Татьяна Тронина - О голубка моя
Хлопнула дверцей, решительно зашагала по Покровке вслед за невысоким плотным мужчиной. Какой он смешной!
Наконец Ася догнала Кошеля. Ни слова не говоря пошла рядом.
Кошель мельком взглянул на нее, затем взял под руку.
– Куда мы идем, Володя? – спросила она.
– Мы гуляем. Мы просто ходим. Много ходим пешком.
У Аси защипало глаза. Но она сдержалась, не разревелась.
Но, видимо, Кошель чувствовал ее состояние. На перекрестке с Чистопрудным бульваром Володя остановился и обнял ее изо всех сил.
Наверное, давно хотел это сделать. Но почему-то не решался до этого момента.
* * *Лиза очень хотела увидеть лицо Егора в тот момент, когда она скажет ему – я беременна. Как он отреагирует, какие чувства испытает? Ей нестерпимо хотелось узнать это. Ведь реакция Егора покажет его отношение к ней. Обрадуется – значит, любит. Огорчится – значит, нет.
Возможно, Егор сам не в курсе, что испытывает в глубине души к Лизе?
Когда Тая ушла и они с мужем остались одни, после небольшой матримониальной прелюдии (о разделе имущества) Лиза наконец почувствовала – пора.
– Таисия же тебе ничего не говорила. Таисия – скрыла же от тебя ребенка, разве ты забыл? – с триумфом заявила она, когда ошарашенный Егор спросил, как Лиза могла скрывать беременность.
– Это ошибка, – пробормотал Егор.
– Вот. Вот! – торжествующе произнесла вторая жена. – И я поняла недавно, что это стало бы ошибкой, моей ошибкой – утаить эту новость от тебя.
Егор закрыл глаза, потом открыл. Потер себе виски. И сказал устало, совсем нерадостно:
– Как это… как это все… не так. Похоже, я наступаю на одни и те же грабли. Ситуация повторяется…
– Что делать будем? – спросила Лиза, не отрывая взгляда от его лица.
– Ничего. Ты же сама сказала – ничего не надо делать. Ты уже сделала свой выбор, и это правильно. Все дети должны рождаться.
– Но ты уйдешь к Тае? Мы все равно разведемся?
Некоторое время муж молчал. Выглядел в эти минуты Егор мрачнее тучи. Совсем не той реакции ждала от него Лиза. Она до последнего надеялась, что сумеет переломить ситуацию, заставит его отвернуться от Таи… Она напряженно ждала ответа.
– Да, – сказал Егор.
Это короткое «да» – как нож в сердце. А если бы она действительно была беременна?.. Лиза, сама от себя не ожидая, заплакала – по-настоящему.
– Послушай… не надо. Все будет хорошо. Я тебя не оставлю. Но… нет. Уж прости, но я люблю Таю. Она для меня важнее всего сейчас.
– Важнее твоего родного ребенка? – сквозь слезы спросила Лиза.
– Вот любишь ты этот громокипящий пафос… – поморщился Егор. – Журналистка, одно слово. Ладно, прости. Не бери в голову. Я пошел, там меня Тая ждет. Да, вот что. Если ты беременна и родишь, то я не буду ничего делить. Живи в этой квартире. А со своими квартирными проблемами я сам разберусь. Чай, мужик.
– Какая щедрость… С чего бы? Ты и алименты готов платить?
– Конечно, готов, а куда я денусь? – сдавленным голосом произнес муж. Затем подумал, подошел к Лизе, обнял ее, поцеловал в щеку. Но как-то формально все это сделал, не от души. Словно тот самый «мужской долг» принуждал его вести себя вежливо и по правилам.
Затем Егор быстро покинул квартиру.
Никакого удовлетворения Лиза от этого разговора, от наблюдений за мужем не получила вопреки своим желаниям.
Лишь хуже стало. Ну, во-первых, к Егору никак нельзя было придраться – вроде как он собирался всеми силами поддерживать Лизу. Как благородно, однако. В глубине души она даже хотела, чтобы Егор, в случае если бы отказался продолжить с ней отношения (а она рассматривала все варианты того, как будут развиваться события), повел бы себя как-то особо гадко и мелочно. Но нет. Собственно, если вспомнить, то он был готов на все и ради той несчастной девочки, как там ее… Лидуси.
Так что, исходя из этого, поведение Егора сейчас – вполне логичное.
Во-вторых… во-вторых, как теперь выбираться из всего этого вранья? Ребенка же у Лизы нет. Сказать потом, будто произошел выкидыш? Или честно признаться, что наврала?
Лиза со стоном упала на кровать, лицом в подушку. Еще никогда она не чувствовала себя столь скверно. Все не то и не так, Егор прав.
Рано или поздно Егор узнает, что никакого ребенка нет. Что его обвели вокруг пальца, поставили над ним психологический эксперимент, заставили опять страдать – но на пустом месте. Да еще тема такая болезненная – дети… Он скажет: подобными вещами не шутят. И он не дурак, он поймет, что Лиза его специально в самое больное место ткнула.
Лиза застонала в голос, забила кулаками по подушке.
Эта идея – с беременностью – еще накануне казалась ей блестящей. Теперь же девушка корчилась от отвращения – да как ей в голову подобное могло прийти? Это же убогие шуточки уровня малолеток из пригорода… Теток из глубокой провинции… Сюжет из отечественной дешевой мелодрамы…
А потом Егор узнает, что Лиза последние месяцы провела с Ваней Широковым. Ездила с тем в Ялту. Ваня покрывать Лизу не станет, во всем признается. И с печальной гримаской еще добавит:
«А я ведь делал Лизочке предложение, и она согласилась… Ах, как нехорошо Лизавета с нами всеми обошлась!»
Ася Каткова – тоже подольет масла в огонь. Добавит: «Ну Лизка дает, с Ваней крутила, а потом какую-то беременность придумала и попыталась на Егора свалить!»
Лиза дернулась, вскочила, села на кровати, укусила себя за руку. Что она наделала… Столько глупостей натворила – она, такая тонкая и умная, знаток психологии и человеческих характеров!
«Но я же мечтала остановить его… Я не хотела, чтобы он уходил к Тае! Я просто голову потеряла, обезумела от горя… Да, да, я обезумела от горя!» Лиза замерла, глядя на свое запястье, на котором ровной розовой подковкой отпечатались ее зубы.
«Надо уйти. Ничего не объяснять. Ничего не просить, не ждать. К черту его деньги, его квадратные метры, пусть подавится. Я тоже личность, я тоже сильный человек, а это станет моей местью…»
В голове у Лизы металось множество мыслей, порой противоречащих друг другу, согласиться на раздел имущества, напрочь отказаться от него… «Да как отказаться-то? Не в Нижний же мне опять ехать? А почему в Нижний, я тут могу остаться, снимать квартиру, работать. Или затеять эпопею с ипотекой. Да, это тяжело. Но если я расслаблюсь, если буду плыть по течению, ничего не сделаю сама – то я погибла… Тогда я сама себе должна признаться – я обычная баба, я приживалка, я никто. Я полностью зависима от мужика…»
Лиза засмеялась, потом заплакала. Она не знала, что ей делать.
…Два дня она не выходила из дома. Валялась на кровати, то засыпая, то просыпаясь. Не ела. Вечерами пила водку, но почему-то не пьянела, лишь страшная усталость разламывала ее на части.
