Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь
- Я тоже. - Его голос полностью лишен каких-либо эмоций.
Блядь. Я подхожу и втягиваю дорожку кокса с его руки. Если я собираюсь сделать подобное, мне необходимо забыться.
Спускаю штаны, поворачиваюсь и наклоняюсь перед Кинг Джеем.
Он резко вколачивается в меня, даже не плюнув на свой член, чтобы облегчить вход. Я кричу от боли, пока он жестко вколачивается мне в зад.
Кинг Джей вдалбливается в меня, и это просто варварская пытка. Он сжимает мой зад, и я вот-вот выблюю все, что есть у меня в животе.
Он кончает глубоко в мою задницу. Чувствую себя отвратительно - использованным и униженным.
Натягиваю штаны и оборачиваюсь, чтобы увидеть на его руке полную дорожку кокса.
Я вдыхаю ее всю, облизываю его руку, чтобы вобрать все полностью, до последней крупицы. Меня только что выебали за это в зад, и теперь я могу взять то, что мне причитается.
Поворачиваюсь, чтобы уйти к себе в камеру, и с каждым шагом мой задний проход горит от сильной, жгучей боли.
- Будешь ждать меня здесь. Каждый день. В это же время, - говорит Кинг Джей.
Блядь, в какое же дерьмо я вляпался?
Эпилог 2
Майкл Грин
В другой секции тюремного блока С в 5:55 вечера.
- Поглядите-ка, кто у нас здесь, - я оборачиваюсь и вижу, как меня окружают шестеро парней. Я узнаю в них тех, кто получил от меня при аресте пару-тройку крепких тумаков.
Они подкараулили меня в тихом уголке тюремного блока. Защищаясь, поднимаю руки вверх и пытаюсь протолкнуться сквозь них.
- Эй, да это же тот грязный коп, которому нравится убивать молоденьких девушек, - говорит один из них, делая угрожающий шаг мне навстречу.
- Мы все в одной обойме, ребята, - пытаясь вылезти из сужающегося крепкого кольца парней вокруг, говорю я.
- Ха, он думает, мы одного с ним поля ягода.
Первый удар - хук справа - потрясает меня, выбивая почву из-под ног.
За ним тут же следует еще один, и в туже минуту я понимаю: мне против них не выстоять.
Третий удар в живот и задняя подножка - и я падаю.
Меня продолжают пинать, на тело обрушиваются жестокие удары.
Я чувствую хруст в руке и кричу в агонии. Кто-то грубо смеется, и удары становятся еще сильнее.
Пытаюсь защитить голову, но не могу пошевелить руками. Они ощущаются такими тяжелыми, и боль просто невыносима. Один из парней переворачивает меня на спину, и поток ударов усиливается.
Наконец, меня снова переворачивают на живот. Они задирают вверх мой подбородок, заставляя вытянуть шею.
И я тут же понимаю, что они собираются сделать со мной.
- Мне так жаль девушек, которым я причинил боль, - роняя слезы на холодный бетонный пол, шепчу я.
Тяжелый ботинок наступает мне на шею.
Прощай, Фейт.
Эпилог 3
Оскар Шрайвер
В еще одной секции тюремного блока С в 5:55 вечера.
- Два куска в неделю, - глядя на меня, говорит он.
- Две куска в неделю? - в полном шоке спрашиваю я.
- За личное покровительство. Ты адвокат - большая шишка, которого мамочка и папочка холят и лелеют. Так что за две штуки баксов в неделю я буду тебя защищать. - Этот парень огромный, и говоря «огромный», я имею в виду, что он, как минимум, в два раза больше меня, весь в шрамах и пугает до чертиков.
- От кого меня надо защищать? - спрашиваю я. Я узнаю, кого мне надо остерегаться, и буду напрямую торговаться с ними.
- Для начала белые расисты. Им не нравятся люди, насилующие белых женщин. Потом азиаты. Им не нравятся люди, пытающие азиаток. Еще есть черное братство, которое не любят, когда афроамериканок терзают и режут. Ну и я. Я не терплю насильников. Точка. Поэтому два куска в неделю будут защищать тебя от них и от меня. Для начала.
- У меня нет таких денег, - признаюсь я. - Все мои счета заморожены, а родители находятся под следствием, поэтому они тоже не могут дать мне такую сумму.
- Уууу, тогда, похоже, у тебя небольшая проблемка. - Он угрожающе улыбается. - Я действительно твой единственный выбор. Но я парень благородный, поэтому дам тебе двадцать четыре часа на раздумье. Ха, если ты протянешь так долго. До меня дошли слухи, что черные ведут переговоры с белыми; похоже, теперь у них есть общая цель - убить тебя. - Он поворачивается и оставляет меня одного.
Это во сто крат хуже ада. Я в полной жопе. Если протяну так долго. Твою мать.
К кому, к чертовой матери, я могу обратиться? Единственный человек, который находится не в таком глубоком дерьме, как я, это Доминик, но он не отвечает на мои звонки.
Вчера я пытался ему дозвониться, но он сменил номер. Он сменил все свои номера.
Я, блядь, совсем, один.
Эпилог 4
Шесть лет спустя
- Куда мы едем? - спрашиваю я Доминика, пытаясь подглядеть из-под шелковой повязки, которой он завязал мне глаза.
- Пытаешься сжульничать? - игриво говорит он.
- Нет. Ну ладно, да.
- Осталось не так долго. Надо только подождать и все увидишь.
Машина поворачивает, и дорога становится ухабистой, как будто мы едем по старой колее.
- Да брось, мы едем уже несколько часоооооов, - ною я, растягивая последнее слово.
- Миссис Шрайвер, официально заявляю, вы - заноза в заднице.
- Папочка сказал плохое слово, - Хлоя подает голос с заднего сидения.
- Да, папочка сказал то, что не следовало. Прости, Хлоя, - говорит Доминик нашей восьмилетней дочери.
Хлоя - наше благословение. На наш медовый месяц Доминик отвез меня в Китай, где мы посетили детский дом, предложив свою помощь. Самая красивая маленькая девочка, подойдя, залезла мне на колени. В младенчестве ей выбили правый глаз - короткая жизнь оказалась чередой ужасных пыток. Она положила свою руку на мой левый глаз и улыбнулась. Хотя возраст и язык были преградой, она без слов говорила мне то, что я уже знала - мы были похожи.
Мы с Домиником тяжело боролись за нее, преодолевая все препоны и следуя всем полученным инструкциям. Спустя три месяца мы вернулись домой вместе с Хлоей.
Она наша радуга и самая прекрасная дочь. Теперь мы единое целое. Дружная семья.
Вспоминая, каким чудом стало для нас появление Хлои, я понимаю, что мы с Домиником оказались благословлены свыше. Хоть он никогда больше и не говорил со своими родителями, мои стали неотъемлемой частью нашей семьи. Они всегда поддерживали нас и после удочерения Хлои стали самыми заботливыми дедушкой и бабушкой.
Мы с Домиником также близко общаемся с Фейт, ее мужем, Джошуа, и их мальчишками - близнецами. Мы были шафером и подружкой невесты, и были рады, когда они попросили нас стать крестными родителями их сыновей.
