Ева Модиньяни - Крестная мать
– Ты прав, Альберт. Жизнь рядом с таким человеком, как Неарко, кого угодно научит.
Он протянул Бренде серебряную паркеровскую ручку и произнес:
– Подписывай контракт. Через несколько дней мы поженимся.
– Может, обойдемся без контрактов? – спросила она. – Я тебе верю.
– Нет, лучше так, – сказал Альберт. Бренда подписала, но спросила:
– А как же твой отец?
– Он хочет, чтобы я был счастлив, – ответил Альберт.
– Но мое прошлое его не обрадует.
– Имеешь в виду Неарко?
– Да. Если твой отец пока не знает, то очень быстро узнает.
– Хватит! – улыбнулся Альберто. – Не испытывай мое терпение, хватит болтать о моем отце.
Он выехал из-за стола и оказался рядом с Брендой. Девушка придвинула стул вплотную к инвалидному креслу и села. Альберт вынул из правого кармана спортивного пиджака изящную коробочку и сказал:
– В нашей семье, по традиции, мужчина дарит будущей супруге кольцо в день помолвки.
Он откинул крышку, и девушка увидела перстень, покоившийся на черном шелке. Его украшал квадратный бриллиант огромных размеров и потрясающего блеска. Волшебное голубоватое сияние исходило от камня. Бренда была ошеломлена; она широко открыла глаза, а на лице появилось выражение детского изумления. Не отрывая взгляда от кольца, она протянула руку, но дотронуться до камня не осмелилась: ей казалось, алмаз обожжет пальцы. Она не могла оценить по достоинству размеры, чистоту и стоимость бриллианта, но понимала: камень исключительной красоты. Если бы Альберто сказал, что камень стоит столько же, сколько дворец на Мэдисон-авеню, она бы поверила. Впрочем, подобное утверждение не так уж расходилось с правдой.
Альберт взял левую руку Бренды и надел ей на безымянный палец драгоценный перстень.
– Это мое кольцо, – объяснил он. – Оно досталось от деда, в честь которого меня и назвали. Деда прозвали Ал Бриллиант за его страсть к коллекционированию алмазов. А теперь оно принадлежит тебе…
И он коснулся ее руки легким поцелуем. Бренде казалось, что от камня исходит жар, обжигающий ее руки и распространяющийся по всему телу. А может, так горячи были губы Альберта? Она вдруг вспомнила о пережитых в прежней жизни страданиях и унижениях, и горячие слезы полились у нее из глаз.
Она прижалась к Альберту, протягивая ему губы и ожидая поцелуя. И он поцеловал ее, сначала нежно, потом страстно. А Бренда поняла: она влюбилась, без памяти влюбилась в мужчину, которому никогда не будет принадлежать. Они отпрянули друг от друга, сжигаемые желанием. Никогда не смогут они утолить это желание. Ощущение безнадежности заставило Альберта отодвинуться подальше, но Бренда схватила его за рукав.
– Давай поговорим о делах! – предложила она.
– Давай! – вздохнул Альберт.
Щеки его пылали, а возбуждение медленно угасало.
– Надеюсь, моя информация вполне достоверна, – озабоченно произнесла девушка.
– Мы поженимся в любом случае, – успокоил ее молодой человек, – даже если твои сведения – неправда, даже если ты все выдумала, даже если это лишь предлог, чтобы заманить меня в сети.
Альберт взял ее руку, украшенную бриллиантом, и серьезно заключил:
– Но если это правда и Фрэнк Лателла действительно контролирует комплекс в Атлантик-Сити, тогда твои данные стоят куда больше бриллианта моего деда. Им цены нет.
И он нежно поцеловал Бренду в щеку. Теперь Бренда была уверена: она уже на пороге желанного мира, она вот-вот станет замужней женщиной. Впервые ей встретился человек, который полюбил ее такую, как есть.
Глава 15
Альберт выехал из кабинета и, подталкивая уверенными сильными движениями колеса инвалидного кресла, добрался до лифта. С коляской, без которой он не мог передвигаться, молодой человек управлялся мастерски. Он спустился на первый этаж, где располагалось представительство «Ньютекс», самой крупной в штате Нью-Джерси фирмы по производству ковровых покрытий. «Ньютекс» была не просто прикрытием для нелегальных операций семьи Ла Манна, но образцовой в данной отрасли фабрикой, любимым детищем синдиката, руководимого Джо Ла Манной. Ее продукцию закупали даже для Белого дома.
Отец Альберта как раз занимался разработкой торгового знака для предстоящей рекламной кампании фирмы. Увидев сына, Джо Ла Манна улыбнулся и знаком попросил подождать. Трое сотрудников рекламного агентства обступили Джо, демонстрируя рисунки. Они полагали, что для рекламы ковровых покрытий «Ньютекс» годится фото обнаженной женщины, выполненной выдающимся фотохудожником.
– Мои изделия семейные люди покупают! – возразил Джо. – «Ньютекс» – ковры для семей с приличным достатком, а не для борделей и шлюх, прости меня господи!
Резкие замечания Джо несколько поколебали уверенность специалистов по рекламе. Альберт решил вмешаться:
– По-моему, для хорошей рекламы наших ковров годится такая картинка: горящий камин, подальше чуть видна кровать с шелковыми простынями, на камине книга, трубка, фотография в серебряной рамке, нитка жемчуга и какая-нибудь игрушка. И все…
Отец смотрел на сына с восторженным изумлением, внимательно выслушали Альберта и художники. Его идея была проста, но именно поэтому удачна.
– Неплохая мысль, мне нравится! – похвалил Альберта руководитель проекта Фрэнкот Гренджер, мужчина лет сорока, невысокий, крепкий, с толстой шеей и широкими плечами борца. Гренджера можно было принять за кого угодно, но только не за художника по рекламе.
– Мой сын Альберт, – представил молодого человека Джо.
Альберт и Фрэнкот пожали друг другу руки.
– Над вашей идеей стоит поработать, – признал второй художник, помоложе, а третий согласился с коллегой.
– Сынок, у тебя есть талант! – заявил Джо.
– Да я сказал первое, что в голову пришло, – улыбнулся Альберт, удивленный таким единодушным восхищением.
– Вот уже несколько месяцев, как Альберт работает вместе со мной в «Ньютекс», – с гордостью объяснил отец. – А раньше…
Тут Джо Ла Манна замолчал. Пришлось бы объяснять, что раньше его сын долго лечился, трудно выздоравливал, а потом приспосабливался к жизни физически неполноценного человека. И отец поспешил добавить:
– По-моему, надо поработать над предложением Альберта и получится то, что нам нужно.
«С ума они сошли, что ли? – подумал молодой человек. – Хватаются за первую же банальную картинку…»
Когда Альберт остался с отцом наедине, он ему так и сказал. Джо лишь ухмыльнулся с довольным видом и заметил:
– Ты же не для того спустился на первый этаж, чтобы заниматься рекламной картинкой. А зачем?
Отец готов был выполнить любую прихоть сына. Альберт, наслушавшись комплиментов, как-то забыл о тех важных известиях, что заставили его прервать беседу отца со специалистами по рекламе.
