Дженис Хадсон - Сердце Сэмми
В отчаянии Сэмми отбросила карандаш. Может быть, лучше не сидеть в кабинете, а сходить проверить последние данные о работе маркера? Выходя из кабинета, Сэмми схватила со стола защитные очки, но, задумавшись, забыла их надеть.
Сэмми опомнилась, только проходя через цех контроля качества, когда Гас крикнул ей:
— Очки для того, чтобы носить их на глазах, а не в руках, Сэмми!
— Ты прав. И как это я… — Чувствуя себя полной идиоткой, Сэмми надела очки.
У дверей ангара Сэмми остановилась и расстроенно посмотрела на огромную лужу, отделявшую ее от цеха покраски. Лужа была диаметром около десяти футов и глубиной не меньше дюйма. У Сэмми было два выхода: испортить новые туфли, чего она вовсе не собиралась делать, или пойти в обход и зайти в ангар через восточный вход.
Резко повернувшись, чтобы идти в обход, Сэмми уткнулась в широкую мужскую грудь. Перед ней стоял Ник.
— Привет! — сказал он, улыбаясь. — Я тоже очень рад тебя видеть.
Сэмми быстро взглянула на него и отступила на шаг назад.
— Извини.
Она хотела обойти Ника, но тот остановил ее, схватив за руку.
— Идешь в покрасочную?
Сэмми не хотела отвечать, не хотела разговаривать с ним, не хотела думать о нем, не то что находиться рядом.
— Пойдем, — сказал он и потянул Сэмми к двери. — Я и сам туда собирался.
— Ник, я… — Но Сэмми не удалось закончить фразу. Подняв на руки, Ник перенес ее через лужу к дверям ангара.
— Что ты делаешь? — сердито зашептала Сэмми ему в ухо.
Глядя прямо перед собой и улыбаясь не хуже Чеширского кота, Ник ответил:
— Изображаю джентльмена. А что, не нравится?
— Нет, не нравится! — отрезала Сэмми, мучительно думая: «Мне не нравится, как бегут по телу мурашки от одного твоего прикосновения, как хочется покрепче обнять тебя за шею. Не нравится!»
У дверей Ник поставил Сэмми на ноги.
— Доставил в целости и сохранности. Можешь не благодарить — мне было приятно.
Сэмми открыла рот, потом снова закрыла, так и не найдя нужных слов. Больше десяти человек прекратили работать и смотрели на нее и Ника. Еще никогда в жизни Сэмми так не хотелось плакать.
Ник снова подмигнул ей, засунул руки в карманы и отправился к следующему ангару, насвистывая: «Какое чудесное утро!»
Сэмми молча сжала зубы. Что ж, Ник снова затеял с ней какую-то игру. Не хотелось бы оказаться в этой игре спортивным снарядом. Надо постараться понять ее цели и правила.
Сэмми направилась к маркеру, но тут кто-то окликнул ее сзади. Это был Гас.
Взяв Сэмми за руку, он увлек ее за собой туда, где было чуть потише, — к правой стене.
— Ты что, девочка, совсем с ума сошла, что позволяешь таскать себя на руках у всех на глазах? Или тебе все равно, что про тебя подумают?
— Конечно, не все равно, — почти закричала Сэмми. — Можешь мне поверить, Гас. Выходка Ника удивила меня еще больше, чем всех остальных.
— Последи за собой, Сэмми. Сплетни распространяются быстро. Сейчас все говорят о том, что скоро истекает твой испытательный срок. А потом они начнут интересоваться…
— Замолчи. Не смей больше говорить ни слова! Ведь ты знаешь меня достаточно хорошо, Гас, как же ты можешь?
— Знаю тебя? Мне тоже так казалось. Но после того, как вы два раза за последний месяц уезжали вместе из города, как странно ведете себя со дня приезда из Нового Орлеана, — не знаю, Сэмми. Теперь мне кажется, что я совсем тебя не знаю. Зато мне ясно видно, что происходит. Надеюсь, и ты отдаешь себе отчет в происходящем.
— Гас…
Но он не дал Сэмми закончить. Ее друг и учитель повернулся к ней спиной и ушел, оставив ее стоять у стены под обстрелом десятков любопытных глаз.
Сэмми забыла о данных, которые пришла проверять, и пошла обратно к себе в кабинет. Следующие два дня она почти не выходила оттуда. И стоило ей только показаться в коридоре один-единственный раз, как это обернулось для нее неприятностями.
Она как раз подходила к столу Мэри, чтобы вернуть папку, которую брала из ее картотеки, когда Дарла окликнула, сказав, что на столе в кабинете Сэмми звонит телефон. Оглянувшись, Сэмми попросила Дарлу:
— Ты не могла бы поднять трубку и попросить подождать? Я подойду через минуту.
Она произнесла эти слова, продолжая двигаться вперед, и нескольких шагов, пройденных вслепую, оказалось достаточно. Сэмми на кого-то наткнулась. Знакомое ощущение прикосновения сильного, мускулистого мужского тела не оставляло сомнений, кто это был.
Ник взял ее за руки.
— Да-да, Сэмми, здравствуй, — смеющимся голосом произнес он.
Сэмми буквально отпрыгнула.
— Извини, я не смотрела, куда иду.
Ник улыбнулся, снова демонстрируя свои неотразимые ямочки на щеках.
— Не извиняйся, мне было приятно.
Краем глаза Сэмми видела, как Мэри смотрит на нее, разинув рот. Сэмми прекрасно ее понимала. Она тоже никак не могла поверить в происходящее.
Ник ласково потрепал ее по щеке. От этого легкого прикосновения Сэмми бросило в жар. Ник хитро улыбался.
— Сейчас у меня назначена встреча, а позже увидимся, — сказал он.
Он говорил достаточно тихо, но так, чтобы их могли услышать. Сэмми не знала смеяться ей или плакать.
Ник же спокойно удалился по коридору, снова что-то насвистывая.
Сэмми всерьез подумала о том, чтобы ударить его по голове, но решила, что скоросшиватель в ее руках — не самое подходящее для этого орудие. Сжав зубы, Сэмми положила папку на стол Мэри и заторопилась в кабинет. В тот день она выходила из кабинета еще только один раз — в уборную.
Но и тут ей не удалось побыть спокойно. Из своей кабинки Сэмми услышала, как открылась наружная дверь. Она сразу узнала голоса Мэри и Дарлы:
— Он просто не сводит с нее глаз. Это отвратительно!
— Не знаю, — ответила на это Мэри. — Я бы вовсе не возражала, чтобы за мной приударил такой мужчина, как Ник.
— Ну да, особенно если бы он был твоим шефом. Можно больше не бояться потерять работу. Я нисколько не сомневаюсь, чем кончится ее испытательный срок!
Сэмми резко распахнула дверь кабинки. К сожалению, она не рассчитала силу, и дверь ударилась о стену, отколов от нее кусок краски.
Мэри и Дарла застыли, пораженные.
— Первое правило для тех, кто любит сплетничать в уборной, — сквозь зубы процедила Сэмми. — Прежде чем начать, всегда надо убедиться, что в кабинках никого нет. В следующий раз не забывайте, мои дорогие!
Проходя мимо них к двери, Сэмми злорадно отметила, что обе покраснели.
В четверг утром, как только Сэмми пришла на работу, произошло событие, оказавшееся последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Посреди стола стояла хрустальная ваза, в ней красовалась одна единственная роза, лепестки которой только-только начали раскрываться.
