Галина Врублевская - Королева придурочная
– Мой дедушка, слава Богу, пока передвигается на своих ногах.
– Пока. А что будет дальше?
– Но я знаю, во сколько обходится пансионату содержание каждого пациента. У меня нет возможности платить такие деньги.
– Вы настаиваете, чтобы я поднял вам зарплату?
– Что вы, Александр Евгеньевич, я совсем не об этом.
– Ну так и закончим этот бессмысленный разговор. Я тоже имею выгоду в этом деле, – Ксения напряженно затаила дыхание. – Когда у моих сотрудников решены личные проблемы, они работают с большей отдачей.
Ксения чувствовала, что в чем-то повторяется ситуация с Жарковским. Тот тоже сулил всяческие блага в обмен на ее благосклонность.
– А что с меня потребуется в обмен на вашу благотворительность?
– О чем вы говорите, Ксения Игоревна! Я буду вам чрезвычайно признателен. Я же не скрываю мой выигрыш в этом деле – рекламный ход в моей пиар-компании.
– И все-таки, Александр Евгеньевич, если вы ожидаете от меня платы иного рода, сразу хочу разочаровать вас. При первых же намеках я уеду.
Ксения замолчала и так крепко закусила верхнюю губу, будто боялась надышаться выхлопных газов от воображаемого грузовика. Дед и Никитка устали слушать эту перепалку. Дед не мог следить за разговором из-за своей тугоухости, а ребенок по малости лет. Они нашли себе новое занятие: положили на край стола шахматную доску и сражались в шашки. Их разделяло восемь десятков лет, но они были игроками одного уровня – оба невнимательны, рассеянны, эмоциональны. Два непоседливых, нетерпеливых ребенка.
– Прямо не знаю… и к внуку он привык… – начала сдаваться Ксения.
– Так не за тридевять земель вы его отправляете. Дедушка будет жить в соседнем корпусе. И Никитка и вы будете навещать его по десять раз на дню.
– А нельзя ли показать телевизионщикам другого клиента, из платной категории – и выдать за бесплатного? – пыталась сопротивляться Ксения.
– О чем вы говорите, Ксения Игоревна! Неужели я похож на мелкого мошенника? Да журналисты в три счета расколют такую уловку. К тому же, я не уверен, что родители наших клиентов захотят увидеть стариков на экране телевизора.
– Хорошо, – вздохнула Ксения. – Пусть дедушка поживет несколько дней в ваших хоромах, а после съемок я его заберу. Ему на пользу пойдет смена обстановки. Дедуль, – наращивая громкость голоса, обратилась Ксения к Андрею Мироновичу. – Завтра переедешь на новую квартиру?
– А? – глаза старика блестели от только что выигранной у внука партии. – Куда?
– В президентский номер! – боясь, что дед откажется, подсоединился к уговорам Руст. – Для особо почетных гостей. Это рядом, в соседнем корпусе.
Дед, выиграв в очередной раз, легко согласился на перемены. Зато Никитка смазал эффектную концовку. После последнего проигрыша разметал все шашки по сторонам, сбросил доску на пол и разревелся. Руст понял, что пора уходить. Он сказал, что завтра же распорядится перевезти дедушку на новое место и пошлет к нему сиделку.
В прихожей, он поцеловал Ксении руку и как бы невзначай спросил:
– Я не нарушил ваш распорядок, Ксения Игоревна? Ваш приятель не обидится, что я помешал его планам?
– Не говорите мне о нем, прошу вас. Это даже удачно, в конце концов, что он застал вас у меня дома. Мне не о чем с ним разговаривать.
Александр Руст вышел в парк. Территория освещалась прожекторами. Всюду было установлено видеонаблюдение. Все в империи Руста было под его контролем, а значит – все было в полном порядке.
7
Стрельба по воронам – немудреная забава. Не надо вставать на заре, забираться в лесные дебри, заботиться о гончих собаках, часами выслеживать дичь или зверя. Кроукиллеры, охотники по воронам, развлекаются с комфортом: постреливают в безлюдных местах из окна автомобиля или гуляючи пуляют то по пивным банкам, то по живым мишеням.
Руст нередко расслаблялся таким образом в Москве, а здесь, на побережье Финского залива, условия для стрельбы были еще лучше: простор, свежий воздух, безлюдье и целые колонии ворон. Они теснили чаек, законных обитателей этих мест, в морские дали, завоевывали прибрежные камни и отмели. Здесь им было чем прокормиться: и кухонные отходы из прибрежных кафе, и выброшенные волнами дохлые рыбы и птицы.
После обеда компания стрелков с охранниками на двух машинах отправилась на охоту. Руст против обыкновения отказался стрелять из машины. Рядом с ним сидела Ксения, и негде было развернуться, чтобы перезарядить ружье. Родион же, – в его машине ехала Алина, и вовсе не был стрелком, следовательно, один, без Руста, был беспомощен. Руст решил стрелять ворон из засады.
Его водитель знал место, где питались птицы, между несанкционированной свалкой и побережьем залива. Машины проехали с десяток километров по шоссе, затем свернули на мрачноватого вида лесную дорогу. Она убегала в низину, что говорило о близости воды. Пару раз охранникам пришлось вылезать из машин и подкладывать под увязшие колеса сучья и еловые лапы. Наконец дорога вынырнула из леса – и перед компанией открылся дикий песчаный берег: камни, сухой тростник, хлам, принесенный волнами.
Руст вышел из машины, сказал, что надо пройти немного в ту сторону, откуда слышится гомон воронья. Предполагалось, что с ним пойдет и Родион, для которого он захватил еще одну винтовку. Женщины и охранники остались у машин и занялись разведением огня для шашлыка.
Удалившись на сотню метров от компании, Руст дал Родиону первый урок стрельбы. Объяснил действие пружинно-поршневой винтовки, показал, как ее заряжать, как пользоваться прицелом. Калибр пуль был невелик, досягаемость выстрела – не более тридцати метров, поэтому следовало подкрасться к колонии ворон как можно ближе. Руст махнул рукой в сторону прибрежных камней и валунов:
– Смотрите, Родион, где разыгрывается борьба видов. Вон чайки – их стихия море, а на берегу кучкуются вороны. А там – узкая полоска ничейной территории – мелководье, за нее и идет сражение. Чайки и вороны вперемежку на камушках, торчащих над водой. Вот этих агрессоров мы и снимем.
Родион прищурился, посмотрел на серую гладь залива. Действительно, под аккомпанемент набегающих на песок волн кричали чайки и вороны, каждые – на своем языке.
– Прямо-таки Израиль с Ливаном, – усмехнулся Родион, прилаживаясь щекой к прикладу винтовки и целясь в ворону, застывшую на ближайшем камне.
– Вот-вот, а мы – миротворцы, – хмыкнул Руст, – бери левее, Родион, поправку на ветер не забудь.
Родион выстрелил, почувствовал легкую отдачу винтовки в плечо. Ворона, издав вместо карканья какой-то всхлип, свалилась на мелководье и замахала крыльями, продолжая издавать стоны.
