Галина Врублевская - Игры взрослых людей
Лера мотнула головой, вопреки зову тела. Великан Сергей, пригнувший голову, чтобы невзначай не удариться о скос потолка вагона, превращал ее, высокую девушку, в маленькую и беззащитную. И это было приятно. Хотелось полностью подчиниться ему, но что-то удерживало от безоговорочной капитуляции. Да и журналистские обязанности вынуждали ее сейчас отправиться в другое место. Сергей продолжал уговаривать спутницу до тех пор, пока оба не вышли на платформу пересадочной станции.
– Я тебя не отпущу!
Лера в своем нынешнем состоянии чувствовала себя облаченной в глухое пальто, застегнутое на все пуговицы. Но ей очень хотелось, чтобы эти пуговки, одну за другой, Артюшов расстегнул сам и помог ей сбросить добровольно надетый ею футляр. Но помогать ему она не хотела. У нее не было уверенности, что все всерьез.
– Ладно, всего хорошего, Сережа. Мне нужно тут на адресок сгонять, проверить факты по обращению жильцов в редакцию.
– Жаль. Позвонишь, когда освободишься? Впрочем, у меня тоже еще дела в городе.
Лера чуть резче, чем ей хотелось, освободила ладонь из руки Сергея и не оглядываясь пошла на нужную ей линию.
Жильцы одного из домов в старой части города, где сохранились еще темные дворы-колодцы, жаловались на хозяев фирмы, занимающей часть подвала. Двор и так невелик, а фирмачи загромождали его мусором: картонными коробками, обрывками полиэтиленовой пленки, кусками обломанного полистирола. Эта живописная груда и открылась взору Леры, когда она вошла во двор по указанному адресу. Журналистка позвонила в квартиру главной защитницы интересов жильцов – бойкой сухощавой бабули. Вскоре к старушке присоединились ее единомышленницы. Лера выставила на стол диктофон. Жильцы наперебой излагали Лере свои жалобы:
– А то еще подростки подожгли на днях мусор. Или вечером идешь, так крысы сигают из-под коробок прямо под ноги. Мы сто раз охраннику говорили, чтобы он своей хозяйке передал.
– А с самой хозяйкой вы разговаривали? – спросила Лера.
– Так к ней разве пробьешься! Охранник не пускает! Вся надежда на газету. Пусть-ка они попробуют журналистку не пропустить! Пойдемте! И мы вместе с вами.
Вся группа, восставшая против произвола фирмачей, выкатилась из квартиры во двор. Лера спустилась на несколько ступеней ниже тротуара и позвонила в железную дверь – таблички на двери не имелось. Вышел здоровый парень в десантной форме, охранник. Посмотрев корреспондентское удостоверение Леры, он хмыкнул: газета была известная в городе. Нехотя вступил с журналисткой в разговор, не пуская ее, однако, внутрь офиса.
– Извините, у нас ремонт.
– Но хозяйку вы можете позвать?
– Ее нет на месте.
– А когда будет?
– Не знаю.
– Но название фирмы и имя хозяйки сказать можете?
– Это коммерческая тайна.
– Не смешите, уважаемый страж. Все равно я узнаю в администрации района, кто арендует помещение.
Подчиняясь аргументам настырной журналистки, охранник сообщил, что здесь находится оптовый склад фирмы, торгующей канцтоварами и книгами. Директора зовут Ирина Валерьевна. Фамилию начальницы охранник все же утаил, добавив, что директор здесь бывает редко.
После разговора с жильцами и охранником Лера поехала в администрацию района. Началом расследования она осталась довольна. А то, что придется потратить время на инстанции, для нее не было сюрпризом – все жилищно-коммунальные дела требовали немало времени. В отделе аренды нежилого фонда Лера узнала, как связаться с неуловимой хозяйкой подвала, расспросила о правилах вывоза мусора. Получив все необходимые сведения, снова поехала в редакцию, поскольку дома у нее не было ни условий для работы, ни компьютера.
Лера открыла электронную почту. Ее ожидало письмо от Тео. Он писал, что родители тревожатся по поводу ее невозвращения, спрашивают, как дела у мамы. Две недели назад Лера сказала ему по телефону, что задерживается в связи с болезнью матери. Однако он обнадежил жену, что скоро они увидятся. Вместе с родителями Тео собирается прилететь в Петербург. И сообщал дату вылета из Ганновера. Лера отослала подтверждение, что письмо получила, но комментировать его не стала. Сегодня, после встречи с Сергеем Артюшовым, она окончательно поняла, что не возвратится к Тео. Никогда. Она еще не успела сообщить мужу о встрече с Оливией и ее интересном положении. То, что Тео, вероятно, стал папочкой, может быть козырем при разводе. Впрочем, о своем юридическом освобождении Лера пока не помышляла. Она чувствовала легкую вину – воспользовалась ситуацией. Она выглядела обманутой женой в то время, как сама рвалась на свободу.
Закончив все дела, Лера помедлила, потом набрала телефон Сергея:
– Ты дома? Я уже освободилась…
– Жду тебя! Приезжай!
И снова оба оказались на краю близости. И снова свечи, музыка и коньяк. И снова таинственный звонок в решающий момент!
Сергей схватил трубку, потом швырнул ее об пол – лицо искривилось от досады и боли.
– Нет! Так больше невозможно! – буркнул он. – У нее прямо-таки дьявольское чутье!
– Ты о ком?
Сергей прикрыл рот рукой, быстро заходил по комнате. Потом заговорил глухо и торопливо:
– Милая Лера, дорогая моя девочка! Я все расскажу тебе, но только позже. Сейчас я должен ехать.
– Почему опять такая срочность?
– Если хочешь, оставайся здесь. Правда, я не знаю, как скоро смогу освободиться.
– Нет. Я же не вещь, чтобы дожидаться своего хозяина, – с обидой пробормотала Лера.
Она понимала, что для мужчин дело важнее личных отношений. Но не до такой же степени, чтобы в разгар свидания покидать любовное ложе!
И снова они вышли из дома вместе. Сергей, проводив Леру до метро, – от его дома рукой подать, – сел на маршрутное такси. Он торопился к человеку, удерживающему его в унизительном рабстве.
9Пять лет назад Сергей Сергеевич Артюшов и помыслить не мог, что станет профессиональным писателем. Он уже несколько лет преподавал в школе математику и в свободное время писал философские сказки. В них оживали гипотенузы и биссектрисы, приобретая человеческое обличье. Катеты любили и ненавидели, гипотенузы стягивали вершины треугольников, а биссектрисы, расщепляя углы, возбуждали в них сомнения и тревогу. Поначалу цель трогательных эссе была чисто прагматической – разъяснить ученикам законы математики. Однако писательское мышление раскрывало закрытое прежде на замок сердце молодого математика. В юные годы в Сережу, высокого, стройного юношу с чистым и наивным лицом, часто влюблялись девушки, но он не замечал их пылких взглядов. Сергей сутками решал задачи, доказывал сложные теоремы. Но, разбередив собственную душу придуманными им же сказками, он тоже почувствовал влечение к женщинам. Однако в этом влечении было больше стремления познать мир во всей целостности, чем успокоить мужскую природу. Реальные отношения с представительницами прекрасного пола у Сергея не складывались. Он отпугивал их своей ученостью и неуместными разговорами о принципах математики и аксиомах. Гораздо лучше Сергей Артюшов чувствовал себя в иллюзорном мире своих сказок. Они уводили математика от житейских проблем в мир грез и фантазий. Постепенно длинные названия терминов математики в повествованиях Сергея сменились на короткие ники. Биссектриса стала Крис, Гипотенуза – Тузой, Катет – Катом.
