К. Борджиа - 11 дней и ночей
Дверь открылась.
На пороге стояла миссис Оффали собственной персоной.
Так, будто они добрые соседки и видятся каждый день, миссис Оффали протянула Керри руку и без лишних разговоров пригласила войти.
Это была женщина лет тридцати, невысокая, в изящном брючном костюме, черноволосая – крашеная, сразу же решила Керри, – с короткой стрижкой и большими задумчивыми глазами.
Керри почувствовала в ней то, что принято называть «стержнем».
– Мужа еще нет, так что нам с вами придется немного его подождать, – сказала она, провожая гостью в каминную, одна из стен которой была стеклянной и выходила в красивый садик, усыпанный цветами. – Что вам предложить выпить?
Пока Керри пыталась спрятать за улыбкой удивление по поводу возникновения еще и супруга, которого, ко всему прочему, нужно было ждать, что как-то не вписывалось в ее представление о радостях лесбийской жизни, хозяйка сама наполнила два из трех стоявших на столике бокалов розовым мартини. Третий, вероятно, предназначался мистическому мужу.
Мистическим муж оставался, однако, не более десяти минут, пока Керри была вынуждена поддерживать с миссис Оффали ничего ровным счетом не значившую беседу о погоде и катастрофических изменениях климата по всему земному шару, которые приводили к ужасающим стихийным бедствиям, не обходившим стороной и Америку.
Когда эта животрепещущая тема была исчерпана и разговор сам собой перешел на спорт и уже подбирался к вопросу культуризма вообще и женского в частности, обе женщины увидели, как по садику за стеклянной стеной пробирается интересный мужчина в дорогом костюме цвета морской волны.
Это и был господин Оффали.
На вид ему можно было дать лет сорок, хотя кое-где в красиво уложенных волосах уже просматривалась седина.
Миссис Оффали поднялась ему навстречу и открыла входную дверь.
– Добрый день, сударыня, – сказал он, элегантно прикладываясь к руке Керри губами. – Очень рад вас видеть. Валерия рассказывала мне о вашей красоте. Теперь я вижу сам, что она рассказала мне не все. Нас ждет замечательный вечер, не так ли?
Керри только и могла, что неопределенно повести плечами.
Господин Оффали сел в кресло.
Наливая в мужнин бокал мартини, Валерия посмотрела на притихшую девушку и сказала:
– Вы не находите, что у нас в доме слишком жарко?
– Нет, – простодушно ответила Керри.
– Как бы то ни было, дорогая, вам бы не мешало раздеться. Я хочу, чтобы Маркус до конца убедился в правоте моих слов относительно ваших достоинств.
Маркус утвердительно кивнул и выжидательно уставился на Керри.
Недолгая прелюдия закончилась. Настало время действовать.
Супруги сидели, один – в кресле, другая – на диване, а девушка вышла на середину комнаты и стала с серьезным видом расстегивать на спине платье.
Когда обнажились плечи, Маркус восторженно оглянулся на жену.
– Мы с мужем оба любим сильные тела, – пояснила Валерия, внимательно следя за действиями девушки.
Платье было стоптано на ковер.
Под платьем Керри носила белое белье с пояском. Туфли на высоком каблуке тоже были белые.
– Ты видишь, как великолепно контрастирует с белизной белья ее смуглая кожа? – сказала Валерия. – Послушайте, Кэролин, вы таитянка, я забыла?
– Я родилась на Гавайях.
Керри переступила через платье и посмотрела в стекло на сад.
Дверь за Маркусом никто не прикрыл, теперь она стояла настежь, и из сада приятно тянуло прохладой, смешанной с благоуханиями цветов.
– Все снимать? – спросила Керри, запуская указательные пальчики под резинку трусиков.
– Да, конечно, – сказала Валерия и пригубила свой мартини. – Вы созданы для того, чтобы быть обнаженной.
Керри нравилось ощущение, которое возникало, когда она избавлялась от низа и сохраняла верх. Так было гораздо пикантнее, чем наоборот.
Лифчик ласково придерживал груди, когда она наклонилась, чтобы скатать отстегнутые от пояска чулки.
Маркус повернулся в кресле и что-то говорил жене. Валерия кивала.
Керри оставила чулки скатанными до туфелек, отчего получалось, что она как будто в сапожках.
Расстегнула и бросила поверх платья поясок. Маркус встал.
Керри уже собиралась избавиться от лифчика, но увидев, что хозяин неторопливо приближается к ней, невольно замерла.
Маркус обнял ее и сразу поцеловал в губы.
От неожиданности Керри не успела даже закрыть глаза и потому заметила, как Валерия улыбается ей с дивана. В этой улыбке не было ревности, только интерес и предвкушение.
Разжав объятия, Маркус обошел вокруг девушки, оглаживая ее тело ладонью. Ловко расстегнул лифчик на спине.
Керри стояла, безвольно опустив руки, не помогая ему и не мешая.
Маркус стряхнул бретельки с приподнятых плеч и дал лифчику тихо упасть на ковер.
– Кэролин, поднимите руки, – послышался голос Валерии.
Теперь это уже была не поза бездумного приятия, а сознательное подчинение.
Маркус легонько сжал между пальцами вытянутые соски девушки.
– У вас божественная грудь, – шепнул он. Отпустив, снова обошел вокруг и остановился за спиной.
Керри при этом стояла боком к дивану с наслаждающейся зрелищем Валерией.
Маркус провел ладонью по круглым ягодицам девушки.
Ягодицы имели идеальную форму и были гордостью Керри.
Она ждала, чувствуя, как средний палец мужчины протискивается в узкую расщелинку.
– Не напрягайтесь, – попросил он, заметив, что она невольно сжимает ягодицы.
Керри попыталась расслабиться. Тут вторая рука уперлась ей в спину и начала пригибать к полу. Она наклонилась.
Теперь Маркусу стало проще. Он откровенно трогал девушку сзади между ног, как торговец лошадьми, проверяющий покупку.
– Влажная? – спросили сбоку.
– Да, – ответил он.
– Кэролин, возьмите себя за щиколотки. Она подчинилась.
Почувствовала, как ловкие и совершенно бесстыдные пальцы проткнули оба отверстия.
Хотя никто не мог этого видеть, Керри закрыла глаза. Ей было больно, стыдно и приятно одновременно. «Как на Востоке», – сказала бы Стефания, имея в виду особенности тамошней кухни, где всякая еда соединяет в себе сразу все вкусовые оттенки – горькие, сладкие, кислые и соленые.
– Может быть, погуляем в саду? – предложила Валерия. Керри отпустила щиколотки и выпрямилась.
Маркус обнял ее одной рукой за плечи.
– Хорошая девушка, – обронила Валерия, проходя мимо и первая переступая через порог в сад.
Маркус повел Керри следом, держа за руку.
В саду было много тени и прохладно.
Керри чувствовала, что покрывается мурашками.
Она никак не могла понять, ради кого она здесь – ради мужчины или женщины. Ведь должен же был кто-то из них быть инициатором происходящего.
