Любовница (СИ) - Орлова Ира

– Неси гвозди, – кивнул муж, одобряя его идею.

Три года назад тётя Лариса "разбила" свою копилку. Подарила нам на свадьбу накопленные деньги и весь вечер плакала, как говорила, от счастья за нас. Пышных торжеств мы не устраивали, собрали семью в ресторане и провели вечер в кругу близких и родных людей.

Самое поразительное, что эта свадьба для меня была лучше первой. Я купалась в любви и заботе. Первая попытка казалась блеклой и искусственной по сравнению со второй. Именно с этим мужчиной я хотела прожить всю жизнь и встретить старость.

– Мам, так? – примеряясь, спросил Степа.

– Ага, – присмотревшись, дала добро.

Наблюдая за своими мужчинами, улыбалась. Такие серьезные и сосредоточенные.

– Дашенька, ты иди в тенек, – запереживала тётя Лариса.

– И правда, доченька, не стой на солнце, – согласилась с ней моя мама. Сидя на качелях, она читала книгу, но это не мешало ей всё контролировать. – Серёжа, скажи ей. Она только тебя слушает, – сразу пошла она с козырей.

– Не надо Серёжу, – вздохнула, направляясь к качелям. – Я не буду спорить.

В нашей семье и правда получалось так, что муж умел находить правильные слова. Или же я просто всегда была с ним согласна и ставила его мнение выше своего. Нет, это не было повторением прежних ошибок. Теперь я понимала разницу. Все поступки Серёжи были направлены во благо мне. Он всегда учитывал мое мнение, а если нет, то я знала, как его переубедить...

– Как ты себя чувствуешь? – настороженно поинтересовалась мама. – Бледненькая стала. Вот уедете опять, мы же с Ларисой здесь с ума сходить будем...

Да, мы переехали в соседний регион. Я легко нашла там себе работу, а Сергей поднимался всё выше по карьерной лестнице, но для наших родителей это оказалось испытанием. К нам переезжать они не хотели, поэтому каждый отпуск или большие выходные мы приезжали к ним. Скоро, конечно, всё изменится и ездить придется им.

– Всё хорошо, мам, – успокоила ее. – Я беременна, а не больна. Может, наконец-то, к нам переберетесь?

Погладила свой большой живот и улыбнулась ей. Скоро у Степы появится сестренка. Я так переживала за то, как он отреагирует. Но сын обрадовался, придумывал ей имя и ворчал на наши варианты. Стоит ли говорить, насколько был рад будущий папочка? Впервые видела его таким счастливым.

– Да, видимо, придется, – сдавленно проговорила мама, обнимая меня. – Я так рада за тебя, доченька. Смотрю на вас, и душа поет.

– Мам, – смахивая слезы и греясь в ее объятиях, призналась. – Мне так хорошо с ним, что даже страшно. Я так счастлива, что боюсь сглазить.

– Ничего не бойся, моя девочка, – подбодрила она. – Вы к этому так долго шли, столько преодолели. Всё будет хорошо, поверь мне. Я сердцем чувствую...

– И я, – окончательно разревевшись, уткнулась в ее плечо.

И успокоилась, едва только ощутила на своих плечах надежные любящие руки лучшего мужчины на свете.

Андрей

– Поздравляю вас, – проговорил, убирая документы в папку. – Вы стали обладателем двухкомнатной квартиры.

– Спасибо, – улыбнулась кокетливо симпатичная брюнетка.

– Может, поужинаем и отпразднуем? – усмехнулся, расплываясь в обаятельной улыбке.

– Боюсь, это не понравится моему парню, – развела она руки в стороны, забирая документы и покидая кабинет.

– Не очень-то и хотелось, – хмыкнул сам себе, откидываясь на спинку кресла и смотря в потолок.

– Закончили? – не прошло и нескольких секунд, как вошел Артур, директор нашего агентства.

– Да, – выпрямляясь, подтвердил.

– Андрей, нам нужно серьезно поговорить, – предупредил он, садясь напротив.

– Слушаю тебя, – кивнул с готовностью, мысленно усмехнувшись.

Кажется, он понабрался у своей новой пассии всяких клишированных словечек. Эх, помнится мне, были времена… Сауна, дружный мужской коллектив, девчонки… А потом Артур взял да женился, неизбежно отдалившись.

Не понимал я его тогда, даже находясь в браке и имея ребенка, как можно взять и отказаться от личной свободы?

– Мы сейчас прозванивали наших клиентов, и выяснился интересный момент… Оказывается, большинство из них не отказывались от сделки, а заключали ее. И знаешь, кто у них у всех был риелтор? – холодно проговорил Артур. А у меня внутри всё похолодело. – Я знаю, что ты скрываешься от приставов. Но в моем агентстве я не позволю работать в черную. Это не считая того, что некоторые сделки вообще вызывают большие вопросы.

– Артур... – попытался оправдаться.

– Не нужно, – остановил он меня жестом. – Факты говорят за себя. Забери в отделе кадров свою трудовую, и чтобы я больше тебя не видел. Недостачу посчитаем позже.

– Какую недостачу? – опешил, понимая, что сумма будет внушительная.

– Обычную, – повысил он голос. – Или ты думал, будешь мимо кассы носить и тебе за это ничего не будет. Вернёшь всё. Скажи спасибо, что без процентов. И то, только по старой дружбе. Но имей в виду, не отдашь по-хорошему, я обращусь в полицию. Свидетелей предостаточно.

– Я... – в отчаянии не знал, что сказать или сделать, не ожидая подобной резкости от приятеля.

– Пошел вон! – рявкнул Артур.

Уже позже, сидя на кухне и рассматривая почти пустую бутылку, хотел запустить ее в стену. Где я найду такие деньги?.. Продать квартиру? Вернуться жить к маме? Молодец, ничего не скажешь... В моем-то возрасте жить с родителями.

Закрыл глаза, пытаясь унять страх и накрывающую тоску в душе. А всё могло быть иначе... Сейчас бы сидел в нашем с Дашкой доме, ел бы вкусный ужин, а не пельмени, и помогал сыну с уроками.

Сын... Надо позвонить Степке! Съездить к нему или пригласить к себе. Только захочет ли? Он так тянулся ко мне, ждал. А у меня то бабы, то друзья... Казалось, я держал в руках что-то важное и дорогое, но всё утекло сквозь пальцы. Стоило всё этого? Теперь я ясно понимал, что нет. Не стоило.

– А-а-а, – заорал во все горло, всё же кидая бутылку в стену и от отчаяния закрывая голову руками,

Зажмурился, чувствуя, как грудную клетку разрывает от боли.

Юля

– Ирландский кофе, пожалуйста, – попросила молодого паренька за барной стойкой в кофейне. – И если можно, двойную порцию.

Я снова здесь. В этом городе, разделившим мою жизнь на "до" и "после". Четыре года после отъезда пролетели, как по щелчку пальцев. Казалось, что вот ещё вчера я волочила своё жалкое существование, перебиваясь скудными крохами, что кто-то в шутку, не иначе, додумался назвать заработной платой. Дом – работа… и редкие крохи хоть какого-то разнообразия в выходные дни. Как много людей живут в таком ритме не один год?

Такая жизнь точно была не для меня. Тогда, в прошлом. И, наверное, будь у меня шанс, я бы всё сделала иначе, изменилась, стала лучше, но сейчас понимала, что время уже упущено. Слишком поздно давать заднюю.

А вернулась я только ради того, чтобы разобраться с наследством, доставшимся мне от семьи. Отец, скончавшийся несколько лет назад от рака поджелудочной, с чего-то решил переписать квартиру на меня, видимо, не поделив что-то с матерью в очередном пьяном споре. И после его ухода, мама, не имея возможности со мной связаться, ведь у неё даже номера телефона моего не было, ещё некоторое время вела разгульный образ жизни, водя домой невесть кого и невесть зачем. Это, конечно же, возымело свои последствия.

Полтора месяца назад до меня всё-таки смогли дозвониться госслужащие, видимо, вычислив мой номер через собственную базу. Возможно, у них остался мой зарегистрированный телефон после того, как лежала в больнице с выкидышем, мне не известно. Но факт остаётся фактом: я вернулась в этот город вынужденно и временно. Ведь квартиру, что оставили мне в наследство, собирались тут же забрать из-за долгов. Просто без моей подписи это не представлялось возможным. Бюрократия.

Я не стала бороться за дом, в котором жила всё своё детство. Его и домом-то назвать язык не поворачивался. Сарай с кишащей антисанитарией — лучшая характеристика. Загадкой было для меня то, как соседи ещё не пожаловались за подобное отношение к жилплощади к уполномоченным органам и то, чем родители всё-таки питались. Неужели, на одной пенсии можно было много прожить?