Валентина Шигина - Я считаю до пяти
— Прасковья! — радостно начал Дмитрий, словно и не он приходил ко мне ночью.
— Чего надо? — нелюбезно спросила я.
— Почему ты такая злая, милая? — приторно-сладким голосом поинтересовался мужчина.
— В свете последних событий это очень глупый вопрос. Говори, что надо, а то у меня нет времени любезничать с тобой.
— Хорошо, давай перейдем к делу, — рассмеялся Кравцов старший. — Я рассказал твоему отцу, как мы провели выходные. Тебе же понравилось, верно?
Вместо ответа, я заскрежетала зубами. Услышав это, Дмитрий вновь рассмеялся. Представляю, что он там наговорил моему папочке. Явно не правду. Интересно, а как отец бы отреагировал? Хотя… его же никогда не интересовала моя жизнь. Иногда мне кажется, что если я пропаду или меня похитят, он этого даже не заметит.
— Так вот, мы решили, что после экзаменов ты какое-то время поживешь у нас. Мы же семья.
— Тебе ничего не светит! — зарычала я.
— Посмотрим. Ведь удача не всегда будет на твоей стороне, — тоном профессионального маньяка со стажем сказал Дмитрий и сбросил.
— Козел! — завопила я в трубку.
Я понимала, что Дмитрий прав и удача не всегда будет на моей стороне. Рано или поздно мы встретимся лицом к лицу, и никого не будет рядом, чтобы мне помощь. Отчаянье накатило на меня словно цунами поэтому когда мне на плечо опустилась тяжелая рука — чуть не упала от страха. Я боялась повернуться. Вдруг это Дмитрий. Собрав силы в кулак, я все же обернулась и вместо Дмитрия увидела Рому. Кто бы только знал, какое облегчение я испытала!
В бледно-розовой рубашке и черных брюках мужчина стоял около меня на расстоянии вытянутой руки и внимательно разглядывал. Под мышкой у него находилась кипа книг.
— Что-то случилось? — поинтересовался Костров, продолжая внимательно меня разглядывать. Дольше всего Роман разглядывал глаза, словно пытаясь найти что-то важное.
— Паш, что случилось? — задал вопрос по-другому Роман.
Но вместо ответа, я подалась вперед и, уткнувшись носом в грудь Ромы, расплакалась, будто маленькая девочка. Послышался жуткий грохот: книги выпали из Роминых рук. Видимо, его сильно ошарашил мой чересчур эмоциональный поступок, но мне так хочется в этот момент чьей-нибудь ласки. И не обязательно Роминой. Но все равно рада, что именно он рядом со мной в этот момент. Я продолжала плакать, уткнувшись ему в грудь и вдыхать аромат мужской туалетной воды. Сладкий.
Сначала неуверенно, но потом руки Ромы осмелели и прижали крепче к себе. Одна рука на талии, другая гладит по волосам, пытаясь успокоить. Я плакала и понимала, что меня не волнует тот факт, что мы находимся на обозрении у всех студентов. Так легко не обращать внимания на шепотки и косые взгляды. Кажется, Рому это тоже не волновало. На мгновенье мне даже показалось, что мы совершенно одни, и никто больше не сможет меня обидеть, потому что рядом он — человек, способный меня защитить. Но только на мгновенье. Вскоре жестокая реальность дала о себе знать.
— Что здесь происходит? — прозвучал возмущенный голос декана Елены Яковлевны. Именно ей я рассказывала про Бобриху и ее неудачную попытку соблазнения. Представляю, что теперь она думает. Рому выпрут из университета. Главное, чтобы это произошло не раньше, чем я получу заветную пятерку.
Негодуя на появление вредной тетки, я оторвалась от Романа.
— Что случилось, Прасковья? Ты плачешь? Почему? Роман Михайлович, что вы сделали с бедной девочкой? — начала возмущаться женщина.
— Он меня успокаивал, — решила я взять на себя роль героя. — Простите, что мы тут на глазах у всего университета, но мне было так плохо, а Роман Михайлович…,- я прервалась, готовясь вновь заплакать. Увидев это, Елена Яковлевна разволновалась. Видимо, женщины тоже боятся чужих слез.
— Эээ… не нужно ничего объяснять! — замахала перед собой руками женщина. — Что я, не человек что ли? Только успокаивались бы вы где-нибудь в другом месте. Что люди подумают? Прасковья, давай успокаивайся и не компрометируй своего преподавателя. Роман Михайлович, зайдете ко мне завтра. Сегодня я занята.
Недовольная женщина ушла, оглянувшись напоследок раз пять. Ромка пригласил меня к себе в кабинет и усадил на стул. Здесь, как и всегда открыто окно, в которое проникает свежий весенний ветерок и играет с чуть пожелтевшими от времени занавесками. Сейчас у Ромашки окно, поэтому аудитория пустовала.
Пока я осматривалась, мужчина сделал чай и всунул темно-синюю чашку без рисунков мне в руки. Я даже почувствовала себя, как на приеме у психиатра. Только белого мягкого кресла не хватает. Нет, вы не подумайте, что я частый гость таких кабинетов, но по моему представлению все должно выглядеть именно так.
— Что с тобой? — мягко, словно врач из того самого кабинета с белым мягким креслом спросил Рома.
— Нервишки шалят, — призналась честно. — Прости, что набросилась на тебя, просто мне необходимо было чье-то присутствие.
Ромка поморщился. Я даже не поняла из-за чего. Возможно, ему не понравилось, что мне нужно было чье-то присутствие, а не его. Не появись он в коридоре, я могла накинуться на кого-то другого. Сомневаюсь.
— Ты постоянно подставляешь меня! Умеешь ты, Паша, находить неприятности и дарить их другим.
— Яшка это умеет! — гордо заявила я. Ведь это чистая правда. Я с завидной регулярностью влипаю в какие-нибудь передрягу и тяну за собой всех в радиусе своего действия.
— Почему Яша?
— В смысле?
— Ну почему ребята, да и ты сама называют тебя Яшей? Почему не Прасковья?
— Так называет меня отец, — поморщилась я.
— И ты назло ему стала Яшей.
— Нет, не так. Он всегда говорил, что Прасковья звучит солидно, а сокращенные формы больше напоминают клички собак. Яша звучит игриво и это я. Никогда у меня не получится быть Прасковьей, потому, что я Яшка.
— Или Паша.
— Или Паша, — согласилась я.
На несколько минут воцарилась тишина. Я не знала, что сказать, а вот Ромке кажется есть что. Точнее не сказать, а спросить. По людям видно, когда их гложет любопытство и не надо для этого быть ясновидящей.
— Что с тобой происходит? Паш, я не хочу, чтобы ты вновь врала мне. То тебя тошнит в туалете, то начинаешь беспричинно плакать. Ты…
— Нет, это ты! — заорала я, обозленная. Наивная я-то подумала, что он беспокоиться обо мне, а на самом деле Ромка беспокоится о себе. Его до сих пор интересует вопрос — не беременна ли я, раз меня тошнило. Он переживает, что ему придется взять ответственность за ребенка, сделанного без его желания. — Только о себе думаешь! Думаешь, что я беременна? Так вот через несколько месяцев и узнаешь, когда живот на нос полезет!
![Валентина Шигина - Просто танцуй [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
