Элла Ямина - Любовь всепроникающая
— Татьяна Олеговна, вы теперь всегда будете у нас преподавать? — поинтересовались они.
— Нет, девочки, я лишь заменяю больную Марью Ивановну, — довольная своим дебютом, ответила Татьяна.
— Очень жаль, — сказала одна из девочек, — у нас на уроках русского языка и литературы всегда очень шумно. А вы так интересно рассказываете, даже Сидоров сидел с раскрытым ртом и слушал.
— Спасибо за поддержку, девочки, но учтите я не только буду все время рассказывать. Вам тоже придется поработать. Ну что ж, до свидания, мне надо торопиться в другой класс, — сказала Татьяна, покидая помещение.
Навстречу Тане не шла, а кое-как волочила ноги раскрасневшаяся Лена, теперь ей предстояло быть один на один с другим девятым классом.
— Таня, ну как ты провела урок? — спросила она, нервно оглядываясь на проходящих мимо школьников и вытирая капельки пота со лба.
Таня попыталась успокоить Лену, рассказав ей об удачно прошедшей замене.
— Успокойся, Лена. Без присутствия методистов работать намного спокойнее, не надо думать, правильно ли ты построил урок, были ли у тебя наглядные средства и прочее. Я сама не ожидала, как здорово быть один на один с классом.
— А как они себя вели? Сильно шумели? — никак не могла успокоиться Лена.
— В начале, конечно, шумели, они так привыкли у Марьи Ивановны. Но видя, что я не начну урока, пока они не успокоятся, все же угомонились. Чувство любопытства взяло свое, а когда я им рассказывала о творчестве Лермонтова, ни разу не заглянув в учебник, весь класс сидел тише воды, ниже травы, — рассказывала Татьяна.
Лена хотела еще что-то спросить у подруги, но прозвенел звонок и практикантки разбежались по своим классам.
После перемены у Тани было окно и она пошла в учительскую проверять тетради. Там уже сидела все еще красная от переживаний Лена. По ее виду можно было догадаться, что она одержала победу. Лицо ее было уверенным, голова высоко поднята, глаза блестели:
— Танька, ты была права. Представляешь, после того как я битых двадцать минут наводила дисциплину, все пошло как маслу. Ученики слушались меня и даже активно работали на уроке, — рассказывала Лена, наполняясь чувством гордости.
— Надеюсь, теперь тебе не хочется еще раз поступать в другой вуз? — радуясь за подругу, спросила Татьяна.
— Нет, конечно. Ты ведь меня знаешь, я люблю вдаваться в крайности. Все мои опасения были напрасными. Без присутствия методиста работать и в самом деле намного легче, я стала чувствовать настроение класса и свою власть над этим настроением. Если бы Марья Ивановна сильно не запустила свои классы, было бы работать еще легче, — говорила довольная Лена.
По окончании практики Лена стала чувствовать себя намного увереннее и спокойнее вести уроки. Таня с Леной постепенно сдружились с учениками и ходили с ними на экскурсии и в кино. Но Татьяне никак не удавалось вернуть свою былую радость к жизни, ее настроение часто колебалось и неодолимая тоска с новой тяжестью наваливалась на ее плечи. Как правило, это происходило ближе к вечеру, когда, вернувшись домой, Танюшка вновь вспоминала об Андрее. У Зои снова появился новый ухажер, поэтому подруги виделись редко. Лишь однажды, случайно встретив в подъезде спешившую после работы на свидание Зою, им удалось коротко перемолвиться между собой парой фраз.
— Зоечка, ты опять убегаешь. Когда, наконец, мы с тобой увидимся? — спросила Таня, обрадовавшись их случайной встрече.
Зоя, как обычно, выглядела очаровательно, так как обладала безупречным вкусом. Все, что бы она не носила, выглядело на ней как-то по-особенному. Даже обыкновенная малиновая косынка, небрежно повязанная поверх плаща, придавала ее виду изысканность и элегантность.
— Танечка, дорогая, я тоже по тебе очень соскучилась. Мы обязательно увидимся в воскресенье вечером. Мне надо тебе рассказать много нового, а сейчас я спешу, — и подруга, поцеловав Татьяну, быстро выбежала из подъезда.
24. Добрый волшебник
Педагогическая практика, длившаяся три месяца, пролетела, словно быстрый лихой всадник, чуть ли не в одночасье и вновь начались привычные занятия в институте. И как-то сразу, за одну ночь, наступила зима, выпал первый снег, который продержавшись лишь несколько дней, превратился в мокрое грязное месиво на тротуарах и дорогах города. Голые деревья уныло раскачивались на холодном ветру, и громоздкие серые тучи, пленив необъятный небосвод, непоколебимо демонстрировали свое господство. Дни становились короче, ночи длиннее и значительно холоднее.
В такие длинные темные холодные вечера Таня чувствовала себя необычайно одинокой. Но все шло своим чередом, день за днем, месяц за месяцем, а год за годом. Этот Новый год Татьяна решила праздновать дома одна. Зоя пыталась уговорить ее пойти с ней к Оксане, но Танюшка оставалась неумолимой. Она по привычке наготовила много разных салатов, напекла ароматных пряников и, празднично накрыв стол и украсив елку, села к окошку понаблюдать за происходящим во дворе. Ее родители уехали встречать Новый год к родственникам, они тоже безрезультатно звали Таню с собой. Но ей никуда не хотелось идти, никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось говорить. Андрей был далеко, и Танюшка сильно сокрушалась оттого, что не могла хоть изредка видеть его. По телевизору, как обычно в канун Нового года, шла комедия Эльдара Рязанова "Ирония судьбы…", поэтому Татьяне, переставшей верить в чудеса, захотелось просто посидеть и погрустить у окна.
Вспоминая своих подруг, она радовалась за Свету, у которой приехал из армии на побывку муж. Лена встречала Новый год со своей школьной подругой, Зоя пошла к Оксане в сопровождении нового кавалера. От старушек у подъезда Тане стало известно, что у Андрея недавно родился сын и, теперь ждать и надеяться ей было уже точно не на что. Она даже не стала переодеваться в нарядное вечернее платье, в спортивном костюме было намного теплее и комфортнее. Так Таня просидела у окна, грея ноги у батареи, почти около часа. Затем она все же решила пойти переодеться, надеясь таким образом хоть немного повысить себе настроение. Танюшка достала из шкафа свое любимое красное платье, но затем, передумав, повесила его обратно. Вместо него ей захотелось надеть синий брючный костюм, который плотно облегал ее стройную девическую фигуру. До встречи Нового года оставалось не более получаса.
Переодевшись, Татьяна вновь подошла к окну, вглядываясь в слабо освещенные улицы микрорайона. Во дворе было непривычно тихо и безлюдно, черные силуэты однотипных прямоугольных зданий создавали унылую безжизненную обстановку. В небе тонким ярким серпом серебрился молодой нарождающийся месяц, слабо мерцали, проглядывая сквозь тяжелые снежные тучи, далекие недосягаемые звезды, в подернутых морозом лужах отражались желтые огни одноногих уличных фонарей. Где-то далеко в темноте улиц Татьяна заметила одинокую счастливую парочку, вероятно спешившую к праздничному столу на встречу Нового года в кругу родных или друзей.
