Играя на струнах души (СИ) - Солсбери Дж. Б.

Они молчат.

Моя улыбка исчезает.

— Вам, ребята, нечего сказать?

Бен прочищает горло.

— Это здорово, Итан. Я рад за тебя.

Брови Райдера сошлись на переносице.

— Никогда бы не подумал, что Тейлор в твоем вкусе.

— И что это значит?

— Кроме очевидного? — Райдер пожимает плечами. — Она не одержима тобой, как большинство женщин, с которыми ты… проводишь время.

— Теперь одержима. — Я все еще чувствую ее вкус на своем языке и слышу ее отчаянные стоны в своих ушах. — И я в равной степени одержим ею.

— Ты больше не хандришь, как маленькая сучка, так что я рад этому, — говорит Джесси.

— У нас еще три концерта, пока не вернемся в Лос-Анджелес. — Я надуваю губы, смотря на Бена. — Можно мы оставим автобус себе?

Он стонет и закатывает глаза.

— Ладно, я поеду с Джесией до Лос-Анджелеса. — Он смотрит на своего брата. — Но тебе придется перенести разговоры с женой по FaceTime в свою спальню. — Он качает головой и бормочет: — Так чертовски неловко.

Я ухмыляюсь.

— Спасибо, чувак.

— Ты собираешься привести ее? — спрашивает Райдер.

Мне не нужны пояснения. Я знаю, о чем он спрашивает.

— Да.

Джесси смеется, уставившись в телефон и набирая сообщение. Этот чувак всегда только наполовину вовлечен в любой разговор.

— Ты уже спросил ее?

— Мне и не нужно. Она пойдет.

Он пожимает плечами, все еще сосредоточенный на своем устройстве.

— Уверен? Тейлор не похожа на женщину, которая получает удовольствие от такого внимания, которое получаем мы. Если приведешь ее, ей придется…

— Я знаю, это будет круто. — Мне не нравится, когда Джесси говорит мне, как заботиться о моей женщине. И я также ненавижу, что он заставляет меня осознавать дерьмо, которое я еще не до конца продумал. — Я поговорю с ней об этом сегодня вечером.

Я направляюсь к сцене на саундчек, надеясь провести немного времени с Тейлор перед выступлением. Теперь, когда Бен передал нам автобус на следующие несколько дней, нам не нужно прятаться в туалете гримерки или ужинать в «кормушке». Мы можем проводить свободное время в уединении в автобусе.

Мы с Райдером пробираемся по лабиринту коридоров, чтобы добраться до сцены, проходя мимо членов команды и персонала арены. Проходим мимо группы людей, спрятавшихся в специально отведенном месте для курения, и я слышу нечто, что заставляет меня остановиться.

— Ты ведь слышал, что сначала он трахнул ее мать? Держу пари, у него был секс втроем с матерью и дочерью. — Народ хихикает, прежде чем тот же человек говорит: — Везучий засранец.

— Думаешь, он имел их одновременно?

— А ты как думаешь! — Я узнаю этот голос. Питер, этот ублюдок. — Он может трахнуть кого захочет.

— Не думал, что Томми такая шлюха.

— Чувак, она такая неугомонная. Она отсосала мне в Атланте. — Его гордое признание заставило меня сжать руки в кулаки. — И не могла насытиться им.

— Правда? — говорю я, заходя за угол. — Поэтому ты пытался напоить ее до потери сознания? Женщин гораздо интереснее трахать, когда они в сознании, но что-то мне подсказывает, что твой опыт сводится к общению с женщинами в отключке.

Я чувствую присутствие Райдера за спиной. Он слышал, что сказали эти придурки, и, будучи умным человеком, не пытается остановить меня.

Пол ухмыляется, но я замечаю едва уловимый страх в его глазах.

— Я дал ей только то, что она просила.

Стискиваю зубы от его намека. Даже если он говорит правду — что Тейлор делала ему минет и солгала мне о том, что я был ее первым — я все равно надеру ему задницу.

— У нас с Томми есть история, о которой ты ничего не знаешь. — Он выдыхает струйку дыма, и мне становится жаль, что первый поцелуй Тейлор был этим ртом, похожим на пепельницу.

— О, я слышал о вашей истории. — Я подхожу ближе. — Мы смеемся над этим в постели после оргазмов. — Теперь моя очередь ухмыляться. — Что бы ты ни собирался сказать. Не надо.

Парень сжимает челюсть. Я смотрю на трех других мужчин, их бледные лица доказывают, что они не так уверены в себе, как гребаный Питер.

— Вот что произойдет дальше. — Я смотрю в глаза каждому из них, чтобы они точно знали, с кем я говорю. — Как только доберемся до Лос-Анджелеса, вы все покинете «Элит тур».

— Что? Мы ничего не говорили…

— Я слышал вас! — Мои руки трясутся от желания вырубить одного из этих ублюдков. — Увольняйтесь, или я подам жалобу на сексуальное домогательство по поводу вашего маленького разговора. На сто процентов уверен, что Пророк меня поддержит.

Никто из них не произносит ни слова, только этот ублюдок Питер хихикает. Я пристально смотрю на него, провоцируя его открыть рот.

У этого тупицы, должно быть, стальные яйца, потому что он говорит:

— Ты не можешь нам угрожать.

— Почти уверен, что он только что это сделал, — говорит Райдер, дрожь в его голосе выдает его гнев. — На вашем месте я бы сейчас убрался отсюда.

Питер-членорыл окидывает меня взглядом.

— Наслаждайся ею, пока можешь. Когда сломаешь её, я буду рядом, чтобы собрать ее по кусочкам.

Я еще раз окидываю взглядом этого тощего урода.

— Для этого тебе придется обойти запретительный судебный приказ.

— Давай, пойдем, — говорит более умный парень из группы.

Мудак, наконец, слушает и проходит мимо меня и Райдера, который стоит у выхода из зоны. Питер делает последнюю затяжку и щелкает окурком мне в грудь.

Черное заполняет мое зрение. Я врезаю кулаком ему в челюсть. Он отшатывается назад, прижимает руку к лицу — кровь просачивается между пальцами. Как и ожидалось, его друзья разбегаются.

Райдер поднимает парня на ноги, затем подталкивает его к выходу.

— Убирайся нахрен отсюда.

Он наконец уходит, оставляя за собой кровавый след и череду беспорядочных ругательств.

Райдер поворачивается ко мне, улыбаясь.

— Лучше бы тебе не повредить руку.

Я сжимаю кулак, разжимаю и снова сжимаю, шевелю пальцами.

— Ничего не сломано.

Он смеется.

— Не могу сказать того же о нем. Слышал треск? Думаю, ты сломал ему нос.

— Хорошо.

Мы направляемся к сцене, где Бен и Джесси ждут, нетерпеливо нахмурившись.

— Где, блядь, вы были, парни? — Джес смотрит между нами.

Райдер ухмыляется.

— Итан только что отпиздил какого-то парня из команды за то, что тот говорил дерьмо о Тейлор. Это было эпично.

Выражение лица Бена меняется от раздражения до беспокойства.

— Ты в порядке?

— Нет, Бен. Обними меня, пока я плачу — конечно, я в порядке. — Я смотрю на Джесси. — Их четверо. Я сказал им, что они снимаются с тура в Лос-Анджелесе. Нужно, чтобы их заменили.

Джесси кивает, быстро и коротко.

— Понял. Теперь мы можем уже закончить саундчек?

Коротышка передает мне мой бас, в его глазах искрится веселье.

— Какого черта ты ухмыляешься, старик?

— Ничего. — Он фыркает, пытаясь сдержать смех. — Просто услышал, что Миллер везет Пола в скорую со сломанным носом.

— Парень не затыкался, блядь. — Я поправляю ремень своего баса на плече. — Нужно было сломать ему челюсть, чтобы им пришлось стягивать ее проволокой.

— Оказал бы всем нам услугу, — говорит Коротышка сквозь хриплый смех.

Я обыскиваю взглядом боковую сцену, надеясь увидеть Тейлор, но ее нигде нет.

ТЕЙЛОР

Я мчусь от погрузочной платформы к сцене, по длинным коридорам, которые запомнила, пройдя по ним, кажется, миллион раз. Проверяю свой телефон и вижу сообщение от Итана, что он направляется на саундчек с хорошими новостями.

Что может быть лучше того, что он сказал мне вчера вечером? Он влюблен в меня. Когда я слышу эти слова в своей голове, скептик во мне не может не сомневаться в их искренности. Я виню своего отца за то, что он промыл мне мозги, заставив воспринимать всех музыкантов как поверхностных, лживых, бессердечных бабников.

Итан другой.