Анна Годберзен - Скандал
Лина благодарно кивнула, повернулась и, почти задыхаясь, побежала в указанном направлении.
– Если не сможете его найти, приходите ко мне в гости… – раздалось сзади. Лина повернулась и увидела, как кассир подмигнул ей. Девушка не была уверена, что он с ней флиртует, поскольку была совершенно неопытна в подобных делах, но этот жест вдруг показался ей добрым знаком. Она вымученно улыбнулась и понеслась дальше по мраморному полу.
В другой кассе Лина обнаружила пожилого человека, бодрого и румяного. Он носил бакенбарды, которые, однако, ничуть не маскировали его широкое сияющее лицо.
– Говорите, он высокого роста?
– Да, высокий, большие голубые глаза, красивое лицо. У него совсем немного багажа, и путешествует он один.
– Здесь многие подходят под это описание, – мужчина помолчал, перебирая бумаги, и Лина нетерпеливо посмотрела по сторонам – Но не в столь поздний час. Мне кажется, я знаю, о ком вы говорите, и этот человек уехал на одиннадцатичасовом поезде до Чикаго. Если вы говорите, что он направляется в Калифорнию, он наверняка пересядет на другой поезд, идущий через Окленд.
– Сколько сейчас времени? – спросила Лина упавшим голосом. Она поняла, что одиннадцать часов уже давно прошли.
– Десять минут второго.
– Когда следующий поезд до Чикаго?
– Только утром, юная леди. В семь часов.
Лина с содроганием подумала о возвращении в дом Холландов и о встрече с Элизабет.
– Мне, пожалуйста, один билет до Чикаго!
Кассир окинул ее недоверчивым взглядом.
– Хорошо. Сколько у вас денег?
Лина опустила глаза и ощупала карманы в надежде, что Вилл оставил Элизабет деньги на билет. Но, разумеется, там было пусто. Естественно, ведь Элизабет так богата!
– У меня их совсем нет, – всхлипнув, пробормотала она.
– Ну что ж, – громко хмыкнул кассир, – приходите, когда они у вас будут.
Чувствуя себя раздавленной, Лина отвернулась от окошка и пошла между длинными рядами скамеек, похожих на церковные скамьи. Ей захотелось присесть на одну из них. Возможно, ее подберут и отправят в дом для падших женщин. Что ж, это будет достойное завершение худшего дня в ее жизни. Лина подумала, что предпочла бы оказаться где угодно, только бы не видеть больше Элизабет.
Лина медленно подошла к дверям и, обернувшись, окинула взглядом стеклянный купол вокзала. За ним, на востоке виднелся бедный район Датчхилл, где селились ирландцы. Оказавшись там, девушка, как она, рисковала остаться им навсегда. Вилл – прекрасный, совершенный Вилл – смог найти средства, чтобы сбежать от Холландов, а вот Лине только и оставалось, что уйти пешком. Она еще немного постояла у двери и шагнула за порог. Выйдя на улицу, девушка увидела, что праздник все еще продолжается. Крики, аплодисменты, фейерверки в ночном небе… Прямо над ней расстилалась необъятная, сверкающая вселенная. Но вся эта ослепительная красота казалась Лине жестокой насмешкой: ведь ее собственный мир с сегодняшнего дня стал еще меньше, безысходнее и невыносимее. Она ненавидела свою работу и себя саму, но больше всего она ненавидела Элизабет. Ведь именно Элизабет все разрушила, забрала у нее самое драгоценное, украла у нее единственного мужчину. В эти минуты Лина чувствовала себя слишком уставшей и разбитой, чтобы строить планы и думать, как бы выбраться на волю. Но, взглянув еще раз на расцвеченное огнями нью-йоркское небо, она твердо решила, что где-то обязательно должен быть выход и она его найдет.
29
Матери со старомодными взглядами уверены, что окна на ночь нужно закрывать, дабы предотвратить возможность проникновения посторонних лиц в спальни их дочерей. Мы же ратуем за современный подход: свежий воздух полезен для здоровья девушек, и в теплые ночи окна можно оставлять приоткрытыми.
Ван Камп. «Пособие по ведению домашнего хозяйства для леди», издание 1899 годаНесмотря на то, что фейерверки все еще расцвечивали небо, Диане казалось, что веселое празднование постепенно стихает и удаляется от них. Она посмотрела в зеркало, подмигнула себе и улыбнулась своим мыслям. Таким сладким и таким недостойным… Сердце ее переполняла радость, и Диана в эти минуты чувствовала себя абсолютно счастливой. Ей хотелось летать от восторга, когда она вспоминала прошедший день, наполненный волнующими загадками, многозначительными взглядами, тайными и опасными любовными посланиями. Диана мечтательно вздохнула, подвинула маленький стульчик, на котором сидела, поближе к большому зеркалу в золоченой раме, и пригладила рукой непослушные кудри. Почти час назад Клэр помогла ей раздеться, смыть краску, вымыть ноги и уложить волосы на ночь. Но спать Диане не хотелось. Она совсем не устала, напротив, чувствовала удивительный прилив бодрости. Девушка посмотрела на себя в зеркало и кокетливо надула губки. Она определенно нравилась себе в этой длинной белой сорочке, через которую слегка просматривалась ее маленькая аккуратная грудь.
– Это вовсе не сумасшествие, – горячо прошептала она своему отражению, проводя пальцами по соскам, – что вы не можете забыть обо мне, Генри Шунмейкер.
– Не могу с вами не согласиться!
Диана вскрикнула и чуть не упала со стула. Вздрогнув, она инстинктивно прикрыла руками грудь и съежилась от страха. Медленно повернувшись к окну, выходившему в сад, девушка с изумлением увидела человека, о котором думала весь день.
– Что вы здесь делаете? – прошептала она, подбегая к большому двойному окну, оставленному открытым, дабы впустить немного ночной прохлады. Генри стоял снаружи, на узком резном балконе, растрепанный, в закатанных брюках и белой рубашке, немного смятой и запачканной, и, улыбаясь, смотрел на нее с восторгом и затаенной страстью.
– То есть… Как вы сюда попали? – запинаясь, продолжила Диана, потому что Генри, похоже, собирался только восхищенно смотреть на нее и молчать.
– Я свернул с Девятнадцатой улицы, перелез через решетку Ван Дорансов, а потом через вашу. А оттуда легко попасть на балкон, – Генри взмахнул рукой и поклонился девушке, – И вот я здесь!
Диана смущенно кусала губы и не знала, что сказать, – она ожидала чего угодно, но увидеть сегодня в своей спальне мужчину своей мечты… Легкое розовое покрывало на кровати, горы книг на столе, старая медвежья шкура у камина – все это казалось очень старомодным и в то же время очень девичьим.
– Я думала о вас весь вечер, – застенчиво произнесла она, и щеки ее вспыхнули.
Генри все еще стоял между окном и чугунной решеткой балкончика, и Диана заметила, что его лицо обгорело на солнце.
– Хотел бы я сказать то же самое, – Диана открыла было рот, но тут Генри подмигнул, не дав ей вымолвить ни слова, – Но я с утра до вечера был пьян и лишь теперь, уже выпив изрядное количество кофе, могу признаться, что тоже думаю только о вас.
