Э. Бушан - Вторая жена
Роуз вошла на кухню и положила упаковку на стол.
— Я не знаю, куда выкинуть мусор.
— Оставь здесь.
— Хорошо. — Последовала короткая пауза. — Мне пора идти, надо дописать статью. Сроки поджимают.
Деловая женщина разговаривала с деловой женщиной. Такие разговоры можно услышать повсюду. Например, за обедом, когда сквозь негромкое бормотание прорываются слова: «Встреча», или «Ты должна увидеть дом», или «Я мечтаю проспать лет десять». Когда-то мы разговаривали с Роуз именно так.
— Иди уже, — сказала я.
Она стряхнула грязь с перчаток в раковину.
— О детях, Минти…
— Не упоминай их. Мы справимся сами. — Я вспомнила фигурку Феликса у подножия лестницы. — Мы делаем все возможное. Я не нуждаюсь в твоей помощи.
Роуз снова взглянула на часы, она колебалась.
— Постарайся поливать розу в течение нескольких дней.
— Роза, не вмешивайся. О'кей?
Она тихо сказала:
— Не обижайся на Натана.
— Натан умер, — прошипела я сквозь зубы. — Он мертв.
На другой стороне улицы миссис Остин в надежде на продолжение зрелища топталась около калитки с мусорными пакетами. Грузовик строителей припарковался невдалеке от моего дома.
От невыносимой тяжести на сердце я заплакала:
— Разве вы не сговорились об этом с Натаном? Разве он не говорил тебе: «Минти нужна помощь, она не справляется с детьми»? Как он дал тебе понять, что я уже не нужна ему?
— Это просто твои домыслы, — тихо сказала Роуз. — Я буду их опекуном, только если тебя не станет. Это всего лишь мера предосторожности.
— Я хочу, чтобы ты исчезла, — сказала я. — Но от тебя ведь не отвяжешься.
Роуз повернулась так резко, что опрокинула чашку со стола. Ни одна из нас не двинулась, чтобы поднять ее. Она откатилась к стене.
— Я не знаю, что ты напридумывала себе, минти. — Ее голос был совершенно бесцветным и ровным. — Я пыталась избавиться от Натана. После того, как он ушел к тебе… После того, как ты приняла его, а я должна была заново строить свою жизнь, а это было так трудно. У меня не было ни малейшего желания возвращать его в свою жизнь. Или тебя. Я не хочу иметь ничего общего с твоими детьми.
— Тогда уходи.
— Но я не собираюсь исчезать, как ты варазилась, только ради твоего удобства. Я все сделаю, как я хочу, и как посчитаю нужным.
* * *Злая, опустошенная, близкая к отчаянию, я пролежала без сна большую часть ночи. Был теплый вечер, когда Роуз привела меня в дом номер семь и познакомила с Натаном. «Это будет ужин в саду, минти. Приходи». Предварительная работа была завершена, я уже сознавала свою нелояльность к ней. Дальше все было просто. Когда мы втроем обсуждали причины многолетней дружбы, я взглянула на Натана широко раскрытыми глазами. Этого оказалось достаточно.
Потом он сказал мне: «Я не знаю, что на меня нашло, Минти. Раньше меня не соблазняли, и я сам об этом не задумывался». В конце концов мы поженились, хотя каждый из нас хотел совершенно противоположное тому, что делал. В припадке любовной горячки Натан оставил Роуз и свою жизнь на Лейки-стрит, увлекшись мной, потому что я была непредсказуемой, спонтанной и гламурной. Он хотел, пока не поздно, попробовать жить другой жизнью. «Это идеально чистый лист, — сказал он, бросаясь на мою неширокую кровать. — Мы свободны от всей это повседневной рутины». Я ничего не сказала о том, что было совершенно очевидно. Это бы смутило его. Никто не хочет слушать доводы рассудка, когда собирается повернуть время вспять. «Ты меня понимаешь?» — спросил он. Я погладила его по лицу: «Мы свободны, как птицы».
Я не призналась, что уже мысленно вижу, как молодая женщина ходит по кухне просторного дома номер семь, кладет носки в ящик комода, мыло в блюдце на краю раковины, ставит молоко в холодильник. Этой женщиной была я.
Часы показывали 5.15 утра. Я провела рукой по телу и почувствовала, что моя грудь и плечи болят сильнее, чем раньше. Мои глаза щипало, голова была тяжелой и гулкой. Я не смогу больше спать в эту ночь. Я поднялась с постели, спустилась вниз и вышла в сад.
Было холодно, и я дрожала. Несколько капель дождя упали на мое лицо, пока я шла по лужайке. Я должна была быть честной с Натаном и сказать ему: «Мы не будем свободны, это не возможно». Его смерть — его неожиданная и глупая смерть — вполне заслуживала нескольких гневных вспышек и даже крупной ссоры между мной и Роуз. Натану нужна была поминальная тризна, трагедийный пафос, гром литавров. Я должна была по-театральному оплакать его, чтобы очистить свое чувство от вины и разочарования.
Я понимала это. Но все-таки сейчас я стояла перед розой и смотрела на нее. Я протянула руку и схватила ее за стебель. Шип вонзился в основание большого пальца, показалась кровь. С легким вздохом боли я выдернула розу из земли.
Глава 18
Два месяца спустя ровно в три часа дня Барри, Крис и я вышли из такси перед телевизионным центром ВВС на Вуд-лейн.
— Ну что, — сказал Барри, отсчитав солидную сумму по счетчику, — сразу в бой?
— Один за всех и все за одного, — пробормотала я.
Барри рассмеялся:
— Рад, что ты не утратила своего чувства юмора, Минти.
Телецентр был построен в середине 50-х и представлял из себя лабиринт студий, многоярусных декораций и бесчисленных кафе-баров. Офис Эда Голайтли находился в полуподвале Блока «А» напротив склада декораций. Нас провели через полупустой производственный цех в комнату, обставленную черной кожаной мебелью и выходящую окнами на Хаммерсмит и Сити-лейн.
Эд был рыжим коротышкой, постоянно приглаживающим свою шевелюру. У него было утомленное выражение лица человека, посвятившего жизнь тяжкому делу создания культурных программ с минимальным бюджетом. Перед ним лежала папка «Парадокс» с заголовком «Пункт отправления», которую я отправила ему за две недели до встречи. Он не поднимал глаз.
— Сядте, — предложил он. Ему хватило вежливости добавить, — я только что решил перечитать это еще раз.
Я слышала, как Барри цокнул языком, но Крис сказал:
— Не торопитесь, ред.
— Хотите, я пробегусь по сценарию? — предложила я. — Идея и формат просты. Известная балерина с нуля учится танцевать танго, брейк данс, танец живота и рок-н-ролл…
Эд откинулся на спинку стула.
— Вы имеете ввиду какую-то конкретную балерину?
Барри вступил в разговор:
— Нора Павана. Она в восторге от этой идеи. Вы не поверите, что могут делать эти ноги.
— Очень окупаемый, очень представительный проект. Это подтвердит кто угодно, — добавил Крис.
Эд поморщился.
— Есть одна проблема и серьезная. Когда я представляю нашему контролеру любую идею со словом «танец», он начинает ругаться. Или смеяться. Вот как обстоят дела. Но если это будет сама Нора, возможно, проблемы не возникнет.
