Джейн Кренц - Золотой дар
— У Эванджер были гости? — Голос Кинкейда прозвучал непривычно резко. — Это в самом деле любопытно. Мои информаторы особо подчеркивали, что Эванджер живет отшельницей. Она одинока и очень замкнута. Она ни разу не дала ни одного интервью прессе.
— Да, я помню. — Хэтч снова уткнулся в бумаги. — Ее гостями стали двое людей, с которыми художница познакомилась на водах. Это хозяйка местного кафе некая Вериги Эймс и работающий на нее Джонас Куаррел. Сотрудники агентства предполагают, что они, возможно, любовники. Но все это совершенно не важно, мистер Кинкейд! Эймс едва сводит концы с концами, а Куаррел моет у нее посуду и обслуживает клиентов. Такие люди равнодушны к дорогим картинам! Думаю, вам не стоит беспокоиться.
— Вы глубоко заблуждаетесь, Хэтч. Люди искусства эксцентричны и непредсказуемы. Даже по тем крохам информации, которыми мы располагаем, я заключил, что Кейтлин Эванджер обладает еще большими странностями, нежели многие ее коллеги по цеху. Почему бы ей не показать этим ничтожествам свой шедевр? Нет ничего невозможного в том, что» Кровавая страсть» могла заинтересовать их. А теперь представьте, что у кого-нибудь из этих голубков есть богатый дядюшка, способный тряхнуть мошной и одолжить кругленькую сумму на покупку?
Хэтч решил раскрыть карты:
— Сегодня утром Эванджер позвонила своему агенту и сообщила условия продажи «Кровавой страсти».
Кинкейд не шелохнулся, но Хэтч чувствовал, что босс весь превратился в слух.
— Аукцион?
— Частные торги, сэр. Эванджер пожелала провести их сама, в собственном доме.
— Когда? Кто приглашен? — Вопросы прозвучали как два коротких выстрела.
— Здесь имеется маленькая неясность, — озабоченно нахмурился Хэтч. — Очевидно, художница хочет устроить большой прием. Прощальный, так сказать, поскольку она, по-видимому, твердо намерена навсегда оставить живопись.
На этот вечер планируется собрать огромное количество людей, вращающихся в высшем свете, но лишь немногим избранным будет позволено участвовать в аукционе.
— Я должен быть в числе приглашенных, Хэтч! Более того, мое имя следует включить в оба списка. Займитесь этим. Я куплю эту картину.
Хэтч кивнул. Это будет несложно. Любой художник, пусть даже самый экзальтированный, сойдет с ума от счастья, узнав, что его холстами интересуется лично Дэмон Маркус Кинкейд! Всем известно, что этот человек никогда не скупится, оплачивая свои прихоти! Если босс что-то возжелает — будьте уверены, он за ценой не постоит! Стало быть, если эта Эванджер не дура, она вылезет из кожи, стараясь залучить к себе такого покупателя. И тогда ей останется лишь затащить к себе еще пару-тройку толстосумов, дабы придать живость состязанию и повысить ставки.
— Я свяжусь с галереей Эванджер в Сан-Франциско, — пообещал секретарь.
— И немедленно.
Хэтч недовольно поджал губы, хотя давно уже привык к властной манере своего шефа.
— Я сейчас вернусь, мистер Кинкейд, — ответил он и с легким сердцем покинул кабинет.
Если хочешь держаться на плаву среди акул, приходится каждую секунду быть начеку. Иначе в два счета из помощника превратишься в добычу.
Когда дверь за секретарем закрылась, Кинкейд снова отвернулся к окну. Неужели этот проклятый уродливый дом будет вечно преследовать его? Мистика какая-то… Нет, Кинкейд, конечно, знал, что в жизни бывают самые странные совпадения, но все-таки чувствовал безотчетную тревогу.
Он мысленно вернулся в тот день, когда впервые увидел дом. Тогда он был молод, немного навеселе и только-только начал входить в силу. Дом принадлежал старине Сэндквисту, с которым он был в ту пору необыкновенно дружен. После смерти Сэндквиста Кинкейд больше никогда не позволял себе подобных отношений с кем бы то ни было. Слишком опасно.
Но в те далекие времена повеса Кинкейд был просто в восторге от того, что старший приятель полностью разделяет его экзотические сексуальные вкусы и пристрастия. Сэндквист… Кажется, за всю свою жизнь Кинкейд больше не встречал человека, настолько свободного от норм морали! В те золотые деньки они оба старались вовсю, превращая дом на утесах в уголок самых пикантных забав. Совсем нетрудно оказалось заманивать туда тщательно отобранных женщин. У Сэндквиста был настоящий талант устраивать безумные в своей изысканности оргии. Наркотики, деньги и угроза физической расправы легко затыкали рот жертвам, большинство из которых были найдены на улицах.
И только однажды они с Сэндквистом едва не прокололись на женщине, которая вполне могла бы обратиться в полицию… если бы они ей позволили, конечно. Привезти в дом Сьюзен Коннели было непростительной ошибкой, но Кинкейд просто не устоял перед искушением. Малышка Сьюзен была превосходна — красивая, невинная, доверчивая, наивная и в придачу ко всему по уши влюбленная в него! Как тут было удержаться? Кинкейд и сейчас испытывал мгновенную эрекцию при одном воспоминании о том, как он постепенно сдирал с крошки все ее добродетели…
И все-таки эта волшебная ночь была смертельно опасна.
Когда Кинкейд опомнился, то решил избавиться от своей жертвы. Автокатастрофа на одиноком витке идущего над берегом шоссе послужила прекрасным выходом из положения. Сьюзен погибла. Кинкейд всегда отличался осторожностью и осмотрительностью, он внимательно перечитал некролог, чтобы убедиться в этом.
Именно это событие заставило его отказаться от причудливых уик-эндов. В ту пору Кинкейд как раз начал восхождение по крутой лестнице большого бизнеса, где забота о респектабельном фасаде была неотделима от налаживания тесных контактов с дельцами теневой экономики. Поэтому Кинкейд прямо заявил Сэндквисту, что не сможет больше предаваться еженедельным оргиям.
Друг воспринял это известие спокойно… И только через три года пути их снова пересеклись. Кинкейд до сих пор помнил животный ужас, охвативший его, когда от Сэндквиста пришло письмо с угрозами разоблачения.
Старый приятель оценил свое молчание в астрономическую сумму… Сейчас, оглядываясь на далекое прошлое, Кинкейд весьма сожалел о своей юношеской наивности.
Ему и в голову не приходило, что в каждой спальне Сэндквист установил скрытые камеры и записывал на пленку самые жестокие безумства.
Решившись шантажировать бывшего дружка, Сэндквист, по сути, подписал себе приговор. Кинкейду пришлось снова посетить дом на утесах. Болван Сэндквист не потрудился даже сменить систему охранной сигнализации! Все осталось как в те приснопамятные деньки. Кинкейд без труда вспомнил коды и проник в дом.
Он нашел Сэндквиста в большой угловой комнате на третьем этаже. Одурманенный выпивкой и наркотиками, несчастный даже не узнал предполагаемую жертву своего шантажа. Кинкейд просто выволок его из постели, спустил с лестницы и сбросил с высокой скалы.
