Александр Маккол-Смит - Друзья, любовники, шоколад
– Простите, – она невольно вздрогнула от властности его тона, – я только пыталась…
– Оставьте! – он повысил голос. – Вы меня слышите? Немедленно замолчите.
Слова глубоко ранили ее и словно повисли в воздухе. Изабелла испуганно огляделась. Казалось, никто ничего не услышал, но тот, кто читал за соседним столиком, слышал наверняка.
С грохотом отодвинув стул, Джейми встал.
– Простите, но я не могу поужинать с вами.
– Как, вы уходите? – Она с трудом верила происходящему.
– Да. Извините.
Оставшись одна, она словно застыла.
Официант, приблизившись, ловко убрал стул Джейми. В его движениях явно сквозило сочувствие. И почти сразу с другой стороны подошел Питер Стивенсон. Наклонившись к ней, тихо сказал:
– Давай за наш столик. Зачем оставаться одной? Это глупо.
Изабелла подняла голову, взглянула на него с благодарностью.
– Да, мой сегодняшний вечер явно не удался.
– Твой друг повел себя неподобающе, – заметил Питер.
– Нет, – возразила Изабелла. – Это я виновата. Сказала то, чего нельзя было говорить. Ударила по больному месту. Это непростительно.
– Всем нам случается брякнуть лишнее. – Питер сочувственно положил руку ей на плечо. – Завтра ты позвонишь ему и загладишь свою вину. Все уляжется.
– Не знаю. – Изабелла вдруг поняла, что должна как-то разъяснить случившееся. В начале вечера ей льстила мысль, что сидящие в ресторане могут подумать, будто она ужинает с молодым любовником. Теперь ей не хотелось, чтобы они так считали. – Мы с ним просто друзья, – объявила она Питеру. – Пожалуйста, не думай, что здесь что-то большее.
– Очень жаль! – улыбнулся Питер. – А мы со Сьюзи так одобрили твой выбор. И стали уже надеяться, – он явно поддразнивал, – что ты теперь будешь меньше терзаться морально-этическими проблемами и больше наслаждаться жизнью.
– Не очень-то у меня получается наслаждаться жизнью, – грустно произнесла Изабелла. – Но идея хорошая.
А ведь и правда хорошая, вдруг с удивлением подумала она. И надо ее осуществить. Надо начать наслаждаться жизнью, и для этого у нее есть Томазо. Нужно немедленно переключить все мысли на него и задуманное в порыве безрассудства путешествие. Хотя при чем тут безрассудство? Нет, наоборот, сейчас это рационально верное решение.
– Пошли! – Питер кивнул на их стол. – Там с нами Хью и Пиппа Локхарт. Они познакомились, когда стали играть в нашем Самом Ужасном Оркестре. Правда, она играет на тромбоне вовсе не так ужасно, как он. А если говорить серьезно, даже хорошо играет. Они тебе понравятся. Пошли.
Изабелла встала. Можно еще спасти и остаток вечера, и хоть малую толику чувства собственного достоинства. Размолвки с Джейми бывали и раньше. Завтра она перед ним извинится. И потом, надо же помнить о своем статусе. Она главный редактор журнала «Прикладная этика», а не свихнувшаяся от любви девчонка, которую вдруг бросил нагловатый парень. Приведенные аргументы подействовали – настроение явно улучшилось. Она выполнила свой долг, посоветовав ему то, что следовало, и совесть ее чиста. К тому же всё пустяки, главное, он остается в Эдинбурге. Объявленное штормовое предупреждение снято. Оно было ошибочным. Как выяснилось, зима отменяется и наступает весна.
Она прошла через зал к столику Питера и Сьюзи, действительно не замечая любопытных и сочувствующих взглядов тех, кто наблюдал внезапное бегство Джейми. Ее голова была гордо поднята, никакой жалости ей не нужно. Завтра она, конечно, извинится перед Джейми, но перед этими людьми ей извиняться не за что. Эдинбуржцы не прочь посудачить. А лучше бы занимались своими делами.
Глава двадцатая
Дорога в Западный Линтон ей всегда очень нравилась. Шоссе кружит среди Пентландских холмов, бежит мимо старых ферм и полей, на которых пасутся овцы, минует ручей Найн-Майл и деревеньку Карлоп, а впереди, на юго-западе, все время синеет в дымке изрезанный силуэт далеких Ламмермурских гор. Длины этой дороги никогда не хватало, чтобы передумать все наплывающие мысли, и она – пусть это и нелепо – с радостью повернула бы назад и еще раз проделала бы весь путь. Но она ехала к назначенному часу, целью поездки была беседа с Джин Маклеод, которой она позвонила по телефону и попросила о встрече, сказав, что хотела бы поговорить о сыне Джин, о ее умершем сыне. У женщины на другом конце провода перехватило дыхание, какое-то время она молчала, потом сказала: «Хорошо, приезжайте».
Деревня Западный Линтон лепилась к склону холма, и Эдинбургская дорога, огибавшая холм на довольно большой высоте, плавно спускалась потом вниз, к его подошве. По обе стороны дороги стояли виллы в викторианском стиле. Все они были окружены садами с оранжереями и имели названия, типичные для всей сельской Шотландии, названия вилл, от которых веет шотландской идиллией, миром романтики и гольфа. Изабелла не принадлежала к этому миру. Ее вотчиной был большой город, а не разбросанные маленькие городки, но она понимала, что именно это истинная Шотландия. О ней не помнит современная урбанизированная среда, на нее снисходительно посматривают жители мегаполисов, но она существует, она цела. Шотландия сдержанности в поведении и внутреннего дружелюбия, Шотландия, лишенная ярких событий, живущая размеренно, иногда монотонно, по строго предписанным правилам. Жизнь ее обитателей ясно, как в книге, читается в надписи на могильном камне: «Здесь покоится Томас Андерсен, фермер из Восточного Мэна, любимый муж, скончавшийся пятидесяти двух лет…» Здесь живут люди, привязанные к своему дому, сросшиеся с землей, в которую лягут, когда придет час. Горожане обращаются в пепел, их тела исчезают бесследно, не остается зарубки, приходит забвение. А здесь память берегут дольше и создается иллюзия, что мы значим больше. Хотя все дело в личности, думала Изабелла. Чем меньше про нас знают, тем меньше мы значим. Здесь, в этой деревне, все знают, кто кем был. И в этом существенное различие.
Свернув с главной дороги на боковую, она начала осторожно спускаться к деревне. Узенькая центральная улица была застроена невысокими каменными домами. Жилье, магазины, миниатюрный отельчик. Имелся здесь и книжный магазин. Она знала владельца лавки и собиралась навестить его, но позже, а сейчас нужно было разыскать коттедж «Западный склон», дорогу к которому тщательно описала Джин Маклеод.
Коттедж стоял невдалеке от шоссе, ведущего к Пиблу и Моффату. Маленький домик из серого камня, что добывают здесь же, в долине, стоящий в торце прилично побитой грунтовой подъездной дорожки. За ним начинались поля, перед фасадом был крошечный сад с цветущими рододендронами, живой изгородью отделяющими дом от дороги. В глубине виднелся старый лендровер, выкрашенный в зеленый цвет – цвет английских гоночных автомобилей.
