Татьяна Тронина - Девушка-рябина
– Кирилл, ты дурак? – строго спросила Валя.
– Да… Хотел ей верить. Верить Вере. Но это же очевидно… – Он опять улыбнулся беспомощно, глаза подозрительно заблестели.
– Я тебе тут на бумажке его имя записала, его номер комнаты в гостинице и адрес той съемной квартиры, – протянула она ему листок.
– А ты откуда все знаешь? За Верой следила?
– Ой, Кирюш, у нас не такой большой город, чтобы все в секрете держать! – усмехнулась Валя. – Ладно, выпусти меня. Пойду я. А ты что хочешь, то и делай с этой информацией. Дело твое.
Кирилл медленно, с грохотом поднял штору.
Валя покинула павильон, очутилась на улице и глубоко вздохнула.
Как она ни надеялась на то, что разговор с Кириллом принесет ей облегчение, но этого не произошло. Голова болеть не перестала. Ныла и ныла, до тошноты…
* * *Валентина ушла, а Кирилл, недолго думая, свернул все дела, закрыл свою «нору» и отправился куда глаза глядят.
Он и верил тому, что только что рассказала ему Валентина, и не верил. Просто знал вздорный характер Валентины, ее склонность к сплетням…
С другой стороны, кто мешает ему проверить информацию? Валя, хоть и дура набитая, но довольно четкий вопрос ему задала: хочет он знать правду, или ему удобнее закрывать на все глаза? Можно же сделать вид, что ничего не происходит, что все в порядке, и пересидеть, переждать роман, который жена затеяла на стороне. Рано или поздно она расстанется со своим командированным и вновь вернется к нему, к мужу?
А если лезть во все это, разбирать ситуацию с широко открытыми глазами – то придется делать что-то с этой вдруг открывшейся правдой. Готов он расстаться с Верой?
Кирилл пока не знал ответа на этот вопрос. Одно он чувствовал точно – что до сих пор любит жену, и она ему – небезразлична.
В последнее время они почти не виделись, не пересекались. Вера пропадала на работе, Кирилл – у матери. Той вытащили «болты» из ноги, кость срослась хорошо, но зато приходилось сопровождать мать то на массаж, то на лечебную физкультуру… Выкраивал время, бегал то с рынка домой, то из дома на рынок.
И семье матери, и семье сестры требовались деньги. Борису, теперь уже – на мануального терапевта, например. И это все должен был обеспечить Кирилл.
Временами он напоминал себе загнанную лошадь, пытающуюся добежать до финиша. Хорошо, что деньги на мануальщика дала Вера – она как-то смягчилась, что ли, после несчастного случая со свекровью.
Пожалуй, вот именно это, что Вера стала добрее, не жалела теперь своих денег на семью мужа, и позволило Кириллу жить в последнее время в расслабленном забытьи. Ему казалось, что Вера наконец стала частью их семьи, прониклась их заботами.
Но, как выяснилось, он ошибался. Ей просто стало плевать. Ей, наверное, деньги подбрасывал новый ухажер!
Мысли о сопернике приводили Кирилла в ярость. Возможно, это именно этот наглый тип сбил Веру с толку, заставил ее столь низко пасть (ведь раньше она не то что об измене не думала, она вообще от мужчин шарахалась).
По-хорошему, надо было встретиться с ним, поговорить по-мужски… Или нет. Ни к чему необдуманные поступки. Надо все разузнать, разведать, расследовать. И только потом предпринимать какие-либо шаги.
Кирилл отправился по тому адресу, который был указан Валентиной. Долго сидел где-то в кустах возле подъезда многоквартирного дома, в котором, судя по всему, происходили свидания его благоверной с кавалером.
И что же? Дождался. В десятом часу увидел Веру, которая шла к дому под ручку с незнакомым мужчиной. Светловолосым, высоким. «Видным» – как метко определила Валентина.
Оба скрылись в подъезде.
Получается, Валентина не соврала. У Веры есть любовник!
Далее Кирилл попытался разузнать, кто он такой, этот товарищ. Через электрика в гостинице, старого знакомого, который нередко делал покупки у Кирилла на рынке (второй раз общаться с Валентиной не захотелось), он узнал, где именно этот приезжий свою командировку отбывает. Оказалось – ведущий инженер, готовит к пуску оборудование в новом корпусе электрозавода.
Этих сведений было достаточно.
Лев Столяров, соперник Кирилла, по сути, являлся тем, кем мог стать Кирилл, но не стал.
Ведь он когда-то, двадцать, нет, даже двадцать три года назад, сам мечтал овладеть «технарской» специальностью. Имелись у Кирилла математические способности, в школе считали талантом, прочили большое будущее. Кирилл окончил в Электрозаводске школу, с первого раза поступил в Бауманку. Господи, господи, какое было нищее, но счастливое время, сколько надежд и планов!
Проучившись год, Кирилл не смог сдать летнюю сессию (вернее, и сдал бы, если бы по молодости не стал права качать, когда не надо, ссориться с преподавателем из-за ерунды) и загремел в армию. Да и армия не беда, потом можно было восстановиться в институте, тем более что армия выбила из него напрочь эту дурацкую принципиальность… Но вернуться в родной вуз не удалось – шли тяжелые, нищие девяностые годы, мать потеряла работу, чуть ли не с голоду помирала дома, у сестры дела тоже не очень шли.
Кирилл возвратился в Электрозаводск, открыл свое дело – небольшую «точку» на местном рынке. И буквально за пару лет сколотил себе очень приличное состояние.
Именно деньги, большие для него, жадность эта – не позволили Кириллу закончить образование. Какая учеба, когда хочется все больше и больше… Он на свои кровные достроил вторую половину родительского дома, там потом Лиза с Борисом поселились, племянники родились.
Он ведь даже радовался иногда – как хорошо, что не стал тратить время на учебу… Ну, получил бы диплом, и что дальше? Инженеры в то время были не нужны стране, промышленность стремительно разваливалась, в выигрыше оставались те, кто перепродавал иностранные товары – одежду, технику всякую…
Кирилл торговал на рынке бытовой техникой – стиральными машинами, пылесосами и прочим, что может в хозяйстве пригодиться. Закупали с командой все это барахло за рубежом, потом сюда везли…
Конечно, и дань приходилось платить криминальным структурам, и другие неприятные нюансы в этой работе имелись, но, в общем и целом – жить можно. И неплохо, лучше тех, кто пахал на государство. Кирилл женился на Вере, заложил фундамент уже нового дома, в котором, согласно его далекоидущим мечтам, должны были появиться их дети.
…С какого момента все стало меняться? Непонятно. Где-то лет девять-десять назад, сразу же после женитьбы на Вере. Но женитьба тут ни при чем.
