Кэтрин Лэниган - Пожар любви
— Я стараюсь понять тебя, — вставила Арлетта.
Джей Кей потрепал ее по руке.
— Я не могу тебе сказать всего про свои дела, но могу утверждать, что, если мы станем чуточку бережливее, все будет в порядке. Давай попробуем помочь друг другу. Ради Лили, — попросил он.
Ради Лили. Слова по капле проникали в ее сознание.
— Я все делаю, чтобы помочь Лили, — сказала Арлетта. — Честное слово. Все, что я делаю, — это ведь для вас: для тебя и Лили. — Она обвела рукой богато и со вкусом отделанную комнату. — Я сделала дом красивым, завела столько полезных связей для тебя и, надеюсь, для будущего замужества Лили.
Отпустив руку жены, Джей Кей глубже уселся на диван.
— Боюсь, что такой «связью» Лили уже обзавелась сама.
— Надеюсь, ты не на Зейна намекаешь?
— Он встретил нас в аэропорту и повез ее домой.
— И где же она?
— Думаю, где-нибудь поблизости. Решила воспользоваться случаем, чтобы побыть с ним наедине. Я бы на их месте знал, что делать.
— Как ты можешь так ей попустительствовать? Ты совершаешь большую ошибку.
— Зря ты так беспокоишься. Они еще молоды. По крайней мере Лили. Это пройдет.
— Ты действительно так считаешь?
— Да. Зейн теперь работает у своего отца, и работает очень неплохо. Не знаю, будет он учиться дальше или нет, но Лили хочет достичь настоящих высот. Зейн мне нравится, очень нравится. Но мне кажется, у них сходные цели. Не успеешь оглянуться, как она уедет учиться в какой-нибудь колледж и они забудут друг о друге.
Арлетта улыбнулась мужу. Пожалуй, сейчас не время давить насчет денег. Надо дать ему прийти в себя. В то же время она отметила, что в отношении Лили и Зейна у них было гораздо больше общего, чем ей казалось. Ее злость совершенно испарилась.
— И в кого ты такой умный, Джей Кей?
Он игриво усмехнулся:
— Просто мне везет.
Глава 15
Преподобный Майкл Эзертон оказался маленьким бесцветным человеком. Он утверждал, что ему тридцать три, но выглядел на все сорок. Телосложения он был хлипкого, носил черные усики, а его голубоватые глаза могли утихомирить даже ураган. Он говорил успокаивающим, заботливым голосом, от которого Ханне, Тэду и Зейну сразу стало как-то легче. Рассказав Макалистерам обо всех сотворенных им исцелениях, он сразу же дал им понять, что является всего лишь инструментом в руках Господних. И они ему поверили.
Мистер Эзертон строил на окраине Мехико комплекс для больных, приезжавших к нему лечиться.
— Пока у нас готовы только офисы и несколько бунгало, где могут останавливаться пациенты, но скоро мы построим здесь лечебный корпус. — Он указал на пустырь.
Приложив руку козырьком к глазам, Зейн посмотрел в ту сторону. Судя по всему, бетонные блоки завезли минимум год назад, поскольку они на два фута заросли травой. Должно быть, что-то сдерживало реализацию планов мистера Эзертона.
— Зачем вам больница, если вы в состоянии исцелить любого? — спросил Зейн.
Преподобный сначала взглянул в обожающие глаза Ханны, а уж потом повернулся к Зейну:
— Возможно, в один прекрасный день, сын мой, слово истины достигнет каждого страждущего в этом мире и все они соберутся здесь. Их будет столько, что я не смогу осмотреть всех за день.
— Значит, вам достаточно одного дня?
— Обычно да. Иногда немного больше. Я не задаю вопросов Господу, сын мой. Если на то будет Его воля, твой отец исцелится.
Произнося последние слова, преподобный повысил голос, как бы желая особо выделить их. Зейну не понравилось, что, показывая свой комплекс, человек постоянно дотрагивался то до руки, то до плеча его матери, заставляя ее поворачиваться то туда, то сюда. Зейн решил, что для священника он слишком фамильярен, и не мог взять в толк, какое отношение все это имело к лечению отца.
Возникали и другие вопросы. Например, почему он не выстроит всех пациентов в шеренгу и не исцелит их одного за другим, творя тысячу чудес за день? Если он может вылечить всех и каждого, то почему не сделает этого? Почему он так мало известен? И как могло случиться, что мать лишь недавно узнала о нем, и почему именно в их маленькой церквушке в Бандере? Каким образом до сих пор существовали больницы вроде госпиталя Андерсона, если этот человек мог вылечить всех больных раком?
— Мам. Мне кажется, нам надо идти назад к папе, — сказал Зейн. — Мы ведь приехали ради него. — Его глаза впились в руку мистера Эзертона, слишком вольно расположившуюся на руке Ханны.
— Да, дорогой, — ответила она как-то слишком легкомысленно, отведя взгляд от преподобного.
— Да, — вставил целитель, — безусловно. Ступайте к вашему дорогому супругу. Отдохните. Поужинать можно в кафе в административном корпусе. Увидимся в половине девятого в капелле.
— О, благодарю вас, преподобный, благодарю вас, — никак не могла успокоиться Ханна.
Зейн сделал вид, что солнце светит ему прямо в глаза, и отвернулся от священника.
— Пойдем, мама.
Ханна в сопровождении сына двинулась по бетонной дорожке в направлении деревянных домиков.
Когда они вошли в свое бунгало, Зейну стоило большого труда промолчать. Тэд лежал на дешевой неудобной кровати, покрытой грубым пледом. Кондиционера не было, и его беспокоили две летавшие по комнате мухи.
— Папа, ну как ты?
— Немного лучше, сынок, — ответил Тэд слабым голосом.
Ханна подошла к постели, встала на колени и взяла мужа за руку.
— Завтра утром преподобный сотворит исцеление, мой дорогой. Вот увидишь. Вера способна двигать горы. Веруй, и ты обретешь рай. Так говорил Иисус.
Тэд закрыл глаза. Зейн посмотрел на мать. С первого же взгляда он понял, что отцу ничуть ни лучше. Тэд совсем побледнел, и голос его звучал слабее, чем обычно.
Ханна положила руку на колено сына. По ее лучезарной улыбке Зейн понял, что она в полной эйфории.
— Вот увидишь. Завтра ты увидишь, что я была права. Иисус спасет его. Я знаю, спасет!
На следующее утро Тэд чувствовал себя так плохо, что не смог сам дойти до капеллы и сестре пришлось дать ему коляску. Пока Ханна с сыном везли его до капеллы из белого кирпича, у нее закружилась голова. Она сказала Зейну, что совсем не спала. Почти всю ночь она па коленях молилась за Тэда. Ее восторг, неистовая вера и предвкушение чуда невольно воодушевили Зейна.
Зейн катил коляску по бетону, и каждый раз, когда она задевала за выступ или выбоину неровного покрытия, он чувствовал боль отца как свою собственную. Зейн взял с собой все обезболивающие, но ему казалось, что они больше не помогали отцу. Тэд стал к ним невосприимчив.
