Колин Гувер - Возвращение к любви
Интересно, а запас слез ограничен? Если да, то я, кажется, выплакал норму на пару месяцев вперед! Встаю, пробираюсь мимо Шерри и Дэвида и выхожу в проход. Колдер спускается со сцены, я беру его на руки, крепко-крепко обнимаю и шепчу ему на ухо:
– Колдер, я тебя очень-очень люблю!
* * *Вручения призов мы решили не дожидаться – детям не терпится провести вечер с Шерри и Дэвидом. И они торопятся поскорее уехать. Кирстен и Колдеру не важно, кто выиграет, – горжусь ими! Все-таки не зря я вбивал Кирстен в голову цитату из Алана Вульфа: «Балом правят не баллы, балом правит поэзия».
Дэвид и Шерри увозят мальчиков. Мы с Лейк идем к машине, и я помогаю ей сесть.
– А где мы будем ужинать? Я жутко проголодалась, – заявляет она.
Я молча закрываю пассажирскую дверь, сажусь за руль, достаю с заднего сиденья два пакета и вручаю один ей:
– Ужинать времени нет. Я сделал горячие бутерброды с сыром.
Она с улыбкой открывает пакет и достает оттуда сэндвич и лимонад. Я не ошибся: она прекрасно помнит наше первое свидание.
– А есть сэндвич обязательно? – морщит носик она. – Он сколько уже в машине-то валяется?
– Ну, максимум два часа, – со смехом отвечаю я. – Но это скорее ради поддержания традиции, уж прости! – признаюсь я, забираю у нее сэндвич и кидаю обратно в пакет. – Путь неблизкий, и мы можем скоротать время за игрой. Она называется «Ты бы предпочел…». Знаешь правила?
– Пришлось как-то сыграть с одним крутым парнем, – с улыбкой кивает Лейк. – Но это было давно и неправда… Может, ты начнешь, а я как раз вспомню?
– Ладно, но сначала мне нужно кое-что сделать, – соглашаюсь я, открываю бардачок и достаю оттуда повязку на глаза: – У меня для тебя сюрприз, поэтому надень ее, пожалуйста. Ты не должна видеть, куда мы едем.
– Ты собираешься завязать мне глаза? Серьезно? – Она со вздохом наклоняет голову.
– Вот так, – довольно говорю я, завязывая покрепче. – И, чур, не подглядывать.
Мы выезжаем с парковки, и я задаю ей первый вопрос:
– Итак, ты бы предпочла, чтобы я выглядел как Хью Джекман или Джордж Клуни?
– Как Джонни Депп! – быстро отвечает она. Слишком быстро.
– Какого черта, Лейк! – разочарованно восклицаю я. – Ты должна была сказать: «Лучше бы ты выглядел как Уилл!» Я должен нравиться тебе таким, какой есть.
– Но такого варианта не было!
– Джонни Деппа тоже никто не предлагал.
– Ладно, – смеется она, – моя очередь! Ты бы предпочел страдать от неконтролируемой отрыжки или лаять, как только кто-нибудь произносит слово «это»?
– Лаять в смысле, как собака?
– Ага.
– Нет уж, лучше отрыжка.
– Прекрасно! – морщится она. – Я бы еще, может, пожила с тобой лающим, но если у тебя все время будет отрыжка…
– Что ж, тогда буду лаять. Мой ход. Ты бы предпочла быть похищенной инопланетянами или поехать в турне с группой «Никельбек»?[3]
– Лучше бы меня похитили «Братья Эйвитт».
– Такого варианта нет.
– Тогда пусть будут инопланетяне Ты бы предпочел быть богатым стариком, которому осталось жить всего год, или бедным печальным юношей, которому жить еще пятьдесят лет?
– Я бы предпочел быть Джонни Деппом.
– Да ты вообще играть не умеешь! – дразнится Лейк.
Я беру ее за руку, она со смехом откидывается на спинку сиденья. Она понятия не имеет, куда мы едем. Наверняка рассердится, когда увидит, но, надеюсь, быстро сменит гнев на милость. Я еще немножко езжу кругами, и мы продолжаем играть. Если честно, с ней я мог бы играть в эту игру весь вечер, но мы все-таки прибываем наконец в пункт назначения. Я быстро вылезаю из машины, открываю дверцу и помогаю Лейк выйти:
– Держи меня за руку, я тебя отведу.
– Уилл, я волнуюсь. Вечно у тебя какие-то тайны.
– Никаких тайн, просто мне нравится делать тебе сюрпризы! Еще чуть-чуть – и я сниму с тебя повязку.
Мы заходим в дом, и я едва сдерживаю улыбку, предвкушая реакцию Лейк, когда она откроет глаза!
– Сейчас я сниму повязку, но, пожалуйста, обещай мне не забывать, как сильно ты меня любишь. Хорошо?
– Обещать не могу, – отвечает она.
На свой страх и риск я снимаю повязку. Лейк открывает глаза и тут же приходит в ярость:
– Какого черта, Уилл?! Ты снова привез меня на свидание к себе домой?! Почему ты вечно так поступаешь?!
– Прости, – смеюсь я, бросая повязку на журнальный столик и обнимая Лейк. – Просто некоторые вещи лучше делать не на людях, а тет-а-тет, и это одна из них.
– Что еще за вещь? – встревоженно спрашивает она.
– Садись, я сейчас приду. – Я целую ее в лоб, а сам ухожу в спальню, достаю из шкафа заранее заготовленный сюрприз, кладу в карман и возвращаюсь в гостиную. Включив музыкальный центр, ставлю на повтор «Я тебя люблю» – ее любимую песню.
– Лучше сразу скажи, пока я не разрыдалась… Это как-то связано с моей мамой? Ты же говорил, что ваза со звездочками – это последнее послание!
– Последнее, клянусь, – заверяю я, сажусь на диван, беру ее за руку и торжественно начинаю: – Лейк, я должен тебе кое-что сказать и хочу, чтобы ты выслушала меня, не перебивая.
– Да я вообще никогда не перебиваю! – огрызается она.
– Вот видишь! Ты уже перебиваешь! Пожалуйста, потерпи.
– Постараюсь, – смеется она, сменив гнев на милость. – Говори!
Нет, что-то не так… Как-то уж очень официально мы сидим – непохоже на нас. Я усаживаю Лейк к себе на колени, и она ногами обнимает меня за талию, руками – за шею и внимательно смотрит мне в глаза. Только я собираюсь открыть рот, как она спрашивает:
– Уилл…
– Лейк, ты меня перебиваешь!
– Я тебя люблю, – с улыбкой продолжает она, гладя меня по щеке. – Спасибо, что ты так заботишься обо мне.
Ну вот, сбила меня с мысли! Но я не в обиде. Медленно глажу ее по рукам и обнимаю за плечи:
– Лейк, на моем месте ты бы поступила точно так же. Иначе и быть не может.
– Да, – улыбается она, а по щеке медленно ползет вниз слезинка, которую она даже не пытается смахнуть. Иначе и быть не может.
– Лейк, ты для меня важнее всего на свете, – начинаю я, беря ее за руки и целуя каждый пальчик. – Ты так много принесла в мою жизнь… Именно тогда, когда мне это было очень нужно. Ты себе даже не представляешь, в каком отчаянии я находился до нашего знакомства. Я хочу, чтобы ты понимала, как сильно изменила мою жизнь.
– Я понимаю, Уилл, я тоже была в отчаянии…
– Снова ты меня перебиваешь…
– Да мне все равно, – подмигивает она.
Я смеюсь, толкаю ее на диван и сажусь сверху:
– Ты хоть понимаешь, как иногда меня раздражаешь?!
– Вопрос вроде как риторический, да? Ты же только что попросил меня не перебивать – как же я отвечу?
– Боже, Лейк! Ты просто невыносима! Ты же не даешь мне и пары фраз сказать!
