Диана Машкова - Обаятельная Вера
– Нет, – согласилась Вера, – все уже пересмотрела.
– Понятно, – глаза его хитро сверкнули, – в следующий рад приглашаю в театр в Москву!
– Шутите, – невесело констатировала она.
– Отнюдь! Я раз в три месяца бываю в столице – езжу в издательство. Как-нибудь присоединяйтесь!
Его слова были приятны, но Вера Александровна постаралась тщательно это скрыть. Сочла за благо ничего не ответить. Пока.
Виктор дождался, когда она сядет в машину, захлопнул дверцу и сам сел на место водителя. Машина тронулась с места.
– Куда мы едем?
– В одно чудесное место, – радостно сообщил он, – сосны, Волга.
– Хорошо. – Вера улыбнулась и подумала вдруг о том, что хотела бы провести остаток жизни именно с таким человеком. Понимающим и снисходительным.
Только было очень и очень страшно начинать все сначала. Обжегшись на молоке...
Вера, погруженная в свои мысли, молчала, пока Виктор не взял инициативу в свои руки. Начал шутить, рассказывать анекдоты, а потом вдруг безо всякого перехода буднично сообщил:
– Меня на должность профессора на днях утвердили.
– Да вы что?! – Вера Александровна встрепенулась. – Поздравляю! А звание?
– И звание дали наконец, – он вздохнул, – диссертацию я давно уже защитил, только не до меня им было со всем этим объединением.
– И в университете у вас кавардак?
За пределами собственных рабочих проблем Вера с некоторых пор мало чем интересовалась. Заведовать кафедрой в сумасшедшем доме с критической массой клинических идиотов на всех ключевых постах было ой как непросто. Конечно, доходили разрозненные слухи о том, что университет тоже плачет и стонет от образовательных реформ, но в подробности она не вдавалась.
– Еще какой! От Императорского университета скоро камня на камне не останется, – лицо его помрачнело, – ни науки, ни новых идей. Ни-че-го.
– Двести лет создавали, – покачала она головой.
– В том-то и дело! – Кац встрепенулся: разговор задевал его за живое. – Что за федеральный университет они планируют сляпать? Фантом. Небылица. Каким он должен быть? Этого не знает никто!
– Вы же понимаете, – Вера тоже нырнула с головой в нахлынувшие эмоции, – все дело в деньгах. Никто и не думал создавать план интеграции, разрабатывать стратегию слияния! Хотели лишь одного – употребить средства, которые выделят на создание федерального университета.
– В том-то и дело! – Лоб Виктора был нахмурен, брови соединились. – Карманы набьют. Науку с образованием разрушат. Живут одним днем.
– И нас приучили, – кивнула Вера, размышляя о том, что у нее с Виктором были совершенно идентичные взгляды на ситуацию.
– Кстати, анекдот новый о федеральном университете не слышали? – спросил он.
– Нет.
– Рассказываю. – Кац сосредоточенно смотрел на дорогу. – Приезжает президент страны в новый федеральный университет. Там перед ним отчитываются. «Вот молодцы, – говорит он, подводя итоги встречи, – со всеми задачами справились. И миллиарды, выделенные на объединение, употребили в срок, без остатка. Молодцы!» Тут руку поднимает ректор: «Можно вопрос?» – «Пожалуйста!» А нельзя нам еще один миллиард на объединение выделить?» – «Не хватило?» – сочувственно спрашивает высокий руководитель. «Ректорату хватило, – говорит тот, – а вот деканам – нет!»
– По-моему, – Вера от души рассмеялась, – это не анекдот, а случай из жизни!
– Вполне может быть.
– По крайней мере, – она вздохнула, – теперь уже понятно, кому и зачем это нужно.
– Хапуги, – снова стал заводиться Кац, – надо было додуматься соединить все в кучу: строительный институт, финансовый, авиационный, медицинский, педагогический... Странно, что кулинарный техникум забыли! Как они там себе это представляют?
– Медики отстояли себя, – буркнула Вера, немного обидевшись за родной, педагогический институт.
– Да! – Обычно чуткий к ее настроениям Виктор раздражения на этот раз не заметил. – И строители, и авиаторы! Так и останутся отдельными вузами в статусе «исследовательских». Тем более неясно, зачем остатки объединять?!
– Ради тех самых денег, – напомнила Вера Александровна.
– И еще, – Виктор не унимался, – в государстве решили упразднить педагогическое образование. Вы это слышали?
– Конечно. – Вера помрачнела: у нее в голове не укладывалось, что отныне никто не будет профессионально готовить учителей. До сих пор казалось, что это глупая шутка СМИ. Да, видно, напрасно.
– Пожалуйста! Теперь в университете будут выделены педагогические группы, – рассудил Кац со своей колокольни, – еще один идиотизм!
– А вас не заботит, – Вера внутренне напряглась и приготовилась к атаке, – что готовить в учителя нужно людей с призванием? Что не всякий, знающий предмет, способен стать преподавателем? Большую часть сопутствующих дисциплин – психологию, методику преподавания, педагогику – собираются сократить. Или вас только непрофильная работа университета волнует?
– Не только, – кивнул Виктор, – но вы же не хотите сказать, что в педюшнике учили только людей с призванием?! И все получились отменными психологами и методистами, не говоря уж о знании дисциплины? Там давно такой уровень образования, что хочется плакать. Если, где и была наука, то...
– Виктор! – не выдержав, профессор Орлова повысила голос. – Вы не понимаете, что оскорбляете лично меня?!
– Нет! – так же, на повышенных тонах, ответил он. – Редкие исключения лишь подтверждают правила!
– Хватит, пора закрывать тему.
Они оба замолчали, остывая от спора и глядя в разные стороны. Он – на дорогу, Вера – в окно. Здорово все придумано с этим объединением: разжигание вражды и конфликтов.
– Простите, – очень скоро извинился Кац, – я был не прав.
– Конечно, не правы! – Вера все еще ярилась. – У нас тоже нет никакого желания с вами «сливаться»!
– А представляете, – произнес Виктор уже спокойным тоном, – что будет, когда нас всех затолкают в одно помещение и заставят работать вместе? Мы же поубиваем друг друга.
– Не сомневаюсь, – кивнула Вера, – несколько веков пединститут и университет существовали в параллельных мирах.
– Зато теперь нам устроят совокупление поневоле.
– Грубо, но верно, – Вера Александровна невесело усмехнулась, – одно только радует.
– Что?
– Что мы с вами не окажемся сотрудниками одной кафедры! – Она улыбнулась. – В «педюшнике», как вы изволили выразиться, нет кафедры зарубежной литературы.
– Вера Александровна, – Виктор оторвал взгляд от дороги и посмотрел на спутницу через прищур, – не зарекайтесь!
– Достаточно споров. – Вере стало вдруг неприятно, словно Кац знал что-то такое, о чем она не могла даже догадываться. – Больше ни слова об этом!
