Джилл Шелдон - Огненное лето
По правилам игры человек, стоявший на лестнице под куполом балагана, должен был прыгнуть в бассейн, как только кто-нибудь попадет в него мячиком. Ной знал, какое ни с чем не сравнимое удовольствие эта игра всегда доставляла детям. Ведь не могло быть выше счастья, чем попасть мячом в главного воспитателя и заставить его спрыгнуть в воду. Он понял, что должен смеяться. Хотя из бассейна пахнуло наверх вполне ощутимым холодом. Ной слегка поежился, но тут же взял себя в руки. Никто из стоявших у борта не должен был знать, что он мерзнет.
Мартин прицелился в Ноя мячиком и бросил… Мимо! Стоявший рядом с ним мальчик бросил свой мяч. И тоже не попал. Такой же результат был у третьего стрелка. Когда мимо пролетели еще два мяча, у Ноя блеснула надежда, что ему удастся избежать купания.
Но тут вперед выступила Энн. В руках у нее был мячик. Их взгляды встретились. И Ной не увидел в ее глазах ни симпатии к себе, ни тоски из-за разлуки, ни тем более влечения. Он прочел в них лишь вызов.
— Нечестно! — крикнул Ной. — В игре участвуют только дети. Ты же давно вышла из детского возраста!
Внизу разгорелся жаркий спор, имеет ли Энн право бросить мяч в Ноя. Наконец было постановлено, что коль скоро Энн не является штатным сотрудником приюта, то имеет право участвовать в игре.
Черт! — выругался про себя Ной.
Энн прикусила язык, сосредоточилась и бросила мяч. Раздался общий восторженный рев: она сумела попасть Ною прямо в грудь. Тот стиснул зубы и, отпустив перила лестницы, нырнул в ледяную воду. Энн заработала два очка.
Через час Ной, облаченный в сухую одежду, вновь почувствовал себя отдохнувшим и почти счастливым. Это сделал карнавал. Не радостными детскими криками или громкой веселой музыкой, и даже не затейливыми играми. Просто Ной вновь почувствовал себя совершенно свободным, как когда-то в детстве.
Между тем Энн после инцидента в балагане куда-то исчезла, будто чувствовала себя виноватой. Посмотрев по сторонам и удивленно подняв левую бровь, Ной пробормотал:
— Это же просто смешно!
Ведь он и не думал осуждать Энн. Раньше он бы непременно постарался ей отплатить, как всегда и поступал в подобных случаях. Но сейчас ему просто хотелось еще раз увидеть чарующую улыбку, которой он все же надеялся добиться от Энн.
Ной нашел ее за балаганом, сидящей на скамейке возле ящика с ненадутыми воздушными шариками. Она вежливо, но холодно улыбнулась ему. Поняв, что доносившаяся из балагана оглушительная музыка никак не способствует интимной беседе, Ной досадливо вздохнул.
— Еще раз привет, — сказал он занудным голосом.
— Привет. Ты уже успел переодеться?
— Успел. Но у тебя верная рука, Лей-верти.
— Злишься?
— Вовсе нет. Я вписал твое имя на следующий час.
— Вписал мое имя? Это куда же?
— В список участников игры, жертвой которой я только что стал. Детям это очень понравилось. Ведь ты не возражаешь, не так ли?
На этот раз улыбка была уже не такой сухой и натянутой. Энн протянула Ною правую руку, держа в левой три дротика.
— Плутишка. С тебя три цента.
— За что?
— За дротики. Местный клуб «Киви» установил специальный приз: каждый, кто собьет дротиком воздушный шарик, получит порцию мороженого. Бери.
— А мороженое мы съедим вместе. Идет?
— Ладно.
Они вышли на середину двора, где уже собрались все обитатели приюта. Ноя встретили восторженными криками. Эд выпустил в воздух первый шар.
— Прошу!
Ной бросил дротик и промахнулся. Энн, внимательно следившая за полетом дротика, прикусила нижнюю губу и облокотилась на перила лестницы. При этом ее легкая накидка чуть поднялась и обнажила узкую полоску смуглого тела. Голодные глаза Ноя не могли этого пропустить. Перед ним все поплыло, а поскольку как раз в этот момент он метал дротик, то бросок оказался снова неудачным.
— У тебя осталась еще одна попытка, — констатировала Энн. — Советую сосредоточиться на броске, а не думать о пропавших деньгах.
Энн стояла совсем рядом. Для Ноя это были танталовы муки. Вот уже два долгих дня он не имел возможности дотронуться до нее и даже просто поговорить. И сейчас ничего так страстно не желал, как обнять ее, поднять на руки и унести куда-нибудь в спокойное тихое место, подальше от гремящей музыки, всего этого карнавального шума и любопытных взглядов. А там — смотреть на нее, говорить о чем угодно, испытывая несказанное наслаждение от одного сознания того, что она рядом…
— Ной, — донесся до него как будто откуда-то издалека голос Розмари. — Пойди-ка за балаган, помоги собрать дротики и принести еще шариков. А то там без тебя не справятся.
— Пойдем, пойдем, Ной, — запрыгал от радости Мартин. — Ты нам должен помочь. И Энн тоже.
Ной почувствовал на себе выжидающий взгляд Энн.
— Тебе нужна помощь? — очень мягко спросил он.
— Зачем? Я отлично себя чувствую. Вместе с детьми мы все сделаем.
— Но… Но я хотел бы помочь.
Ной взял ее за талию, чтобы отстранить с дороги и пройти за балаган, однако Энн наклонилась в его сторону и загородила дорогу. Ее взгляд блуждал по лицу, глазам, плечам Ноя и остановился на губах. Ему показалось, что сейчас она попросит ее поцеловать, чего он в этот момент безумно хотел. Но Энн сделала решительный шаг назад, прошептав:
— Вездесущий Тэйлор! Всегда появляется именно там, где кому-то становится нужен.
— Не надо меня осуждать, Энн, — тихо ответил Ной, принимая у нее из рук корзину для дротиков.
Она смотрела на него глазами, полными сожаления и горечи. Ной тихонько отстранил ее и прошел за балаган. Энн последовала за ним. Не говоря друг другу ни слова, они взялись за работу. Ной подбирал упавшие дротики и клал их в корзину. Энн надувала шары. Очень скоро на земле не осталось ни одного дротика, а в запасной корзине ни одного ненадутого шара.
Новое появление обоих на середине двора вызвало радостный крик всей детской толпы. Ной принялся за сбор центов, а Энн — за раздачу шаров. Они стояли совсем рядом и постоянно касались друг друга. Каждый раз Ной чувствовал, как по его телу пробегают электрические разряды. Он посмотрел на Энн и понял, что с ней происходит то же самое.
В этот момент их взгляды встретились. Тоска, глубокая печаль, любовь — все эти чувства прорвали завесу безразличия, которой Энн пыталась отгородиться от Ноя. Он хотел было сказать, что впервые поверил в существование другого, более светлого и счастливого, мира, чем тот, в котором жил до сих пор, что готов до конца довериться ей и дать все, к чему они оба стремились…
Но так ничего и не сказал… Не нашел нужных слов… Вместо этого взял девушку за руку…
