Без чувств (СИ) - Джокер Ольга
Сзади слышится шум воды. Дашка выходит из бассейна, находясь в еще большем оцепенении, чем кто-либо из нас троих.
Взглядом транслирую, что все окей. Ситуация под контролем. Даже переживать не стоит. Хотя сам не уверен.
— Я пока принесу пылесос, — тихо шелестит мама и осторожно ступает босыми ступнями по полу, чтобы не пораниться.
Работаем слажено, справляемся быстро.
Я убираю то, что не засосет пылесос, после чего встаю на ноги и направляюсь на кухню.
Неловкое молчание бьет резко по нервам. Мысли хаотично разлетаются в разные стороны. Я думал, что легче разрулю ситуацию, но на пике — кроет.
Это не сомнения, нет. Это вопит ебучая совесть.
Выбросив битое стекло в мусорное ведро, выпрямляюсь.
Замечаю Янку, прошмыгнувшую к бассейну, и взмахиваю в ответ рукой. То, что она будет рядом с Дашей — это хорошо. Растормошит и отвлечет от гнетущих мыслей.
Наверное, не таким способом девушки мечтают о заявлении отношений с парнем перед его родителями, но что уже поделать. У нас вот так… Неправильно. Противоречиво. С самого начала.
Мою руки, разворачиваюсь.
Мать стоит у островка, напряжённо и задумчиво кусает губы.
— У вас с ней всё серьезно?
Я вскидываю брови и медлю. Не потому что не уверен в ответе, просто удивлен именно такими выводами. С первой попытки — четко в цель. Наверное, мать всегда тонко меня чувствовала. Лучше, чем кто-либо. И когда-либо.
— Да.
— Ясно. Я так и подумала.
Упираясь бедрами в кухонную тумбу, тру пальцами переносицу. До сих пор мокрый после бассейна. Капли воды стекают по груди и животу. Надо было захватить полотенце, но спасибо хоть возбуждение схлынуло — обстановка категорически не располагает.
— Не знаешь, кто она? Из какой семьи? Чем занимаются родители?
Лучше бы не знал.
Мать трясет головой, спрашивая. Пытается заранее принять и смириться. Я не давал поводов, но они с отцом в мечтах породнились с Богомоловыми. Ходили вместе на благотворительные концерты и вечеринки, собирались на даче и мотались на совместный уикенд за границу. Было бы идеально, если бы родители Дашки переплюнули родителей Ани по капиталу и статусности, но увы. Вообще мимо.
— Не в курсе. Это важно?
Оттого что вру — дерет за грудной клеткой. Оттого что матери — в стократ сильнее.
Чувствую себя никчемным и слабым. Потому что обо всем знаю и молчу. И тем самым ее предаю. Раз за разом.
Раньше сдерживали хоть какие-то принципы и убеждения, а теперь — вообще ничего.
Ноль.
Руки развязаны. В голове сумбур. Все базовые установки расплавились с появлением в жизни Дашки. Как правильно — я помню. Как не нужно делать — делаю.
Предыстория становится неважной. Законы морали стираются. Совесть машет рукой и растворяется.
Нам просто охуенно вместе.
Этого достаточно, чтобы тело улетало в нирвану, а сердце разбухало до необъятных размеров.
В моменте все классно. А потом случается разговор с матерью и по-новому, блядь, клинит.
— Это важно для отца. Ты же понимаешь, — пожимает плечами. — Он хотел…
— Да похер, чего он хотел, — резко осекаю.
Мать кивает и смотрит на меня поникшим взглядом. Она всегда была между двух огней. И это, скажу я вам, вообще непросто.
— У тебя кровь, Ратмир. Наверное, когда убирал стекло — поранился.
Мать бросается к аптечке, достает оттуда антисептик и пластырь. На тыльной стороне ладони змейкой стекает кровь, но я совсем ничего не чувствую.
Протягиваю руку, позволяя отработать. Мрачно свожу брови к переносице.
Заботливые прикосновения вызывают за ребрами согревающее тепло. Всегда, когда в детстве я падал или расшибал себе что-то, отец орал, будто резанный, что я мужик и обязан терпеть любые повороты судьбы. Мог еще и сверху зарядить, чтобы его слова отчетливее запомнились.
С матерью было иначе. Она заботилась и понимала. Была честной и справедливой. Жалела, когда нужно.
А я ее?
— Даша хорошая девочка, — проговаривает мама, прыская антисептиком на порез. — Милая, умная, добрая…
В адрес Дашки летит множество комплиментов. Я слабо усмехаюсь и соглашаюсь.
Да. Она такая и есть.
— И на Яну положительно влияет. Вспомни, какой была твоя сестра до знакомства с ней... Оторви и выкинь. Я думала, что не справлюсь. Не вынесу. Но правильная дружба — и Яна стала абсолютно адекватным человеком.
Отклеив пластырь, прикладывает его к ране.
Наверное, я был бы рад не видеть отца в том загородном комплексе с любовницей. Ни его, ни Дашу. Быть в полной прострации. Просто хотеть, чувствовать, получать взаимность. И наслаждаться.
— Яна ничего не знает, — сипло произношу. — Никто ничего не знает.
Мать гладит мою руку, отчего не остается никаких сомнений — не скажет. Никому и никогда. Будет молчать до последнего. Я могу полагаться на нее абсолютно во всем. Хотелось бы сказать, что это взаимно, но нихуя.
Нет.
— А Вена, сын?
Отрицательно мотаю головой в ответ на вопрос-предложение. Быть должным отцу то еще удовольствие.
В вуз международных отношений я поступил чисто на спор, что смогу сам и без помощи. На носу диплом, который вряд ли мне вообще пригодится.
— Ладно, пока подумай. Повстречайся, присмотрись. Если сложится — то ладно. По месту что-то решим.
Знаю, мать хотела бы услышать другое, но я благодарен за то, что совершенно не наседает и не выносит мозг.
Оторвавшись от кухонной тумбы, направляюсь к лестнице.
— Ты тоже изменился, Мир, — подмечает мама напоследок. — Влюбился?
За двадцать два года я ни разу не связывал себя долгосрочными отношениями. Секс без обязательств — самое то. А сейчас хочется иначе. Вообще по-другому. Засыпать вместе, обниматься, касаться, строить совместные планы. Не могу сказать, что я тактильный человек, но рядом с нежной и ласковой Дашей, чувствую себя по-настоящему счастливым и хочу дарить то же в ответ.
— Можешь не говорить…
Мама тепло улыбается, а я потупляю взгляд и поднимаюсь на третий этаж, где оборудована моя комната.
Мы переехали в этот дом, когда мне было десять — в том возрасте, когда от родителей хотелось спрятаться куда подальше. Удивительно, но с годами почти ничего не изменилось.
Закрывшись в комнате, занимаюсь дипломом и доделываю последние штрихи, открыв ноут.
Спустя пару часов жуткого мозгоебства на телефон приходит входящее сообщение:
«Как все прошло? Что сказала мама?»
Я захлопываю крышку ноутбука и откидываюсь на спинку стула, потирая подбородок.
«Сказала, что ты обязана прийти на экскурсию в мою комнату»
В ответ прилетает рассерженный смайл с медузой.
«Мир, я серьезно»
«И я»
Размышляю, чем бы заманить, но все уловки кажутся тупыми.
«У меня в комнате есть телескоп»
«Нет!»
«Зря. На нем можно увидеть диски Сатурна, облака на Юпитере и десятки деталей на Марсе»
Достать бы только из шкафа и протереть от пыли, но это уже мелочи.
«Я у тебя в доме больше никогда…»
Понял. Жаль.
Хочу отложить мобильный, смиряясь с тем, что ночевать придется одному, но телефон снова вибрирует.
«Так что сказала мама?»
«Что ты хорошая»
«И все?»
«Спросила: не влюбился ли я?»
Из сети не пропадает, но печатать ненадолго перестаёт.
«Влюбился?»
«Давно».
Глава 46
***
Закрываю входную дверь и бросаю сумку с робой в прихожей.
Ноги гудят. Усталость окутала каждую клетку тела. Но при этом за рёбрами плещется вибрирующее предвкушение. Как и всегда, когда я возвращаюсь домой.
В автомастерскую меня взял на работу отец Глеба Ткаченко ещё на первом курсе универа. Сначала в виде подработки на лето мальчиком на побегушках – принеси-подай, уйди-не мешай, но со временем мужики научили большему.
Не могу сказать, что я стал охрененно крутым специалистом. Нет, ни разу. Но сделать ТО, разобраться с движком или коробкой передач вполне могу.
