Джина Грэй - Возвращение домой
Что касается «Эв косметикс», если там и работали мужчины с таким отношением к женщине, то по крайней мере у них хватало здравого смысла не показывать ничего подобного. Когда Сара поделилась своими предположениями с Рурком, тот весело расхохотался:
— Нет, здесь такой проблемы не существует. Эвелин не потерпит даже намека на подобный шовинизм или на старомодные представления, что «это мужской мир». Компания избавилась от экстремистов в брюках еще много лет назад.
У самого Рурка с этим никаких проблем. Если и есть мужчина в «Эв косметикс», который ничуть не беспокоится о своем мужском достоинстве, это Рурк Фэллон. Обожание Эвелин, уважение к ней сквозило в каждом его слове.
Сначала Сара пыталась уверить себя, что это неискренне, что это лакейство. Но она быстро поняла — ничего подобного. Рурк был в компании силой, с которой все считались.
Рурка любили все. Он обладал уникальной способностью устанавливать дружеские отношения со всеми подчиненными, но при этом никто не забывал — он босс. От очаровательной улыбки Рурка Фэллона женщины приходили в трепет, как школьницы, однако никто ни на секунду не сомневался в его авторитете. Если Рурк давал указания, все подчинялись без лишних вопросов. Он всегда говорил очень вежливо, но если сталкивался с некомпетентностью, ленью или просто плохим знанием дела, его голос и манера держаться становились жесткими.
В Рурке многое привлекало Сару. Он не только хорош собой, не только обладает поразительным магнетизмом, но еще и умен, терпелив, честолюбив. И самое смешное — Саре больше всего нравилось в нем не что иное, как… преданность Эвелин.
И это же являлось самым большим препятствием для личных отношений Сары с ним.
Узнав о болезни Эвелин, Сара поняла, как сильно Рурк беспокоится о здоровье ее матери. В тот же вечер она уверилась и в другом — его влечет к ней, Саре, но все равно, в первую очередь и всегда он будет принадлежать Эвелин.
По дороге домой под маской молчания она едва сдерживала ярость. Сара сидела в машине, сложив на коленях руки, отдалившись от Рурка, оставляя без внимания его попытки завести разговор. Возле двери квартиры он попытался ее обнять, но она оттолкнула его, а когда он поинтересовался, в чем дело, объяснила.
— Черт побери, Сара! Но она мой босс! — резко ответил Рурк. — Чего же ты ждешь от меня?
— Именно того, что ты делаешь, неужели непонятно? Я злюсь, но черт побери, честно говоря, не могу тебя обвинять. Твой выбор правильный. После всего, что она для тебя сделала, конечно, ты обязан быть преданным ей всецело.
— А почему ты так ставишь вопрос: или — или? Может, Эвелин и совершила ошибку в прошлом, я могу допустить, что и сейчас она не всегда ведет себя так, как надо. Но Сара, она тебе не враг, в конце концов!
— Я знаю. Но мы с ней не друзья. И сколько ни напрягай воображение, наши отношения нельзя назвать семейными. В лучшем случае мы вынужденные союзники. Я сожалею, но этот союз еще не настолько крепок, чтобы я рискнула завести роман со вторым человеком в ее команде. Я должна знать наверняка — мужчина, мною выбранный, в любой ситуации будет именно со мной.
Опечаленный решением Сары, Рурк попытался переубедить ее, но она твердо стояла на своем.
Правда, ей было нелегко. Боль осталась при ней. Гнев прошел, а влечение к Рурку росло день ото дня. Ей постоянно приходилось напоминать себе о том, как глупо с ее стороны позволить чувствам побороть здравый смысл.
К счастью, им много приходилось работать, и ни на что, кроме работы, времени не оставалось, не говоря уж о романтических отношениях. Сара и Рурк задерживались в офисе допоздна, временами им помогала Элис, но чаще всего они были вдвоем. В такие вечера Сара все больше и больше узнавала Рурка.
Заседание правления назначили на последний понедельник мая. Меньше чем за неделю до этого, в одно раннее воскресное утро, Сара сидела за столом Эвелин, углубившись в производственный отчет, когда Рурк распахнул дверь, соединявшую их кабинеты, и энергично прошагал к столу.
— Мне только что позвонил Джейк Эберсоул, подрядчик из «Восточного рая». Сегодня рано утром сработала пожарная система и залила все западное крыло главного здания. Стены, изоляция, все дерево, сделанное на заказ, вплоть до стеновых панелей — все пропало.
— Но я не понимаю. Гидравлические испытания системы проводились на прошлой неделе. Как она могла выйти из строя?
— Она и не вышла. Просто кто-то, миновав автоматический контроль, повернул вентиль.
— Ты хочешь сказать, это диверсия?
— Похоже, что так.
— Но… почему?
Рурк подошел к широкому окну кабинета Эвелин. Уперев руки в бедра, уставился на улицу. Выходной, в офисах никого, поэтому он в обычных джинсах и в рубашке из ткани шамбре, с рукавами, засученными по локоть. В такой позе рубашка плотно обтягивала широкую спину и плечи Рурка.
— Я думаю, кто-то пытается загнать нас в угол.
— Что это значит?
— Кто-то пытается устроить нам финансовые трудности.
— Как? Я понимаю, происшедшее нам дорого обойдется. Но мы ведь застрахованы?
Он повернулся и посмотрел на Сару.
— Если страховая компания обнаружит, что мы стали мишенью диверсантов, она постарается избавиться от нас. А без страховки банк не только откажет нам в дополнительных займах, необходимых для окончания строительства, но и может отозвать займы, уже данные нам.
— Но ведь это просто один… несчастный случай… — Голос Сары затих, она не закончила фразы, вспомнив странные недоразумения и несчастные случаи на обеих строительных площадках в последние два месяца.
Посмотрев на Сару, Рурк догадался, о чем она думает.
Его брови поднялись.
— Совершенно верно. На нынешней стадии это все трудно доказать, но бьюсь об заклад: не все происшествия — несчастные случаи.
— Но кто на это решился? Кто? И почему?
Скрестив руки на груди, Рурк оперся бедром о подоконник.
— Строительство обоих курортов зашло так далеко, что его невозможно прекратить. Мы слишком много вложили денег. Выбора нет, строительство надо завершать. Если банки от нас откажутся, компания должна будет выложить крупную сумму на окончание работ. А в данный момент с деньгами очень туго из-за досадных судебных процессов и расходов на монтаж оборудования. Единственный путь собрать необходимые деньги — продать большую часть акций компании.
— Как раз то, чего Эвелин не хочет ни в коем случае, — пробормотала, нахмурившись, Сара. — А как ты думаешь, она знает, что все неприятности на стройках не случайные?
— Впрямую мы еще не обсуждали, но, насколько я знаю Эвелин, вероятно, она подозревает. Что же касается исполнителя — возможно, он не один. Таких, кто хочет распродажи акций «Эв косметикс», несколько. Да взять любого члена клана Кэтчемов.
