Обречён любить тебя (СИ) - Мелевич Яна
Кира смотрела с надеждой, остальные ждали решения. А его не было. Никакого. Совсем.
И когда отчаяние достигло пика, позвонили те, кто называл себя «Белым кроликом» — объединением вольных хакеров, чьи возможности распространялись за пределы разумного. Они внедрялись в правительственные системы, могли взломать любую защиту, контролировали многих политиков — но самое главное, именно эти ребята отвечали за большинство кибератак.
— Ты очень хорошо защитился, Паш. Одно не учел — беспечность собственных детей, — улыбнулся Валентин, наслаждаясь настоящим триумфом. — Тебя ведь предупреждали: не лезь, уйди с дороги. Когда вы посадили Семенкова, стоило задуматься. Кроликам все равно на кого работать, лишь бы платили и защищали. А твои действия поставили их существование под угрозу.
Паша втянул носом воздух, ноздри затрепетали от запаха лимона и хлора, которыми пропитались все углы тюрьмы. Мозг генерировал идеи и мысли с невероятной скорость. Где он ошибся? Кому доверился? Какую крысу упустил?
— Я убью тебя, — проговорил Канарейкин, и Валентин невольно вздрогнул, едва тот поднялся со стула, подходя ближе. Впервые Копейкин порадовался такой системе защиты в тюрьме. — Тебя, Семенкова и всю вашу банду. Клянусь, даже из этой дыры или любой другой вас достану.
Мурашки прошли по спине, сковывая тело в тисках. Валентин ошибся, Павел не сломался. Наоборот, обозлился сильнее.
— Уйди с выборов, выполни требования, и вас оставят в покое, — сглотнул он, а голос непроизвольно сорвался на фальцет. — У Семенкова деньги и связи, на тебя и твоего дружка Тасманова у него обид набралось много.
— Он сидит в колонии строгого режима под круглосуточным наблюдением за попытку убийства моего зятя! — рявкнул Паша, срываясь с цепи и едва не налетая на лазерную решетку. — Как?!
— Деньги творят чудеса, а длинные руки тем более, — огрызнулся Копейкин, вздрогнув в очередной раз, и крикнул: — Охрана! Прием окончен!
Из здания Павел выходил с роем мыслей в голове, в полном раздрае и без четкого плана. Взгляд упал на смарт-часы, затем боль сдавила сердце в груди и на секунду в глазах потемнело. Очнулся, лишь когда ловкая секретарша Саша подхватила его, обеспокоенно глядя в побелевшее лицо.
— Павел Александрович, вам нужно больницу, — строго проговорила помощница, кивая на бронированный «Мерседес» за воротами. — Пойдемте, я провожу вас в машину.
— Я в порядке, — хрипло отозвался Кенар, тяжело дыша и жадно глотая воздух. — Все нормально, Саш.
— И все же я позвоню в клинику и вашей жене, чтобы…
— Нет! — крикнул так, что бедная секретарь едва не подпрыгнула. Несколько охранников оглянулись, а сам Канарейкин устало прикрыл глаза.
— Никому и ничего говорить не надо. Проводи меня к машине.
Пока они медленно шли, Павел считал шаги и думал. Из всех детей выбрали именно Антона, что неудивительно. Ведь любимый средний сын всегда был нелюдимым, отстраненным. Мало друзей, зато полное отсутствие инстинкта самосохранения. Не подчищай команда программистов за Татошкой следы в интернете, давно бы избиратели устроили против него манифест.
Но залезть в прошлое и выкопать случай с маньяком? Паша до сих пор не понимал зачем, пока хорошенько не разобрался в этом деле. Гоняясь за мифическим хакером, они упустили червя, проникшего в их жизни. Медленно и верно тот обошел всю защиту, получил доступ к нужным файлам. Не ко всем, ведь у Канарекйина тоже не дураки работали. Но достаточно, чтобы посадить самого Павла на долгие годы за решетку.
— Узнал?
В голосе Тасманова послышалось любопытство. Удивление заставило Канарейкина притормозить с закрытием двери, меньше всего он ожидал увидеть лучшего друга в салоне собственной машины. Взгляд метнулся от планшета в руках Ярослава к маленькой цифровой ручке меж длинных пальцев. Не поднимая головы, Тасманов рисовал что-то на экране. Всегда так делал, когда готовился к серьезному разговору.
— Что ты здесь делаешь? — с подозрением спросил Кенар, захлопывая двери и косясь в окно. Ни машины Ярика, ни охраны видно не было.
Не пешком же шел, старый уже.
— Тебя жду, — равнодушно отозвался Ярик, поднимая взгляд небесно-голубых глаз на друга. Такой простой и одновременно пугающий. Задумал что-то, Павел понял сразу.
— Гиена, — прищурился Канарейкин. — Чего бы там ни нафантазировал, выкинь из светлой головушки прямо сейчас. Ты старый для таких выкрутасов, о душе думать пора.
— Душа есть субстанция эфемерная и ненадежная, — заунывным голосом пропел Ярик, откладывая планшет в сторону и закидывая ногу на ногу. — Помнишь, как тридцать лет назад я свалился на твой балкон?
Паша наклонил голову набок и кивнул водителю, чтобы трогался. Перегородка между ними водителем и пассажирами стала непроницаемой, а Саша благоразумно села рядом с Ильей, приказывая ехать к ресторану «Баболовский дворец». Компьютер оповестил о полной звукоизоляции и включенной защите, потому Канарейкин немного расслабился, чувствуя, как отступает неприятное покалывание.
— Решил вспомнить прошлое?
— Ностальгия накатила, — дернул плечом Тасманов, небрежно стряхивая невидимую пылинку с темных брюк.
За окнами проплывала Москва — живая и непредсказуемая. Мир будущего вел человечество уверенной дорогой к технологиям, о которых раньше писалось только в фантастических книжках. Паша немного затосковал по прошлому. Где все было понятно и просто. Никаких дрязг, разборок и лживых обещаний с экрана, лишь жизнь от зарплаты до зарплаты да любимая женщина под боком.
Сколько он пропустил дней рождений своих детей? Соревнований? Стоили ли миллиарды на счетах улыбки Киры и смеха сыновей с дочерью? Вселенная молчала, а сам Павел больше не был уверен в правильном ответе. Ведь власть в руках Кенара не могла вернуть Антона домой.
Еще и Ярик со своими внезапными воспоминаниями.
— Тасманов… — начал Канарейкин раздраженно, однако тот поднял руку и улыбнулся. Как обычно, улыбкой, готовой сражать всех дам вокруг наповал.
— Сколько раз ты спасал мою жизнь? — хмыкнул Ярослав, получая в ответ недовольный взор исподлобья. — Два? Три? Однажды я чуть не лишился жизни по собственной глупости в ванной после очередной беседы с психотерапевтом. Не было бы ни жены, ни сына.
— Давай точнее, гиена, — агрессивно рыкнул Паша, не понимая какого-то намека. Друг явно за пространственными речами пытался донести некую истину до Канарейкина, но тот продолжал в упор игнорировать все сигналы.
— Кенар, тебе на старости лет последние седины отказали? — поинтересовался Ярослав, поправляя расстегнутый пиджак. — Я пытаюсь играть в героя.
— Какого? Эра комиксов «Марвел» прошла вместе с последним крестным ходом толерантности и равноправия. Мир не выдержал женскую команду Мстителей, — фыркнул Паша и потянулся к кейсу, используя скан сетчатки глаза для вскрытия замка.
Планшет лежал на самом дне, поэтому пришлось изрядно порыться, дабы вытащить устройство наружу. Едва Канарейкин загрузил интерфейс, осознание происходящего начало доходить до него. Взгляд метнулся вначале к сводке новостей, появившейся на экране, затем к Тасманову. Друг же продолжал изучать свой маникюр, игнорируя яростный вздох.
— Скажи, что это просто фейк, — выдавил из себя Паша, чувствуя, как задыхается вновь.
— Наташа очень постаралась, — улыбнулся Ярик. — Пришлось быстро фальсифицировать данные, подгонять под состав преступления. Нет, я в этом ничего не понимаю, но девочка утверждала, что никто не раскопает. Во всяком случае, пока будет идти следствие.
— Ты же сядешь, кретин, — выдохнул Павел, с силой сжимая планшет. Не будь экран таким гибким и тонким, сломался бы пополам от давления побелевших пальцев. — Надолго, Яра! — заорал он.
— Я знаю, Паш, — спокойно ответил Тасманов, глядя на друга не моргая. — И дам тебе возможность вытащить голову из задницы и найти решение. Ведь если возьмут тебя, развалится все. Поэтому шевели своими золотыми извилинами и копай, копай, копай. Разнеси Марата, сотри в порошок, как умеешь. А за меня не волнуйся, большой мальчик.
