Первозданная (СИ) - "De Ojos Verdes"

— Вижу, понимаешь, о чем речь. Так вот, это состояние сейчас преследует меня наряду с желанием прикончить тебя. Пока не решил, что перевешивает. Еще и ты в образе заправской путанки. Очень символично.

Совершенно неожиданно заливается каким-то странным смехом, потерянно проведя пятерней по волосам. А я начинаю подрагивать от напряжения, как кролик, которому перед смертью дал надышаться удав.

— Потрясающе! Я просто не могу поверить в происходящее. Всё, что связано с тобой, — это нечто, бл*дь, из ряда вон выходящее. Как ты дожила, вообще, до такого возраста целой и невредимой?

— Молитвами? — выдаю тихое предположение, легонько пожав плечами, чем провоцирую еще больше.

— Да, по ходу, молишься ты усердно. Чего не скажешь о работе мозга. Чем думала, когда такое вытворяла? — фыркает раздраженно. — Хотя. Не отвечай. Сейчас я в таком неадеквате, что всё равно ничего не смогу воспринять…

— Блин! Сат, ну куда ты делась!

Я так и застонала в голос, услышав возмущенный возглас Марины.

Та остановилась на пороге гостиной и вмиг онемела, увидев Адонца.

Торгом тоже с интересом изучал худощавую фигуру сестры в джинсах и какой-то длинной кофте. Переводил взгляд с меня на неё, видимо, не понимая, как сопоставить наш внешний вид, если обе собрались в одно и то же место…

Я не знала, как реагировать на сложившуюся ситуацию. И тут же в сердцах припомнила автора-любителя, который сегодня в ударе! А страдаю я.

— Здрасьте… — выдохнуло горе луковое, будто до этого и не дышало.

Адонц вскинул бровь и красноречиво хмыкнул.

— Мы…нам надо… Я, может, помешала? — и указала на дверь. — Зайти позже?

Вот коза! Предательница! Крыса на тонущем корабле!

— Нет, ну что Вы. Это я, кажется, помешал. Кстати, чему именно помешал-то? Куда нацелились?

Грозно скрестив руки на груди, приковал испуганные глаза Марины к себе, словно гипнотизируя и требуя отчет.

Я знала, что эта точно расколется. Но вмешиваться — себе же хуже.

— На Церетели…

Я разразилась диким хохотом, поражаясь тупости сестры. Взять и ляпнуть такое сходу! Мать вашу! Сказать мужчине, что в двенадцатом часу ночи мы едем на улицу, где стоят проститутки, — это в репертуаре Марины, конечно! Особенно, когда этот самый мужчина пару минут назад предположил, что я примерно в такое место и собиралась.

Думаю, очередной раз за сегодняшний день Адонц пережил шок. Его рот непроизвольно раскрылся, он, было, что-то хотел произнести, но резко захлопнул. Ошеломленно повернулся ко мне и вновь прошелся по кожаному одеянию, постепенно сатанея.

— Ты ей кто, вообще? — довел бедную девушку свирепым тоном до неестественного цвета лица.

— С-сестра…

— Так это у вас семейное? То есть, никаких шансов на просветление?..

— Ну, хватит, — пришла я в себя, обрубая затянувшуюся трагикомедию. — Я сейчас всё объясню.

— Неужели? Где-то я такое слышал.

Торгом, правда, был на грани срыва. И я понимаю, почему Марина впала в такой стресс. Черная футболка с треугольным вырезом, скорее, выставляла напоказ все эти мускулы, которые сейчас были в боевой готовности. Венки, которыми была испещрена кожа, вздулись. Взгляд — кусок металла, от которого доносится скрежет. Хрясь-хрясь. Тон — убийственный. И вся поза — угрожающая, опасная. Если мне не по себе, что ж тогда говорить об изнеженной сестре?

— Марина. Торгом, — решила не вдаваться в подробности разбора личностей. — У нее дипломная работа на тему «Проституция: уголовно-правовой и криминалистический аспект». Ей пришло в голову, что для практической части обязательно всё надо увидеть воочию. Прощупать, исследовать на месте.

— Прощупать… — повторил Тор в ступоре. — Какое похвальное рвение… Конечно, вас там обязательно прощупают…

— Мы едем с её молодым человеком, всё под контролем.

Пытаюсь казаться серьезной и продемонстрировать своим напускным спокойствием, что ничего изрядного в этом нет. Но, как только произнесла всё вслух, сама пришла в ужас.

В конец охреневший от происходящего Адонц уставился на меня, как на умалишенную.

— Как вы себе это представляете, мне интересно? Ты в роли проститутки, а она?

— Они будут в машине, наблюдать и слушать через входящий вызов на громкой связи. Записывать разговор. Делать видео.

— Зачем? — взревел он, заставив обеих подпрыгнуть.

Я посмотрела на Марину. Ну, давай, твой выход, детка.

— Для дипломной… Обращение с такими девушками — это важный аспект… — проблеяла та. — Некоторые преступления с этого места и начинаются…

Совершенно не убедительно. Даже для меня. А Торгом — юрист! Теперь я еще больше не могу поверить в то, что согласилась.

— Какая прелесть, — звучит его голос обманчиво ласково, — дурдом по вам плачет. Еще и по твоему парню.

Вот тут-то будущий специалист и оскорбился. В её глазах вспыхнуло негодование, которое следом отразилось и в жестах. Марина вскинула ладонь тыльной стороной вперед и абсолютно твердо, словно не она только что была в шаге от обморока, отчеканила:

— Характер социального эксперимента Вас не касается. Все детали обговорены с научным руководителем, который ничего критического не заметил. В случае непредвиденных обстоятельств, я могу связаться с нужными людьми. Но до этого не дойдет. Мой жених, — сделала она акцент на этом моменте, — мастер спорта по боксу! И нам пора! Я Вас даже не знаю! Еще стою тут отчитываюсь…

— Ты реально пойдешь? — Торгом отмахнулся от неё, обратившись ко мне.

Испытующе. Предостерегающе.

— Я обещала.

Сказала, как отрезала. И вместе с сестрой пошла к выходу. Дождалась, пока потрясенный Адонц выйдет следом. Закрыла дверь и спустилась по лестнице, не желая ехать с ним в лифте. Так же молча села в машину, поздоровалась с Паруйром, напряженно вглядывающимся в лицо Марины. Он тоже, кстати, был не в восторге от идеи. Просто его пассия сумасшедшая! Как говорится, взяли, что было.

Абсурдность ситуации признавала и я. Но, опять же, слово надо держать!

— Этот мужик едет за нами, — спустя время оповестил парень, — часто поглядывая в зеркало заднего вида.

— Пусть едет, не обращай внимания, — отвечаю отрешенно.

Я и так знаю, что Тор где-то поблизости, каждая клеточка моего тела вибрирует, не позволяя расслабиться.

— Сат, а кто это? — немного обиженно интересуется Марина, повернувшись ко мне с переднего пассажирского кресла.

Какое-то время просто смотрю ей в глаза, не понимая, что именно могу ответить. Я так расстроена и напряжена, что силы разом иссякли. Ощущение, что из меня хорошим таким ударом выбили весь дух.

— Понятно, — еще обиженнее мямлит сестра. — Ты помнишь, что и как надо делать?

Вздыхаю и отворачиваюсь к окну, подперев щеку.

— Помню.

У нас было два варианта сценария — плохой и хороший. Всё детально обговорено, все алгоритмы расписаны.

Даже рада, что Адонц рядом, это вселяет чуть больше уверенности в положительном исходе. Но стоит подумать, какой разговор нас ждет потом… Бр-р-р…

У дороги стоят девушки разных возрастов и типов внешности. Когда вижу, что одеты они обыденно и выглядят в большинстве своем любительницами беспробудно баловать себя крепкими напитками, бросаю в Марину испепеляющий взгляд и не могу удержаться от реплики:

— По ходу, я здесь единственная отчаянная проститутка!

Паруйр останавливается в паре метров от места «сходки», и я выхожу, заметив, что машина Адонца тормознула с противоположной стороны. Марина звонит мне, я принимаю вызов и кладу телефон в карман микрофоном вверх, надеясь, что она не забудет отключить свой — не спугнуть бы «клиентов» случайным громким звуком из ниоткуда.

Уже не по себе только от того, как жрицы любви пожирают меня дикими взорами. Господи, надеюсь, здесь не будет «Это моя территория, пошла вон», как в фильмах. Во избежание инцидентов становлюсь чуть подальше. И скрещиваю руки на груди, мол, я есть само спокойствие.

Черта с два! Колотит от мысли, как грязно это всё.