Велла Манн - Сколько стоит любовь?
Но для нее с Грейнджем было другое гораздо важнее, где Гэллом?
Вдруг Грейндж оторвался от нее, бросился к полицейскому и схватил его за рукав.
– Вы не видели моего дядю? – заорал он, перекрывая рев пламени и крики пожарников.
– Видел! Это он вызывал пожарных.
Сирена испугалась, что Грейндж куда-нибудь денется, и вцепилась в него. Его покачивало. Сирена сжала его запястье, пытаясь успокоить.
– Не бойся, он в безопасности. – Она обратилась к полицейскому: – Где Гэллам? Мы не можем его найти.
– Не знаю. Он был здесь… – Полицейский яростно замахал руками, отгоняя подальше трех подростков. – Несколько минут назад.
– Я должен его найти. – Грейндж вытягивал шею, стараясь разглядеть что-нибудь во все прибывавшей толпе. – Я хочу убедиться, что с ним ничего не случилось.
Сирена была с ним согласна. Все остальное не имело значения. Кроме Герти. Ее тоже нужно было найти. Что они сейчас чувствуют, думала Сирена, стараясь не отстать от Грейнджа. Что может чувствовать человек, обреченный беспомощно стоять и смотреть, как сгорает его мечта?
Она скоро это поняла. То, что она увидела в глазах дяди и тети Грейнджа, когда обнаружила их стоящими рука об руку на другой стороне улицы, врезалось ей в память навек. Они казались совершенно опустошенными.
– Слава Богу! – выдохнул Грейндж и прижал их к себе. – Слава Богу, вы живы!
На какое-то мгновение Сирена почувствовала себя лишней. Но она тут же отбросила эту мысль и взяла за руку тетю Герти.
– Вам надо бы сесть, – предложила она и заметила, что Грейндж бережно подталкивает Гэллама туда, где он может прислониться к стене.
Герти покачала головой, не отрывая взгляда от пламени. Казлось, она даже не замечает присутствия Сирены. Ее била крупная дрожь, и Сирена обняла ее за плечи. Ей было слышно, что говорят Грейндж и Гэллам.
– Все были на своих местах, работали, – говорил Гэллам. – Сварщик старался закончить побыстрее, потому что его ждала другая работа. Не знаю, как это все произошло. Вдруг посыпались искры, и все запылало.
Сирена содрогнулась, представив себе, каково было Гэлламу понять, что они не могут справиться с огнем. Любой из рабочих мог бы позвонить и поднять тревогу, но только у Гэллама хватило присутствия духа это сделать. Она сказала, что восхищается тем, как он быстро среагировал.
– Недостаточно быстро, – хрипло пробормотал дядя Гэллам. Он не мог оторвать взгляда от кошмарного зрелища на другой стороне улицы. – Все гибнет, все.
Пожар потушили через несколько часов. То и дело подходили люди и говорили, что готовы помочь все убрать, когда станет безопасно. Сирена видела, что Гэллам и Герти до глубины души тронуты всеобщим сочувствием. Наконец они с Грейнджем уговорили их пойти домой. Не переставая, звонил телефон, заходили соседи. Только что ушел начальник пожарной службы, который сообщил, что на выяснение причин пожара потребуется дня два, но, по его мнению, он возник из-за того, что искры от сварки попали на что-то легко воспламеняющееся.
Сирена сварила горячий шоколад, чтобы хоть немного поддержать силы погорельцев. Герти и Грейндж пили, стараясь смягчить воспаленное от дыма горло. Гэллам продолжал неподвижно смотреть в пол.
– Не грызи себя, – обратился к нему Грейндж. – Ты не виноват.
– Не надо было работать в такой спешке. Если бы я не подгонял…
– Перестань, – повторил Грейндж. – Все, что ты говоришь, ничего не изменит.
Гэллам пробормотал что-то себе под нос. Его взгляд был прикован к полу. Через минуту он снова попытался заговорить.
– Дядя Гэллам, помолчи, – сказал Грейндж. – Ты сорвешь горло.
– Это не имеет значения. Ничего больше не имеет значения.
Сирена перевела взгляд на Грейнджа. Она знала – в ее глазах, как в зеркале, отражаются его чувства. Потом она встала, подошла к Гэлламу и положила руки ему на плечи.
– Не говорите так. Все можно начать сначала. – В горле першило. – Друзья помогут вам расчистить место. Конечно, теперь потребуется куда больше времени, но к лету у вас будет новая станция.
– Нет. Нет, это невозможно.
Сирена не могла придумать, что бы еще сказать. Когда они с Грейнджем снова обменялись взглядами, она поняла, что в нем происходит та же внутренняя борьба. Она положила руку на затылок Гэллама.
– У вас еще не прошел шок. Через несколько дней мы узнаем, что уцелело, что еще можно спасти. Я думаю, что страховка покроет…
– Никакой страховки не будет.
Сирена едва не вскрикнула. Ей хотелось сказать Гэлламу, что сейчас не время так шутить. Но по выражению его лица она поняла, что это не шутка.
– Как это не будет? – спросил Грейндж.
– Срок старой страховки истек. На прошлой неделе. Тут все так завертелось… Я собирался… Чек… Я хотел позвонить Ллойду и выписать новый полис.
– Ллойд очень огорчен, но сделать ничего не может. – Хотя Грейндж уже опустил рычаг, он все еще сжимал в руке трубку. – Он звонил в страховое агентство узнать, не могут ли они что-нибудь с этим сделать, но ничего не получается.
– Не может быть. – Сирене хотелось сделать что-нибудь, чтобы хоть немного его утешить, но встать на ноги казалось непосильным трудом. Когда позвонил начальник пожарной охраны и попросил Гэллама встретиться с ним в гараже, Герти пошла с ним. Сирена думала, что Грейндж пойдет с дядей, но он остался. Теперь она поняла, зачем. – Значит ему вообще ничего не возместят?
Грейндж покачал головой.
– У него такое лицо…Это хуже всего.
Сирена была с ним согласна. Одно утро перевернуло весь мир дяди Гэллама. Он почти не разговаривал с женой, не замечал присутствия племянника. От него ничего нельзя было добиться, кроме одной-единственной фразы: «Это я виноват». Поэтому Сирена удивилась, когда он согласился пойти туда, где все еще дымились остатки автостанции. Но, может быть, ему надо было увидеть их, чтобы убедиться в реальности происшедшего, может быть, все это еще казалось ему страшным сном.
– Я думаю… – Ей было трудно говорить. – Как ты думаешь, не сходить ли ему к врачу? Его сердце…
– Попробую завтра его отвести. А сегодня…
Грейндж не закончил фразы, но Сирена знала, что он хотел сказать. Он хотел сейчас быть рядом со своими родственниками. Ему это было просто необходимо.
– Их нельзя оставлять одних, а ты – единственный, с кем они станут говорить, – сказала она.
– Если станут. – Грейндж сел рядом с ней на диван. – Сирена, я так боюсь за него. Боюсь, что он никогда не оправится от этого удара.
Грейндж наклонился вперед, откинулся назад, снова наклонился. Сирена стала массировать ему спину. Она не знала, что сказать.
– Может быть, – снова заговорил Грейндж. – Может быть, так даже лучше.
