Розмари Роджерс - Лабиринты любви
Но тут девушка с облегчением услышала его голос, донесшийся с другого конца зала:
– Ты, кажется, замерзла, и я подбросил в камин дров. Вместо того чтобы сидеть и рисковать подхватить простуду, предлагаю последовать моему примеру и погреться немного. Здесь даже пол теплый, и, разумеется, – ехидно добавил он, – нечего бояться, что я стану… к чему-то принуждать тебя.
Решив пропустить мимо ушей нескромный намек, Сара весело откликнулась:
– Звучит заманчиво!
Воцарилось выжидательное молчание. Набравшись мужества, Сара приготовилась сделать первый шаг. В конце концов, что тут такого! Можно подумать, он мало видел обнаженных тел, запечатленных в мраморе и на полотнах, не говоря уже о нудистских пляжах, стриптизерках и центральных разворотах журналов для мужчин! Последнее соображение решило все. Да и по роли ей предназначено поощрять его и поставить на место, лишь когда придет время.
– Не будете ли вы так добры передать мне кимоно, пожалуйста?
Должно быть, рассудок все-таки взял верх, и слова сами собой сорвались с языка! Недоверчивый смешок подтолкнул Сару вскочить. Стройная, как тростинка, она повернулась к нему. В черных глазах плясали отблески пламени. Гордость заставила ее помедлить чуть больше, чем стоило бы. Ну что же, если хочет – пусть любуется, будь он проклят! Пусть лопается от злости, сходит с ума по тому, чего никогда не получит! Зелен виноград!
Обманчиво неловким движением Сара подняла руки, поправляя мокрые волосы.
– Боюсь, они ни за что не высохнут, если только ты не проявишь хоть каплю галантности и не сходишь за полотенцем.
– А с чего ты решила, что я могу быть галантным, – проскрежетал Марко, в который раз едва не лишив ее уверенности в себе.
Однако Саре удалось тихо, беззаботно рассмеяться.
– Хотела точно убедиться. Но, вероятно, мне следовало бы знать заранее?
– Совершенно верно.
Тембр голоса неуловимо изменился, превратившись в рычание.
– Почему бы тебе не подойти поближе к огню? По-моему, ты опять трясешься. Не хочу, чтобы твоя болезнь была на моей совести!
Он, разумеется, лежал у огня, подложив руки под голову и согнув ноги в коленях. Сара старалась не смотреть на его мускулистое, идеально сложенное тело, хотя Марко, напротив, бесстыдно и откровенно глазел на девушку, легко шагавшую к нему с деланно небрежным видом. Какое облегчение – наконец опуститься на пол, лечь на живот и повернуть голову, притворяясь, что смотришь на пламя.
Затянувшееся молчание становилось почти ощутимым, и Сара неожиданно осознала, что откуда-то льются тихие, чуть слышные звуки музыки, окутывающие ее невидимой шелковой паутиной. «Тристан и Изольда»… тема трагической любви. Только музыка, без вечно раздражающего вторжения голосов. Самая чувственная в мире. Та, от которой можно потерять разум и волю.
– Ты, вероятно, предпочитаешь рок-н-ролл, но эта мелодия больше соответствует моему сегодняшнему настроению.
– Ты вечно предполагаешь, но ничего толком не знаешь обо мне. Ничего!
– В таком случае остается надеяться, что мне когда-нибудь будет позволено узнать.
– Сомневаюсь, что дашь себе труд попытаться, – хмыкнула Сара. Ну отчего он постоянно накидывается на нее?
– Почему бы нет? Ведь до сих пор ты ухитрялась сохранять тайну. Я заинтригован и честно признаюсь в этом.
– Ха!
Последнее время Сара частенько употребляла это короткое, но емкое междометие.
– Не веришь? Даю слово, Дилайт, мне хотелось бы узнать о тебе как можно больше. Ну хотя бы нравится ли тебе массаж? У тебя сведены все мышцы на спине, а это нехорошо. И поскольку я не настолько галантен, чтобы принести тебе полотенце, искуплю вину трудом рук своих.
– Но я не…
– Лежи смирно, – властно оборвал Марко. – Это всего-навсего крем с витамином Е. Прекрасно сохраняет упругость и эластичность кожи.
И, не дожидаясь ответа, с удивительной осторожностью начал втирать крем в ее шею и плечи.
– Не волнуйся, – издевательски бросил он, – я не собираюсь тебя возбуждать. Только помогу согреться и расслабиться.
Ну да, так она и поверила!
Однако, тщательно все взвесив, Сара решила, что хладнокровие – лучший способ держать его на расстоянии… и, уж бесспорно, она в большей безопасности, когда лежит на животе, а не пытается вскочить и удрать. Кроме того, надо честно признать, что он совершенно не старается разжечь в ней желание, наоборот, спокойно и почти профессионально разминает напряженные мускулы. И пока его руки не спускались ниже талии.
– Тебе больно или приятно? – осведомился Марко.
До сих пор она не знала, что волки могут мурлыкать! Или он хочет застать ее врасплох?
– Ну вот, опять ты как натянутая струна! Неужели так и не научилась расслабляться?
– Честно говоря, я была бы гораздо спокойнее, если бы столь внезапное проявление доброты не вызывало вполне естественных подозрений!
– Какой цинизм! Повернись, и я докажу, что добрее меня человека на свете нет, если, конечно, под словом «доброта» ты подразумеваешь полнейшее равнодушие. Может, мне притвориться, что ты… ну, скажем, любимая племянница? Чистая, как только что выпавший снег, дочь старого друга?
– Да поможет Бог твоим племянницам, если они в самом деле у тебя есть! И сомневаюсь, чтобы дочерям твоих друзей удалось до сих пор сохранить невинность!
Сара вдруг вскрикнула оттого, что его руки зверски стиснули ее плечи, словно Марко боролся с желанием ударить ее головой о мраморный пол.
– Твой слишком длинный и острый язык, Дилайт, когда-нибудь доведет тебя до беды. Твое счастье, что я поклялся… – угрожающе прошипел он.
Сара сочла за лучшее промолчать, боясь, что он попросту разорвет ее надвое своими могучими ручищами. Но и он, кажется, овладев собой, переключил свое внимание на ноги девушки – сначала подошвы, потом лодыжки. Кожа, смазанная кремом, становилась шелковистой, пальцы двигались на удивление легко, и Сара обрела утраченную уверенность. Лишь ощутив, что руки его медленно скользят к бедрам, Сара решила, что с нее хватит.
– Спасибо. Я прекрасно отдохнула и, пожалуй, пойду спать.
– Не думал, что ты еще к тому же и трусиха.
К тому же? Что он имеет в виду?
Опять этот назойливый внутренний голос! Но сейчас лучше не обращать на него внимания!
– Мне совершенно безразлично твое мнение, – холодно бросила Сара.
– Прекрасно. Наверное, я ошибся, предполагая, что ты по какой-то причине боишься меня. Заверяю, я абсолютно безвреден, так что можешь без опаски перевернуться. И поскольку вряд ли тебе присуща застенчивость, естественно предположить, что причина столь неожиданной скромности – обыкновенный страх.
– Ты слишком самоуверен! С какой стати мне тебя бояться?
