Красив. Богат. Женат (СИ) - Рузанова Ольга

- Арсений, - читаю по бледным губам и, подхватив ее, прижимаю к себе, не жалея силы.

Она сразу начинает плакать. Поднимает голову, тихо ахает и протягивает руку к моему лицу. Вижу на кончиках ее пальцев кровь.

Странно, потому что боли не чувствую. Ни раздражения на ее брата, ни страха перед разговором с Германом, только терпкую эйфорию, что снова держу ее в руках.

- Привет, - бормочу с улыбкой.

- Саша! – восклицает моя тигрица, демонстрируя брату испачканную кровью руку.

- Мариш, успокойся… царапина…

- Скажи спасибо, что не кастрировал, - ворчит, проходя мимо нас.

Даша держит его за руку и, оглядываясь, с тревогой смотрит в мое лицо. Подмигиваю, дескать, пустяки.

- Господи, Арс, - шепчет, смаргивая слезы, - больно?

- Нет. Идем?

- Ага, иди, - юродствует Саня, - там тебя еще напутствие от тестя ждет.

Вместе поднимаемся на крыльцо и останавливаемся перед Раей. Я с глупой улыбкой протягиваю ей букет, она, хмыкнув, принимает и сует в него нос.

- Спасибо, Арсений.

Маришка, чувствуя себя неуверенно, не рискует обнимать меня при матери, но жмется щекой к моему плечу.

Раиса, мудро не акцентируя на этом внимания, рассматривает повреждения на моем лице, которые я начинаю чувствовать только сейчас.

- Мам, надо обработать.

- Найду антисептик, - кивает она, направляясь к входу в дом.

Я говорил с ней. У нас была долгая беседа в течение часа. Мне нужно было объясниться и убедиться, что на Марину здесь не оказывается давления. Разговор вышел продуктивным. Раиса, не перебивая, выслушала, так же спокойно высказала все, что думает обо мне и мягко намекнула, что меня здесь ждут. Как «самого дорогого гостя».

Глава 60.

Папа, брат и Арсений уже второй час беседуют в кабинете. Мне присутствовать категорически запретили. Я, подпирая спиной стену, жду в коридоре.

- На стул хоть сядь, - выглядывает Даша из кухни.

- Не хочу.

На самом деле от волнения подкашиваются колени, и все нервы натянуты до придела. О чем можно говорить так долго?!

Стены толстые, двери из массива дерева, но время от времени я слышу Сашин рык и промораживающий душу ровный папин голос.

Иногда мне кажется, что они говорят обо мне, иногда – что о работе Арса. А может, на нервной почве, мне так только кажется.

- Ну, иди лицо хоть ополосни, плакала ведь, - говорит невестка.

Провожу рукой по лицу. На ощупь кожа воспалена немного, и глаза чешутся. Наверное и правда, стоит умыться холодной водой.

Оттолкнувшись от стены, пересекаю прихожую и захожу в ванную комнату. Дверь не закрываю, чтобы не пропустить момент, когда моего Арса выпустят из душегубки.

Ополаскиваю лицо, расчесываю растрепавшиеся волосы и вдруг слышу, как открывается дверь, и прихожую заполняют тихие мужские голоса.

- Где Марина? – спрашивает папа, и я опрометью вылетаю из ванной комнаты.

Мужчины стоят у кабинета и все трое смотрят на меня, а я только на Арсения. Ощупывая глазами его лицо, ищу в нем итоги столь длительного совещания.

Он сосредоточен, так же внимательно смотрит на меня, но уголок губ оптимистично приподнят вверх. Быстро подхожу к нему и на свой страх и риск прижимаюсь к его груди.

- Все хорошо? – спрашиваю шепотом.

Арсений, обнимая мои плечи одной рукой, оставляет на лбу короткий поцелуй. От нереальности происходящего и жгучего стыда перед родными, пылает кожа.

- Хорошо, малыш…

- Ооо, бл*дь!.. Малыш… - поднимает Саша вверх обе ладони, - я не могу этого слышать, иначе… я за себя не ручаюсь…

Резко качнув головой, разворачивается и направляется в сторону гостиной. Папа, заложив руки в карманы брюк, продолжает смотреть на нас, и его лицо не светится счастьем.

- Я не в восторге, Марина, - подтверждает он мои догадки, рука Арсения в этот миг прижимает крепче.

- Я понимаю.

- Отношения вы начали неправильно.

Слышу, как Кравцов сдержанно выдыхает.

- Да, прости…

- Но и запретить вам быть вместе я тоже не могу.

Чуть повернув голову, я впиваюсь взглядом в папино лицо. Картинка смазывается, расплывается, и я понимаю, что снова плачу.

- Спасибо, папочка!.. – всхлипываю и из объятий Арса ныряю в папины, - прости, пожалуйста, я не хотела вас расстраивать!..

Отец прижимает мою голову к своему плечу и обращается к Арсению:

- С разводом не тяни.

- Через три недели.

- Сделай все тихо…

- Разумеется, я же сказал…

Папа уходит, оставив нас наедине. Мне так хочется забраться на Арса, обвить руками и ногами, обласкать, зацеловать всего, но делать это в такой момент, в отчем доме кажется мне кощунством по отношению к чувствам моих родных.

Они смирились, понимая, что мы имеем право попробовать быть вместе, имеем право быть счастливыми, либо разочароваться и разойтись в разные стороны. Но они еще не до конца приняли это.

В эти дни оба брата, и Кирилл, и Саша пытались отговорить меня, послать старпера подальше и найти нормального парня, моего ровесника.

«Он же старый»

«У него, наверное, гипертония уже»

«Он часто ночью в туалет встает?»

«Ты не проверяла, у него свои зубы или уже зубные протезы? Он снимает их на ночь?»

Это все перлы от Кирилла. Саша был куда более серьезен, и я отлично его понимаю. Арсений старше его на два года, ему трудно представить такого взрослого мужчину рядом со своей младшей сестренкой. К тому же он лично знаком с Ингой и не раз, будучи в Москве, бывал у них в гостях.

Для него наши отношения – преступление против природы.

- Обработать надо, - шепчу, касаясь кончиком пальца подсохшей ранки на губе.

Меня потряхивает от пережитого, а дичайшая радость от того, что он приехал, и самое страшное позади, лишь усугубляет мое нервное состояние. Мне хочется плакать и смеяться одновременно, ругаться из-за их с Сашей потасовки и залечить его лаской. Но больше всего я хочу побыть с ним наедине.

- Давай обработаем, - соглашается, читая, очевидно, мои мысли.

- Я сейчас!

Бегу на кухню, где мама приготовила контейнер с лекарствами, под прицелом глаз всех членов семью, забираю его и со словами «раны обработать нужно», несусь обратно.

- Идем, - хватаю его руку и веду наверх.

Арсений ни единожды был в нашем доме, поэтому в экскурсии не нуждается. Молча заходит в мою комнату и встает на пороге.

А здесь он еще не был. Пока я снимаю крышку с контейнера, он, сунув руки в карманы джинсов, крутит головой по сторонам.

- Ситуация на уровне бреда… - доносится до слуха его бормотание.

- Что?.. Почему? – улыбаюсь я.

Прикрыв глаза, качает головой.

- Пфф… помнишь, как я в нарды учил тебя играть?

- Конечно!

- У тебя тогда была ссадина на коленке, ты свалилась с велосипеда, когда заезжала во двор через калитку. Помнишь?..

- Да-а-а…

- И еще у тебя соскочил подростковый прыщ на носу, и ты старательно замазывала его тональным кремом.

Неосознанно прикрываю свой нос ладошкой. Я отлично помню тот день. Мое падение и разбитая коленка были ничто по сравнению со соскочившим на носу прыщом. Я рыдала, глядя в зеркало. Казалось, что вижу там ведьму с бородавкой на крючковатом носу. Я чувствовала себя уродицей на фоне прекрасной жены Арсения Рустамовича, но когда он предложил нарды, я отказаться не смогла.

- Отличная память, - усмехаюсь, пряча свое смущение. Надо сказать Киру, что деменции пока нет.

- И после всего этого, - продолжает он, - я приезжаю в этот дом в качестве твоего парня.

Закусываю обе губы, но, не удержавшись, прыскаю со смеху. Арсений, глядя на меня широко улыбается.

- Мне самой не верится, - смеюсь, пряча лицо в ладонях, - будто сон…

В два шага он оказывается рядом со мной, сгребает в объятия и впечатывает в себя так, что из меня одним толчком весь воздух выбивает.

В ответ обхватываю руками и приклеиваюсь к нему намертво.

- Я так скучала… я думала, ты не приедешь…