Габи Хауптманн - Мужчины «пять звезд» – включены
– Поэтому его здесь никто терпеть не может!
– Доктор Хвастун из Швейцарии – так его называют. Он еще круче, чем Жан. Стоит миллиарды евро. Не франков.
Катрин отодвинула от себя маленькую закусочную тарелку.
Тотчас явился Эвальд:
– Невкусно? Может, подать сразу горячее?
Катрин глубоко вздохнула.
– Герхард испортил вам аппетит?
– Исчезни, фурия! – наморщил лоб Герхард.
Эвальд ухмыльнулся, изобразил галантный поклон и забрал со стола тарелку.
– Как прикажете, ваша милость!
Катрин смотрела, как, балансируя тарелкой на безымянном пальце, Эвальд удаляется в сторону кухни.
– Вы все здесь сошли с ума!
– Сегодня, когда мы обедали у «Отто», это еще называлось декадентством, – Герхард посмотрел на нее. – Но я готов признать твою правоту. Может быть, хватит исповедей? Давай, наконец, поедим.
– А какие отношения между Бенитой и Руди?
– Она его свояченица. Постоянно стоит у него за спиной. Такой серый кардинал. Ее волнует семейное состояние, которое он просто пускает на ветер, как можно видеть.
– А что же его жена не разведется с ним?
– Любит его и надеется, что Руди вернется к ней, когда у него пройдет этот, как она выражается, сдвиг по фазе.
Катрин поставила свой бокал с пивом и на стол и отстранено смотрела, как медленно тают остатки пены на его стенках.
– Мы, женщины, похоже, совсем посходили с ума. И добавить здесь нечего. – Она заметила, что заговорила громче, и понизила голос. – Разве это по-человечески? Жена безропотно наблюдает, как муж раз за разом устраивает, как сказала Бенита, интронизации своих новых пассий? На ее деньги? Она финансирует его любовниц? А эти девицы… связываются с ним, зная все?
– Кто знает, что он им рассказывает.
Катрин покачала головой. Эвальд принес первое горячее блюдо.
– Может быть, это вам понравится, – произнес он, делая глубокий поклон в сторону Катрин. – Иначе нам, в самом деле, придется позаботиться о том, чтобы у вас за столиком сидел новый сосед!
Герхард пробормотал что-то невразумительное.
– И вообще, – Эвальд указал на шесть пустовавших стульев, – где задержались остальные?
– В публичном доме, – съязвила Катрин. – Вместе им там сподручнее!
Герхард рассмеялся, Эвальд кивнул, а Катрин почувствовала себя обманутой, одураченной.
– Здесь есть разумные, нормальные женщины? – медленно спросила Катрин. – Или только такие игрушки, как Лили, преобразовательницы мира, как Изабелла, и гиены, как Роксана?
– Отчего же? Очень многие!
– Ах! И где же?
Он сделал все охватывающее движение рукой:
– Повсюду!
– А конкретно?
– Эли, к примеру.
– Эли уехала!
– Да, она сама поняла, что такие есть. Разумная женщина!
Катрин сурово посмотрела на Герхарда и начала есть.
Вот это да! Кто знает, может быть, одному из них действительно удалось бы ее уговорить… Хорошее настроение, алкоголь, туда-сюда – и готово. Нечего и думать, что, если бы она узнала о сговоре после происшедшего, тот, кому это удалось, был бы просто убит ею же.
– Тебе вообще карпаччо по вкусу? – Герхард указал своей вилкой в ее тарелку. – Что-то мне не кажется, будто ты ешь это с удовольствием.
Ах, так это было карпаччо? Она вообще не задумывалась в тот момент, что кладет себе в рот. Если бы Эвальд принес папье-маше, съела бы и его. Катрин пожала плечами и продолжила ужинать.
– Оливер сказал, что у тебя прекрасный аппетит, и это позволяет надеяться на многое.
Она бросила вилку:
– Ну, это слишком! Пусть лучше не попадается мне под руку!
– Тсс, – прошептал Герхард. – Этого он как раз и хочет.
Катрин снова взяла вилку в руку.
– Знаешь что? Мне все больше и больше кажется, что в твоем рассказе нет ни слова правды. У тебя по причине перелома ребер карты совсем никудышные, и ты пытаешься «опустить» в моих глазах всех остальных, чтобы не оставить шансов никому. В действительности именно ты положил на меня глаз. А все остальное – дешевый треп!
Герхард ухмыльнулся:
– И это возможно…
– Ты дурак!
Он кивнул.
– И это тоже возможно.
В течение следующего часа они избегали возвращаться к этой теме, но Катрин все время спрашивала себя, как она должна реагировать, если Матиас или Оливер подсядут к их столу. Жан сидел за своим столиком спиной к ним и непринужденно болтал с Роксаной. Может, у них теперь опять семейная идиллия, и у Жана больше нет никаких намерений в отношении Катрин? На самом деле Катрин не знала, чему верить. Она вспомнила о неизвестном, который подсовывал ей под дверь глупые записки. Кажется, этот тип хотел преподнести ей сегодня ночью сюрприз? На всякий случай надо прихватить из бара меч.
– Как насчет дискотеки сегодня вечером? – спросил Герхард, когда они закончили с десертом.
Кстати, на дискотеке здесь она еще не была. Можно не плохо скоротать время до встречи с этим сочинителем.
– Прямо сейчас?
Герхард посмотрел на часы и задумался.
– В принципе еще рановато, но поскольку сегодня наверняка все направятся туда, можно и прямо сейчас!
Катрин хотела было вскочить, но заставила себя сидеть на месте.
– Но… Что я там буду делать с тобой? С твоими ребрами танцевать ты не сможешь, это точно.
Герхард горько усмехнулся:
– Зато я могу присматривать за тобой.
– Ха! Попробуй! – Катрин огляделась. – Но я пойду сначала переоденусь.
Герхард пообещал ждать в холле, она вошла в лифт и нажала кнопку своего этажа. Необходимо было прослушать голосовую почту и переодеться в джинсы и туфли для танцев. Катрин во время ужина решила, что не следует вычеркивать из жизни оставшиеся дни отпуска только из-за того, что рассказал ей Герхард. В конце концов, следовало подумать, как повернуть ситуацию в свою пользу.
Жужжа себе под нос, девушка отперла дверь номера и остановилась как вкопанная. У ее ног стоял букет цветов, а рядом завернутый в золотую подарочную бумагу сверток. Она чуть не опрокинула все это, открывая дверь. Катрин затворила ее и аккуратно обошла композицию. Как это могло попасть в номер? Кто-то побывал тут. Кто? Тайный поклонник, что писал ей письма? Но как? Пройдя, словно привидение, через закрытую дверь?
Букет был огромный. Красные розы в отрезанном от всего света, заваленном снегом Цюрсе? Одно это уже поражало воображение. Катрин буркнула себе что-то под нос и подняла с пола подарок в золотистой обертке. Похоже, горничная по чьему-то указанию устроила этот натюрморт, больше было некому.
Это и есть тот самый сюрприз, который обещал тайный воздыхатель в своем письме? Не так уж плохо, нечто совсем иное, чем-то, что она себе представляла. Катрин осторожно начала разворачивать золотистую бумагу. Села на кровать. Сняла бумагу совсем. У нее на коленях лежала белая коробочка. Катрин помедлила. Что, если она сейчас снимет крышку, а оттуда выскочит страшный паук-птицеед? Или скорпион? «Но ты же друг животных», сказала она себе и быстро сняла крышку. Внутри лежала еще одна коробочка – поменьше, из голубой кожи. Теперь так будет до бесконечности? Катрин вынула вторую коробку и повертела перед глазами. Весьма достойно. В значительно меньшей степени похоже на домик паука, чем на шкатулочку для драгоценностей. Ее пальцы замерли возле магнитного замочка. Что же это может быть? И самое главное: от кого? Она открыла. На темно-синей подушечке лежала серебряная цепочка, на которой был кулон с бриллиантом. Катрин затаила дыхание. Ей в жизни не приходилось видеть ничего похожего. Это должно стоить целое состояние. Катрин осторожно взяла украшение и разложила у себя на ладони. Кулон был не особенно велик, но выполнен в высшей степени великолепно. Бриллиант переливался в ее руке всеми цветами радуги. Она подошла к зеркалу в ванной и приложила сокровище к груди. С черным платьем вещица смотрелась сказочно. Катрин повернулась перед зеркалом и так, и эдак и благоговейно замерла. А наяву ли все это? И для нее ли? Не по адресу доставленный подарок? Может, Элко решил замолить грех перед Изабеллой или Жан – зазвать свою Роксану в семейную постель?
