Джанет Дейли - Золотой мираж
– Слава Богу, вздохнула Пола с присущим ей драматизмом. – Я бы без нее не прожила.
Когда нож со скрежетом открыл банку, Джон, решительно отодвинув от себя и то и другое, встал.
– Все, – сказал он. – Я оставляю вас, дамы, вдвоем, а сам уезжаю. Мне пора.
– Разве ты не остаешься? – запротестовала Кит и взглянула на часы. – Как раз время ленча. Поешь с нами.
Джон по привычке иронически вскинул брови.
– Разве ты забыла, что купила, Пола? Салат, йогурт, сухарики. Это пища не для меня.
– После отпуска я хочу по-прежнему свободно влезать во все свои платья. Если бы я осталась в твоем доме и съедала твои роскошные завтраки и обеды, клянусь, мне пришлось бы полностью обновлять гардероб. Хватит мне того, что я рыжая, но быть еще рыжей толстухой – этого я не перенесла бы.
Кит с удовольствием окинула взглядом стройную фигуру подруги – узкие бедра, обтянутые брюками цвета хаки, кремовая шелковая блузка, пояс из крокодиловой кожи, подчеркивающий тонкую талию.
– Не представляю тебя толстушкой, Пола.
– И никогда не представишь, ручаюсь, – сказала она, поднимая стаканчик.
Кит хотела было что-то возразить, но Джон перебил ее:
– Проводи меня, Кит.
– Хорошо.
Кит подошла к нему и шутливо обняла, как бы успокаивая.
– Я скоро вернусь, Пола, – бросила она через плечо, направляясь с Джоном к двери. Рука Джона тоже легла ей на плечи.
– Да-да, она скоро вернется, – подтвердил он, увлекая Кит за собой.
– Что это значит? – Кит бросила на него лукавый взгляд.
– А то, что ты... еще не отблагодарила меня как следует за то, что я привез тебя сюда.
Через гостиную они вышли в прихожую, и здесь Джон, отпустив Кит, широким жестом распахнул перед ней дверь на крыльцо и придерживал, пока смеющаяся Кит не прошла под его рукой. Затем он снова заключил ее в объятия.
– Боюсь, на изъявление благодарности потребуется некоторое время, – поцеловал он ее.
– Мне показалось, ты торопишься? – насмешливо заметила Кит, когда они спускались с крыльца.
– Не настолько, чтобы отказаться от вознаграждения. Сначала удовольствия, дела потом.
У машины Джон остановился и, не выпуская Кит, повернул к себе лицом.
– Догадываюсь, какого вознаграждения ты ждешь, – прильнув к нему, прошептала Кит. Расстегнув «молнию» его легкой ветровки, она положила ему ладони на грудь и сквозь тонкий трикотаж рубашки почувствовала тепло его тела.
– А что за дела у тебя, на скажешь?
Она подняла голову и вопросительно посмотрела на него. Вместо ответа Джон легонько поцеловал ее сначала в губы, потом в шею.
– Мы с Ноланом и Эйбом должны сегодня посмотреть все возможные места съемок, – пробормотал он, продолжая целовать ее. – Но прежде у меня свидание с Чипом. Лесситер просит показать ему все исправления в сценарии, а Чип ерепенится.
– Он, видимо, считает, что его сценарий не нуждается в поправках, – возразила Кит и, почувствовав, как сладко кружится голова, закрыла глаза.
Джон внимательно посмотрел на нее.
– В нашей профессии существует такое понятие, как компромисс, дорогая.
– Понимаю, – Кит неохотно открыла глаза и сосредоточила внимание на ямочке на подбородке Джона. Она шаловливо коснулась ее пальцем.
– Давай пообедаем вместе, Кит. Только вдвоем, без Полы и Чипа. Ты да я, и больше никого, – предложил Джон.
– Звучит заманчиво, – промурлыкала Кит, нежно проводя пальцем по его щеке вверх до виска, смахивая со лба легкие прядки волос и дивясь их мягкости, столь необычной у мужчин. – Увы, мне следует воздержаться, – с легким вздохом сожаления произнесла она. – У меня бездна дел. Кто за меня их сделает?
Ответ Кит не понравился Джону. Она заметила, что он поджал губы.
– Неужели они все срочные и ничего нельзя отложить?
– Не в том дело, что они срочные, а в том, что им нет конца.
Она постаралась поцелуем разгладить складки у его рта. Но когда он с силой снова прижал ее к себе, Кит отстранилась и сама стала быстро покрывать его щеки и подбородок легкими, короткими, дразнящими поцелуями.
– Прежде всего, надо разобрать вещи отца, – шептала она между поцелуями. – Его бумаги, охотничьи ружья и многое другое... Потом надо убрать продукты в кухонный шкаф и кладовку... – Кит целовала его в шею и на минуту умолкла, уткнувшись ему в ключицу. – Во много дом остался таким, каким я его покинула, уехав в Калифорнию, – наконец снова сказала она и отстранилась. – Надо все не только разобрать, но и решить, что оставить, что продать или раздать, а то и просто выбросить...
– Ты убедила меня, – со вздохом промолвил Джон и закрыл ее рот поцелуем. Он был столь долгим, что когда Джон наконец отпустил ее, Кит едва перевела дух и с трудом удержалась на ногах. Однако это состояние было скорее приятным. Ей было хорошо, ибо она вдруг поняла, что внесла в жизнь Джона Тревиса то, чего ему так не хватало – шутку, шалость, смех, любовь, нежность и еще чувство дома, которое он, возможно, не считал для себя столь уж необходимым.
Джон смотрел на нее, полуприкрыв глаза.
– Ужин завтра вечером, – отрывисто произнес он голосом, хриплым и низким, как далекое ворчание грома.
– Хорошо. – Кит шутливо щелкнула его по подбородку. – Твоя взяла. – Она осторожно высвободилась из его рук. – Отправляйся по своим делам, а то я ничего не сделаю сегодня.
Джона несколько обидел такой финал, но благоразумие взяло верх.
– Ты права. У тебя много забот, – согласился он. А про себя подумал, что, когда он с ней, постоянно забывает, что и у нее могут быть дела.
Кит махала ему рукой с крыльца, когда он отъезжал, и не входила в дом, пока не смолк вдали шум его машины. Ей вдруг захотелось запомнить эти мгновения – безоблачное синее небо, запах сосны и альпийских трав, шепот ветра в густой, похожей на золотые монеты, листве осин. Это небо, горы, звуки и запахи – все должно остаться с ней, когда она уедет. Но это будет еще не скоро. Пока же она дома.
Из кухни в гостиную вышла Пола с круглым металлическим подносом, покрытым клетчатой салфеткой. На подносе – чайник и две чашки.
– Продукты я все убрала. – Пола поставила поднос на маленький столик у дивана. – Голова болит отчаянно. Поэтому я решила передохнуть, прежде чем распаковать чемоданы. Не хочешь ли чаю из трав?
– Спасибо, – поблагодарила Кит.
Ей тоже чертовски не хотелось заниматься чемоданами и той тысячью дел, перечисление которых так огорошило беднягу Джона. Прохаживаясь по гостиной, Кит смотрела на знакомые светло-зеленые обои, обшитый сосновыми досками потолок, сложенный из грубо отесанных камней камин и оленью голову с ветвистыми рогами над ним – украшение, которое, как она считала, придает особый уют деревенскому дому.
