Кэти Келли - Мужчины свои и чужие
– Вот как? А у меня создалось впечатление, что между вами что-то есть…
Ханна смотрела на нее с отвисшей челюстью.
– Откуда ты это взяла? С ним приятно работать, но между нами ничего нет, честное слово! – Она беспомощно огляделась, пытаясь подобрать слова, чтобы описать их платонические отношения с Дэвидом. – Он очень мил и все такое, но… Господи, да ведь он до сих пор влюблен в свою бывшую жену, разве не так? – добавила она. Донна подняла одну бровь.
– Не знаю, откуда у тебя такие сведения. Едва ли на земле есть еще пара людей, которые бы так радовались расставанию. «Брак, заключенный в аду», – так говорил о них один человек, который их хорошо знал.
– А Джиллиан утверждает, что он до сих пор ее любит.
– Джиллиан отчаянно на это надеется, потому что в таком случае он не может влюбиться в кого-то другого. В тебя, например.
На этот раз Ханна громко расхохоталась.
– Смех, да и только.
– Ничего смешного, – возразила Донна. – Если Джиллиан узнает, что Дэвид к тебе неравнодушен, она этого просто не переживет.
– Ну, внезапная смерть ей не грозит, потому что он ко мне равнодушен, – пошутила Ханна.
– А я уверена, что нет, – настаивала Донна.
– Да пойми же, у нас чисто деловые отношения! Кроме того, я… влюблена в другого мужчину. Дэвид его знает, он в курсе, что мы встречаемся.
– И ты из-за этого бойфренда не спишь ночами? Ханна вздохнула с облегчением – слава богу, они перестали говорить о Дэвиде.
– Обожаю душевные травмы, – сказала она печально. – Разбитое сердце и любовные коллизии – мое хобби. Но обрати внимание, по крайней мере я влюблена не в босса. – Ее передернуло. – Представить себе страшно – быть влюбленной в босса! Какой кошмар!
После работы Ханна отправилась в спортзал. Разговор с Донной ей немного помог, и она надеялась, что после тяжелых физических упражнений станет еще легче. Это срабатывало с Гарри, сработает и с Феликсом, чтоб ему пусто было! Но почему-то все время вспоминался Дэвид. Еще несколько дней назад он признался, что две недели не был в спортзале из-за работы.
– В моем возрасте надо стараться поддерживать форму, – вздохнул он, похлопывая себя по животу. – Ты ведь не поверишь, что я три раза участвовал в марафоне?
– Ты в отличной форме, – возразила Ханна.
– Пять фунтов лишние как минимум, – сказал он. – Мне следует, по крайней мере, трижды в неделю ходить в спортзал. Но столько дел навалилось, хоть ставь тренажер в офисе.
Продолжая крутить педали, Ханна размышляла о Дэвиде. Вряд ли она ему в самом деле нравится, Донна ошибается. Но тут она вспомнила, с каким выражением лица он уходил из конторы в пятницу. У него явно поднялось настроение, когда она стала кричать, что на мужчин вообще нельзя положиться. Он понял, что она имела в виду Феликса, и это его обрадовало. Интересно, о чем он хочет поговорить с ней во вторник? Кто знает, может, он пытается дать ей понять, что она его интересует?.. Как все неловко получается! В ее сердце есть место только для Феликса.
Ханна так устала от занятий, что, подъехав к дому, с трудом вытащила сумку из машины. Ужасно хотелось есть. Она стала припоминать, что найдется в холодильнике, и прикидывать, хватит ли у нее сил что-то приготовить, или придется просто сунуть банку с карри в микроволновку.
И тут она заметила знакомую светловолосую голову. У входной двери весь в черном стоял Феликс. На лице у него было выражение ребенка, у которого отняли мячик, и он раздумывает – заплакать или нет? Он стоял, прислонившись к кирпичной стене, и смотрел вдоль дороги, будто ожидал, что Ханна приедет с другой стороны. Таким образом она могла детально рассмотреть его идеальный профиль. «А ведь именно этого он и добивался, – неожиданно для себя самой подумала Ханна. – Поза как раз для камеры. Что же, если он решил таким образом выкрутиться, его ждет сюрприз».
– Что тебе надо? – холодно спросила она, остановившись в нескольких шагах от него.
Феликс повернулся к ней, и в его глазах отразилась вселенская печаль. Он молчал, только смотрел на нее, причем тоскливый взгляд был таким красноречивым, что Ханна сразу растаяла. Господи, как же она по нему скучала. А теперь он здесь и, похоже, тоже мучился.
Уловив перемену в ее настроении, Феликс сделал шаг вперед и схватил ее в объятия. При первом же прикосновении Ханна бросила сумку и прильнула к нему, а он целовал ее волосы и шептал на ухо ласковые слова.
– Я не смог вырваться, милая. Режиссер… – Феликс слегка отстранился, как будто пытался запечатлеть в памяти ее лицо. – Я думал, ты за тот вечер никогда меня не простишь. Но я должен был прийти – я так скучал, я хотел тебя видеть, даже если ты меня прогонишь.
Он опустил голову, и у Ханны чуть сердце не разорвалось от жалости.
– Конечно, я прощу тебя, глупый, – сказала она, одновременно и смеясь, и плача. – Я тоже скучала. И очень беспокоилась: ты ведь даже не позвонил. А я никак не могла с тобой связаться.
– Прости, режиссер задержал меня допоздна, все репетировали. Знаешь, он настоящий изувер, – улыбнулся Феликс. – Пойдем в квартиру, и я покажу, как я по тебе скучал.
После они долго нежились в постели, причем Феликс придавался своему тайному пороку – курил, а Ханна смотрела на него. «Он даже курит красиво», – подумала она, глядя на тонкие пальцы, держащие сигарету, и колечки дыма, срывающиеся с капризно изогнутых губ.
– Все вдруг стали такими противниками курения, – заметил он, глубоко затягиваясь. – Я не смею признаться, что все еще курю, иначе какой-нибудь засранец, занимающийся кастингом, начнет верещать, что от курения портится кожа и появляются морщины вокруг рта.
– У тебя нет морщин вокруг рта, – возразила Ханна, разглядывая этот самый рот.
– К счастью. И не сомневайся: при первом же их появлении я приму меры, – пообещал он, ощупывая кожу.
– Да будет тебе! Морщины мужчин красят. Это актрисы должны вечно оставаться молодыми, а актеры с годами превращаются в Клинта Иствуда. Хотя ты значительно привлекательнее.
Феликс поцеловал ее.
– Ты умеешь меня приободрить, дорогая, – промурлыкал он.
– Так расскажи, что у вас случилось в тот вечер на съемочной площадке, – попросила Ханна.
Ей хотелось услышать хоть какое-нибудь объяснение – ведь он мог ей хотя бы позвонить.
Феликс вздохнул:
– Мы с режиссером разошлись взглядами на героя, которого я играю. Он считает, что я должен изображать Себастьяна простым парнем, без всяких изысков, а я думаю, что он далеко не так прост, только притворяется.
Феликс уже рассказывал ей о фильме, в котором дело происходит в Первую мировую войну, и Ханне было не очень понятно, как патриотически настроенный молодой офицер, которого послали на бойню в качестве пушечного мяса, может вдруг превратиться в интеллектуала.
