Он уговаривал переночевать в Москве, у него дома, но Верка не согласилась. Оставила машину на стоянке. В театре ей неожиданно понравилось. Ленком, «Женитьба Фигаро». Михаил справедливо решил, что это самое подходящее для Верки представление. Много музыки, весело, настроение поднимает. В антракте выпили в буфете шампанского. Обратно он за ней пытался увязаться, но Верка его отшила. Доеду сама, не маленькая. А тебе завтра на работу. Придется возвращаться на электричке. Приехала домой усталая. В последнее время она только и делает, что гоняет в Москву. Выгуляла Степу. Он соскучился и визжал от радости, вилял обрубком хвоста.
