Лиза Хендрикс - Суматоха
Мейсон знал причину. Он хотел Рейн, несмотря на все свои решения, обещания и добрые намерения. Он хотел ее.
Чисто физическое желание еще острее напомнило ему, как замечательно погрузиться в ее сладостное тепло. Он хотел этого опять.
Но не просто секса. А секса с Рейн.
Более того, он мог это получить. Немного усилий, приятный разговор – и она в его постели. А дальше полный восторг.
Проблема лишь в том, что после она возненавидит его, поэтому нужно держать брюки застегнутыми и не прикасаться к ней. Он не хочет, чтобы она его возненавидела.
Мейсон сосредоточился на дороге, привез Рейн домой как джентльмен и по-джентльменски донес ее рюкзак до двери.
– Видишь, было не так уж плохо. – Кому он говорил, ей или себе»?
– Да. Саманта – прекрасный ребенок. Я хорошо провела время.
– По-моему, ты впервые так говоришь с тех пор, как мы стали встречаться.
– Правда? – Рейн задумалась. – Нет. Я говорила то же самое про танцевальный вечер.
– Ты права, говорила. Но мне казалось, твое впечатление было испорчено тем, что случилось после.
Отвернувшись, Рейн вставила ключ в замочную скважину. Поворот, легкий толчок, и дверь открылась.
– В общем-то ничего плохого не случилось. Наоборот, все было… потрясающе.
– Потрясающе, – с удовольствием повторил Мейсон.
– Да… – Она кивнула и посмотрела ему в глаза. – А это плохо. Для нас обоих.
Мейсону нечего было возразить, поэтому он молчал, , в который уже раз упрекая себя за случившееся.
– Игра завтра в шесть, – предупредила Рейн. – Мы начинаем так рано из-за детей.
– Мы с Самантой будем здесь в пять тридцать.
– Хорошо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. – Ему пришлось делать выбор: поцеловать ее как обычно или для безопасности просто уйти.
Но Мейсон не принадлежал к числу тех, кто думает о безопасности.
Он прикоснулся к губам Рейн. Она не сопротивлялась, и он попробовал снова, задержавшись намного дольше.
Когда Мейсон напомнил себе, что надо бы отстраниться, взгляд у Рейн чудесно потеплел, она даже слегка улыбнулась.
– Ты прав. Это не так уж плохо.
Взяв у него рюкзак, она вошла в дом и спокойно закрыла перед его носом дверь.
Мейсон шел к «ягуару» как удовлетворенный мужчина. Сексуально разочарованный и тем не менее удовлетворенный.
Но эти чувства быстро испарились, когда он увидел в гостиной мать, посмотревшую па него так, как смотрела на восьмилетнего мальчика, а потом на студента колледжа: «Ты меня разочаровал».
Наливая в бокал порцию скотча, Мейсон напомнил себе, что находится под действием любовного зелья, поэтому шлепнулся на диван напротив матери и спросил:
– Что?
Тиш сделала пару стежков и вытянула шелковую нить:
– Я ничего не сказала.
– Не разыгрывай скромность, мама, ты готова взорваться. В чем дело?
– Ты преувеличиваешь. Я просто думала о сегодняшнем вечере. Саманта хорошо отнеслась к мисс Хобарт. Приняла ее.
– Это было взаимно. Рейн тоже считает ее очень милой девочкой.
– Ты доволен?
– Конечно.
– И действительно собираешься взять дочь на бейсбол?
– Софтбол. Да, собираюсь.
– Ты думаешь, это разумно?
– Играть в софтбол? Мама, я знаю, что это не поло или стрельба из лука, но, держу пари, Сэм переживет.
– Ты намеренно изображаешь из себя тупицу. Я говорю не об игре . в софтбол, а о том, что ты намерен делать со своим временным безумным увлечением.
– Временным? – удивился Мейсон.
– Нехорошо, когда девочка видит отношения, которые строятся на такой хлипкой основе. Она уже видела слишком много людей, которые входили в ее жизнь и быстро исчезали.
– Между прочим, не из-за меня.
– Я понимаю. Виновата Элизабет, которая тащит в дом мужчин, но это моя точка зрения. Ты всегда был надежен, Саманта на тебя рассчитывает, ты знакомишь ее с мисс Хобарт, наверняка зная, что она уйдет, как только вернется Каролина…
– Она вернется?
– Конечно, у тебя нет выбора. На прошлой неделе наше финансовое положение стало еще хуже. Ты сам говорил, что деньги Викершемов – последняя возможность вернуть «Александр индастриз» к жизни. Ты готовил брак с Каролиной в течение нескольких месяцев и не можешь все бросить.
– Ты права, мама.
– Слава Богу! Спасибо, – обрадовалась Тиш. – Было бы очень несправедливо, если бы Саманта начала думать о мисс Хобарт как о потенциальной мачехе, хотя ничего подобного никогда не произойдет.
– Ты, кажется, слишком уверена. Напрасно. Она дважды моргнула, совершенно потрясенная.
– Мейсон…
– Во-первых, при всем уважении к тебе должен сказать, что именно я, а не ты решаю, кому может быть моя дочь представлена, и Рейн, вероятно, лучший пример разумной женщины, которую моя дочь встретила за прошедшие несколько лет. Во-вторых, пора называть Рейн по имени, в-третьих, это не просто игра, а очень серьезно.
– Ты думаешь так лишь потому, что… – Тиш остановила себя.
– Потому что?.. – Мейсон перестал дышать, ожидая признания.
– Потому что вами руководят гормоны. Вы перепутали секс с любовью.
Мейсон разочарованно фыркнул:
– Я избегаю подобных ошибок уже много лет. Элизабет отучила меня навсегда. – Он поставил тяжелый хрустальный стакан на стол красного дерева. – Сейчас я озабочен лишь тем, как бы побыстрее организовать свадьбу.
– Свадьбу? Господи, Мейсон, вы знакомы всего неделю!
– Десять дней, но это не имеет значения. – «Убивать, так убивать», – подумал он. – С первой же минуты нашей встречи с Рейн я понял, что хочу, чтобы она всегда была рядом. Всю жизнь.
– Боже мой! – Тиш подскочила, словно он плеснул ей на колени горячий кофе. – Мейсон, дорогой, пожалуйста, скажи мне, что ты еще не сделал ей предложение.
– Еще нет. Но собираюсь.
– Не делай, продержись несколько дней, обдумай все как следует.
Ага, они с Мирандой хотят сделать отворот.
– Я уже подумал.
– Тогда подожди ради меня. Если ты и на следующей неделе еще не откажешься от мысли жениться на ней, я лично буду готовить свадьбу. Одна неделя! Обещай.
Мейсон глядел на мать с таким выражением, будто прикидывал, смогут ли они с Рейн пережить целую неделю, затем кивнул.
– Хорошо, мама. Только предупреждаю. Из-за этого у тебя останется меньше времени на подготовку к свадьбе, поскольку я не буду по твоей просьбе делать ей предложение сейчас, но и не стану ждать ни одного лишнего дня, чтобы жениться на ней.
– Спасибо, дорогой. – Тиш почти выбежала за дверь и направилась к лестнице.
– Спокойной ночи, – пробормотал Мейсон и, когда стук каблуков в холле затих, поднял стакан: – За семью со всеми ее причудами. Вечер удался. Рейн простила его, мать с Мирандой наверняка сейчас обсуждают, как приготовить отворот.
