Иосиф Гольман - Авдотья и Пифагор
Она, как истукан, шагнула к залитой водой пещере и вновь остановилась.
– Хорошо, не ныряй, — мягко сказал Пиф. — Успокойся. Набери в легкие воздух, и я сам тебя протащу. Только не бойся, тут всего два шага!
Видя, что вывести ее из ступора не удается — а бандиты орали все ближе, хоть и не рискуя пока сильно высовываться, — Пиф развернул ее к пещере и заставил нагнуться над ее залитым водой зевом.
– Набери воздух и не дыши! — приказал он ей. — Глаза не закрывай.
Она послушалась.
– Только не дыши и глаза держи открытыми! — еще раз жестко сказал он. Потом, нагнувшись, двумя руками подсек Дуняше ноги и столкнул ее в воду. Ее голова оказалась внизу, Пиф подталкивал девушку вперед, держа рукой за бедра (во второй было ружье), — а там она уже сама увидела свет и одним гребком доплыла до свежего воздуха.
Вынырнула вся в слезах, с расцарапанными плечами и ногой.
– Все, моя милая. Все хорошо, — он обнимал и целовал Дуняшу, но совсем не так, как мечтал еще полчаса назад. — Все хорошо. Только не шуми. Они не найдут нас здесь, если не шуметь. Хорошо?
– Хорошо, — всхлипывала Дуняша, теперь сама прижимаясь к своему единственному защитнику.
А Пиф лихорадочно думал, что делать дальше.
Нащупал в кармане плавок телефон, вытащил.
Что на островах была связь, знал еще с прошлого раза — видел вышку. Но что телефон после двух ныряний будет работать, узнал только сейчас. Пока гаджет не передумал, набрал номер Ханса — как оказалось, это было самое правильное решение. Пилот находился на земле, заправлял свой пепелац, а потому сигнал принял (летела бы «Сессна» в небе — скорее всего, Пиф услышал бы «…вне зоны обслуживания»). Тремя фразами обрисовал ситуацию.
– Сиди, не высовывайся, — сказал Ханс. — Продержись один час, и эта факинг компани пожалеет о том, что родилась на свет.
– Понял, — сказал Пиф и выключил телефон, чтобы сберечь батарейки.
Затем он помог Дуне устроиться поудобнее: можно было так привстать на подводный камень, что в воде оставались только ноги по колено. И так за час легко схлопотать воспаление легких, но когда все тело в воде, замерзнешь гораздо быстрее: в этом каменном холодильнике даже не верилось, что в нескольких метрах отсюда жарит тропическое солнце.
– Теперь молчи, ладно? — попросил ее Пиф, закрывая ее губы своими губами. — Они тебя не найдут.
Дуняша ответила на поцелуй.
Пиф готов был оставаться в их убежище вечно, однако понимал, что как он нашел пещеру, так и эти твари ее найдут. Как только поймут, что он безоружен.
Значит, надо отвлечь их от Дуньки. Любой ценой.
– Ханс уже летит сюда, — зашептал он ей на ухо. — Ты подожди здесь, а у меня есть план.
– Не уходи, — она уцепилась за него обеими руками.
Он мягко отнял ее пальцы и стал изучать отверстие в скальной породе — выныривать навстречу преследователям не хотелось. На первый взгляд пролезть было немыслимо, на второй — стоило попытаться, все равно другого плана не имелось.
Когда он вылез наружу, порезов и царапин на Пифе оказалось куда больше, чем у Дуняши, и гораздо более болезненных. Ну да черт с ним.
Отбежав чуть в сторону, изо всех сил заорал:
– Эй, ублюдки! Сюда летит полиция!
– Ты ее силой мысли вызвал? — Ответ прозвучал почти сразу. И тут же свистнула пуля, выбив из скалы каменную крошку.
То, что доктор прописал. Теперь они от него не отстанут. И, соответственно, отстанут от Дуняши.
Он полез вверх, уже безо всяких тропинок. Пару раз орал по дороге неприятные слова. На мат выстрелили дважды. На пидоров ответили чуть не обоймой.
Поднявшись на перевал, кричать перестал — пусть теперь ищут сами, от опасного места он их увел. А у Пифа возникла другая идея.
Не спускаясь, прямо по лесу, изредка останавливаясь и прислушиваясь, он пробирался в сторону бандитского плавсредства. Остров небольшой, хватило двадцати минут.
Бандиты затерялись сзади, вновь спустившись к воде с обратной стороны острова — мастер спорта Светлов, во всем бравший пример со своего кумира, доктора Балтера, был гораздо быстрее и ловчее матерых мужиков.
На баркасе ничего не изменилось.
Бандит сидел на стуле, в одной руке — пистолет, в другой — рация.
Когда Пиф подполз поближе, он увидел, что кавказец… спит. Крепкие нервы у парня либо полное отсутствие мозгов.
Пиф по возможности тихо скатился вниз, зашел за выступ скалы, вошел в воду и поплыл к судну. Ну, теперь уж как повезет. Или одному, или другому.
Повезло Пифу. Бык проснулся, но только когда Пиф был от него на расстоянии пяти метров. Он даже оружие поднять не успел. Пиф нажал на спусковой крючок и не попал, куда хотел. Попал гораздо ниже — подводное ружье не очень приспособлено для меткой стрельбы, тем более на воздухе.
Бандит заорал — гарпун глубоко вонзился ему в пах. Даже в этой ситуации врач чуть не рванул помочь раненому (привычка, въевшаяся с детства), но ограничился тем, что забрал выпавший из руки бандита пистолет. Пиф слабо разбирался в оружии, хотя, конечно, достаточно, чтобы суметь поставить его на боевой взвод.
Уже со стволом в руках побежал по берегу, мимо своей лодки, к знакомой тропинке — по-другому он просто не нашел бы Дуняху в ее подземной темнице. И чуть не получил пару пуль от перемещавшихся по встречному курсу бандитов.
В ответ, смешав их планы, открыл беспорядочную пальбу из своего трофея. Вряд ли попал, но бандюки залегли, не выдержав потрясения: они уже привыкли к мысли, что Пиф безоружен.
Следующим сюрпризом для них стало молчание оставленного на судне — с металлическим гарпуном в паху — подельника.
Добила бандитов вскоре последовавшая воздушная атака. «Сессна» в глубоких пике несколько раз атаковала мерзавцев. Бывший военный пилот, вспомнив молодость, азартно метал во врагов яблоки и другие твердые предметы. Со стороны входа во внутреннее море архипелага тем временем приближался большой серый моторный катер, по всем признакам полицейский, хоть и без государственного флага на клотике короткой мачты.
Пиф не стал наслаждаться плодами полной виктории, пока любимая находилась в каменном мешке.
Из последних сил он метнулся по знакомым тропкам и вызволил ее из холодного плена. Не забыв покрыть горячими поцелуями.
И только когда они вдвоем, в синяках и ссадинах, вышли к военным (это все-таки оказались не полицейские), силы оставили его.
17
Собрались в палате отца: кремовые стены, белый потолок, аккуратно застеленная кровать и плоский телевизор на стене. Ах да: еще два стула. Оба заняты.
Станислав Маратович уже переоделся. В дорогом фланелевом костюме, с ухоженной бородкой и в модных золотых очках, он не слишком походил на тяжелобольного. Вообще, он очень быстро взял себя в руки, оценил Марат мужество отца.
