Тереза Вейр - Власть кармы
Когда-то Дэниэл мог повлиять на нее. Но с тех пор как однажды исчезла конфискованная травка, Джо перестала прислушиваться к нему. Тогда она обвинила Дэниэла в том, что будто он выкурил ее. А Дэниэл попросту спустил улику в унитаз: Джо арестовала за самокрутку шестнадцатилетнего подростка, и тому грозило, согласно чересчур жестокому закону штата, семь лет тюрьмы строгого режима.
Нет, не был Дэниэл создан для работы копом. Бесконечные инструкции и правила — вот обо что он вечно спотыкался. Не умел он слепо повиноваться им, особенно если правило казалось ему бессмысленным. Но случилось однажды, что это его пренебрежение к инструкциям и правилам обернулось гибелью четырех людей…
Дэниэл медленно вернулся в палату к Клео, постучав на всякий случай, прежде чем войти в открытую дверь.
Клео сидела в той же позе, — глядя из окна на простор неба.
— Я так и знала, что мне никто не поверит, — совсем тихо, бесцветным голосом произнесла она.
— У него что, была какая-то причина похищать тебя? — спросил Дэниэл.
Наверное, все к лучшему, — не обращая внимания на его вопрос, сказала Клео. Она явно еще переживала реакцию Джо. — Теперь я смогу уехать и не давать никаких утомительных показаний.
— Клео, я тебе верю.
Она обернулась к нему. В безжизненных глазах не промелькнуло ни тени облегчения.
— Почему? Почему вдруг теперь?
— Верю, и все. Прими это, и давай сосредоточимся на уликах. Надо вспомнить все, чтобы можно было арестовать его.
Клео помолчала, перебирая в памяти недавние события.
— Он сказал, я про него что-то знаю. Что-то, чего никто не должен узнать.
— Но что именно?
— Не знаю. Я так ему и сказала. Я ничего не знаю. Но он твердил одно — я знаю. И что, в конце концов, это станет известно другим.
— Может, сумеешь вспомнить еще что-то? — без особой надежды спросил Дэниэл. — Хоть что-нибудь.
— Еще он бормотал что-то насчет того, что никому не хотел причинять вреда.
Подойдя к кровати, Дэниэл проверил капельницу. Через несколько часов раствор в ней закончится.
— Медсестра сказала, что это твоя последняя капельница. Когда процедура закончится, я хочу увезти тебя отсюда. Оставаться тут тебе небезопасно.
Клео побледнела еще больше, если такое было возможно.
— Я не могу снова возвращаться в тот мотель…
— Ты поедешь со мной, ко мне домой.
Клео молчала. И он даже засомневался, услышала ли его она.
— Почему?
У Дэниэла был заготовлен ответ. Он принялся перечислять аргументы в пользу своего предложения:
— Там я смогу приглядывать за тобой. Ты поживешь в прежней комнате моей матери. Я до тебя и не дотронусь, если ты насчет этого тревожишься.
В палату заглянула медсестра.
— Ваш брат звонит, — сказала она Клео. — Если хотите, переведем звонок в вашу палату. Или лучше попросить его перезвонить позже?
— Я поговорю с ним.
Клео оперлась руками о матрац, подтягиваясь повыше. Медсестра вышла, а Дэниэл протянул Клео телефон с прикроватного столика.
— Адриан, привет. — Такого ласкового голоса у нее Дэниэл никогда прежде не слышал. — Со мной все хорошо. — Пауза. — Клянусь.
Чтобы не мешать разговору, Дэниэл медленно вышел из палаты, но журчание ее голоса доносилось и в коридор. А может быть, это его слух был настроен на ее частоту.
— Нет, Адриан. Не надо. Пожалуйста. Со мной все хорошо. Тебе не к чему приезжать.
Новая пауза.
— Ты, наверное, думаешь, что так будет и дальше? — печально проговорила она. — Думаешь — неужели она всегда будет обузой для меня?
Видимо, брат возразил, потому что голос ее смягчился снова, потерял напряженность.
— Я люблю тебя.
И Клео надолго замолчала, слушая собеседника на другом конце провода.
Дэниэл предположил, что брат задает ей вопросы, задавать которые ему очень не хочется.
— Да, — наконец произнесла она. — Они знают, кто это сделал. Они найдут его… Нет, пока нет, но очень скоро его арестуют. Нет, никакая опасность мне не грозит… Да, меня охраняют.
Новый вопрос.
— Нет, — голос ее упал. — Меня не изнасиловали. Клянусь. А даже если и так, это ведь не конец света, правда? В моей жизни случалось чего и похуже, но я выжила, верно? — Этот ее тон Дэниэл уже научился распознавать — жалостно-лживый.
Она еще раз повторила, что любит его, и распрощалась.
Дэниэл ушел из больницы с тяжестью на сердце, непонятной для него самого.
Первое, что он сделал, очутившись дома, — позвонил Кэмпбеллу. Но дома у того трубку не взяли, и тогда Дэниэл набрал номер офиса.
— Доктора Кэмпбелла нет в городе, — ответила секретарша.
— Куда он уехал?
— Он не сказал.
— Но разве он не оставил номера, по которому его можно найти?
— Извините, оставил он только номер своего коллеги доктора Миллера, на случай экстренной необходимости.
— Но так не делается.
Да нет, в экстренных случаях они всегда принимают пациентов друг друга. Так удобно для обоих.
Следующий звонок Дэниэла был в полицию штата.
— На месте преступления все подчищено, — ответил ему начальник расследования. — Никаких улик, пусто.
— Дерьмо! — тихо выругался Дэниэл. Он промямлил несколько слов благодарности и положил трубку.
Не тратя больше времени, он отправился в госпиталь, заехав по пути в магазин, чтобы купить одежду для Клео.
Монитор опустевшей капельницы сигналил об этом уже минут десять, когда в палате появился Дэниэл с пластиковыми пакетами в руках.
— Одежда, — сообщил он, складывая пакеты на кровать. — Никаких следов твоего чемодана пока нет, вот я и подумал, что единственная твоя одежда — та комбинация, что была на тебе вчера.
— Она не моя.
— Что?
— Черная комбинация. Это он мне ее дал. Перед тем как пытался… — конец фразы повис в воздухе.
— А где она сейчас?
— Не знаю.
Наконец явилась медсестра и выключила аппарат.
— Теперь мы можем вытащить иглу из вены, — объявила она нарочито бодрым, жизнерадостным тоном, свойственным многим медсестрам.
— Не знаете, куда дели ее вчерашнюю одежду? — спросил Дэниэл.
— Вещи в мешке в ее шкафу.
Дэниэл проверил. Комбинации там не оказалось, поэтому он спросил:
— А вы уверены, что все здесь?
— Абсолютно!
Медсестра ослабила манжет на руке Клео и осторожно выдернула иглу. Потом потребовалось подписать обычные при выписке бумаги, и медсестра попрощалась с пациенткой.
Оставшись наедине с Дэниэлом, Клео взялась за пакеты. Было странно представлять, что он заходил в магазин и покупал для нее одежду. Какой-то слишком интимный поступок.
Ну и странная мысль. Да ведь они были в таких интимных отношениях, ближе не бывает. И все-таки покупка для нее одежды представлялась Клео чем-то еще интимнее секса. Почему? Она и сама не смогла бы ответить на этот вопрос. Ему пришлось думать о ней, подбирать нужные размеры. А может, даже раздумывать о том, что ей понравится, а что нет?
