Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи
Однако идти до дома Франсиски было довольно далеко и за время пути эти двое вполне освоили искусство поцелуя.
Франсиска же, как всегда в последние дни, за обедом вынужденно общалась с Жулией, и беседа у них шла на одну и ту же нескончаемую тему.
— Не представляю, как мои дети могут жить рядом с этими тупыми итальянцами! — говорила Франсиска.
А Жулия изо дня в день повторяла свою просьбу:
— Вы простите их, дона Франсиска, вам сразу станет легче.
— Нет, не прощу! Они сами сделали свой выбор, — неизменно отвечала Франсиска и затем еще долго возмущалась чудовищным поступком своих неблагодарных детей.
В тот день, когда Беатриса была уже на пути к дому, обед у Франсиски проходил по устоявшемуся сценарию, и Жулия опять спросила:
— А если я схожу к ним и узнаю, что они хотели бы вернуться домой, вы их простите?
Франсиска на сей раз несколько изменила привычный текст роли.
— Не понимаю, — сказала она, — почему ты о них так печешься? Тебе-то какое дело до них?
— Ну как же я могу о них не беспокоиться? — изумилась Жулия. — Они ведь мои родственники!
От возмущения Франсиска даже вскочила из-за стола.
— Как ты сказала? — угрожающе двинулась она на Жулию. — Что ты себе позволяешь, рабыня?
— Я вам не рабыня! — вскипела Жулия, но тотчас же взяла себя в руки и продолжила невинным тоном: — Простите, я оговорилась. Хотела сказать: «они мне как родственники».
Франсиска посмотрела на нее с недоверием, но тоже предпочла не обострять внезапно возникший конфликт.
А тут как раз домой вернулась Беатриса, и внимание Франсиски полностью переключилось на нее.
— Здравствуй, мама, я вернулась, — сказала Беатриса с такой легкостью, словно пришла домой после обычной прогулки.
— Напрасно, — невозмутимо ответила Франсиска, продолжая пребывать в образе Железной Руки. — Можешь идти обратно.
Еще живя у Винченцо, Беатриса не раз представляла, что ее возвращение домой будет именно таким, и это ее пугало. Но теперь, после сладостных поцелуев с Марселло, жизнь предстала перед ней в новых, радужных, красках, и на этом фоне разрыв с матерью показался Беатрисе всего лишь ничтожно мелкой размолвкой, которую можно легко уладить. Поэтому она не испугалась грозного тона матери и не обиделась на нее, а просто улыбнулась и сказала:
— Да ладно, мама, не сердись. Я погорячилась, прости меня. Если бы ты знала, как я по тебе соскучилась!
Она подошла к Франсиске, собираясь обнять и поцеловать ее, но та все же отстранила ее рукой:
— Иди к себе в комнату, живи здесь, но никогда не заговаривай со мной об итальянцах!
— Спасибо, мама, — ответила Беатриса, не желая с ней спорить.
Она отправилась в свою спальню, и вслед за ней туда прошмыгнула Жулия.
— Как я рада тебя видеть! — сказала она. — Я знала, что дона Франсиска тебя простит. Она и Маурисиу готова простить, если он будет жить тут один, без Катэрины.
— Он никогда на это не согласится.
— Да, пожалуй, — вынуждена была признать Жулия. — Но дона Франсиска очень переживает из-за Маурисиу, только старается скрыть это. После вашего ухода она стала еще жестче обращаться с рабочими, срывает на них свое плохое настроение.
— Мне жаль ее, — вздохнула Беатриса. ~ Если бы отец был жив, мама бы легче справилась с этими трудностями. Ей очень его недостает! Поэтому она до сих пор и носит траур. Хотя я, честно признаться, уже не могу видеть ее во всем черном.
— Да, можно было бы уже и снять траур, — поддержала ее Жулия? Как-никак три года прошло!
— Ну что ж, — развела руками Беатриса, — мой отец был замечательным человеком, он достоин такой верности.
Жулия на сей раз промолчала, а позже, пересказывая этот разговор своей бабушке Рите — старой негритянке, всю жизнь проработавшей служанкой в доме Марсилиу и по старости уступившей свой пост внучке, — заметила с усмешкой:
— Беатриса не знает, каким на самом деле был ее отец!
* * *Марселло примчался домой вприпрыжку, с улыбкой до ушей, и Констанция сразу же заподозрила, что это как-то связано с Беатрисой.
— Перестань ухлестывать за учительницей! — строго сказала она. — Хватит и того, что у меня зять из этой проклятой семейки!
— Мама, ты зря беспокоишься, — чмокнул ее в щеку Марселло, а Катэрине тихонько шепнул: — Не могу же я сказать ей, что сегодня луна спустилась с небес и поцеловала меня!
— Ты и правда будь осторожнее, — посоветовала ему Катэрина, — а то получится, как у меня с Маурисиу.
— Но у вас же все хорошо кончилось! — возразил ей Марселло.
— У нас все только начинается, — вздохнула Катэрина, успевшая понять уже в первый день после свадьбы, что ее жизнь с Маурисиу будет отнюдь не безоблачной.
Маурисиу тоже это понял, правда, не так скоро.
Поначалу он вел себя в доме Винченцо как гость: следуя своим давним привычкам, просыпался поздно, когда остальные члены семьи и Фарина уже вытирали десятый пот со лба, потом пил кофе, приготовленный Констанцией, потом читал, готовясь к вечерним занятиям в школе. И так, незаметно для него, наступало время обеда. Катэрина возвращалась с плантации, они с Маурисиу целовались в своей комнате. А затем шли обедать.
Маурисиу садился за стол вместе со всеми, не испытывая угрызений совести оттого, что ест чужой хлеб, да его в этом никто и не упрекал. Но однажды он услышал, как Винченцо сказал Фарине:
— Одни убытки у меня от Катэрины! Все деньги угрохал на свадьбу, а взамен получил только лишний рот.
— Ничего, скоро у тебя появится богатый наследник! — засмеялся Фарина.
— Да, и его тоже надо будет кормить, — проворчал Винченцо. — А Катэрина через пару месяцев уже не сможет работать на плантации. Так что у меня будет полон дом нахлебников!
Маурисиу бросило в жар от этих слов тестя. Нахлебник! Это было сказано о нем, о Маурисиу! И этот горе-шутник Фарина мерзко хохотал, говоря о богатом наследнике. Ясно же, что он имел в виду не столько будущего ребенка, сколько самого Маурисиу — тоже богатого наследника, у которого нет в кармане ни сентаво, потому что мать не дает ему денег, а в школе он преподает бесплатно. Стало быть, все правильно, он и есть нахлебник!
Признав справедливость этого, пусть и не высказанного ему в лицо, замечания Винченцо и Фарины, Маурисиу тем не менее затаил злость и обиду на тестя, и особенно почему-то на его дружка-остряка. Ходит тут, отпускает шуточки налево и направо, пристает к Маурисиу с расспросами о матери: почему она так долго носит траур, не собирается ли со временем выйти замуж?.. Как будто не знает, что любое упоминание о матери для Маурисиу болезненно. В общем, неприятный тип этот Фарина!
![Джек Вэнс - Умирающая Земля. Сб. [Умирающая Земля. Машина смерти. Глаза Верхнего мира. Большая планета.]](/uploads/posts/books/60504/60504.jpg)
