Жаклин Брискин - Все и побыстрее
Им давно уже пора было быть у Курта и Гоноры, пригласивших их на барбекю, но Малькольм только что вернулся с работы, где его задержал представитель заказчика, указав на несоответствие конструкции буровой вышки нижней части ее основания; затем на бульваре Вилшир он попал в пробку и просидел битых полчаса в душной машине на августовской жаре. Даже сейчас, после душа и смены делового костюма на бермуды и белую рубашку, он был потным и красным.
— Ну да, ты, я, большой начальник и его жена, — ответил Малькольм, протягивая ей свитер.
— Я сделаю это позже, когда у меня будет время, — сказала Джосс.
— У тебя нет времени ни на что, кроме твоей проклятой работы!
У Джоселин задергалось веко. Настроение Малькольма часто менялось, особенно в последнюю неделю, когда у него не ладилось с работой, и это было опасно. Эти внезапные вспышки гнева пугали Джоселин, и она начинала искать их причину — ее возраст, ум, общий банковский счет, который пополнялся в основном благодаря ее высокой зарплате. Она знала, что должна сдерживать себя, но не всегда могла сделать это.
— Неужели ты будешь устраивать скандал из-за пары стежков? — спросила она.
Малькольм недобрым взглядом обвел комнату: на кровати валялось ее платье, которое она сегодня надевала на работу, через спинку стула был перекинут его деловой костюм, желтая пластмассовая корзина в углу комнаты была заполнена невыглаженным бельем.
— По-моему, ты плохо знаешь свои обязанности хозяйки и жены, — рявкнул он.
— Хорошо, я пришью его, — ответила Джоселин, беря иголку, — хотя и не собираюсь надевать свитер в такую жару.
В машине Джоселин был кондиционер, и они решили ехать на ней. Малькольм сидел за рулем. Он ловко лавировал в потоке машин, проскакивая светофоры. Джоселин молчала, стараясь не вспоминать прошлую ночь.
Вскоре они приехали в дом Айвари, и тут выяснилось, что они не единственные их гости.
Барбекю готовилось на крытой террасе, расположенной на склоне выше жилого дома. Курт, вооружившись длинной вилкой с деревянной ручкой, переворачивал жарящихся цыплят. Гоноры пока не было. В плетеном кресле сидел темнокожий человек с большим носом и пышными черными усами.
— Фуад! — радостно закричала Джоселин. — Я и не знала, что ты в Лос-Анджелесе! Когда ты прилетел?
— Вчера вечером, — ответил он, поднимаясь с кресла и заключая Джоселин в объятия. — Я прилетел специально, чтобы повидаться с моей маленькой девочкой.
С тех самых пор, как Джоселин впервые появилась в Лос-Анджелесе десятилетней некрасивой и неуклюжей девочкой и Фуад, часто приезжавший к ним в гости, поклялся ей, что со временем она станет жемчужиной его гарема, он усвоил манеру говорить с ней в шутливом, дружеском тоне. У них в доме Фуад обычно носил американскую спортивную одежду кричащих тонов — красные брюки, розовые и темно-красные рубашки. Джоселин никак не могла представить, что у себя на родине он носит черный халат и белую чалму. Джоселин любила Фуада за его здоровый оптимизм, громкий смех и искрометный юмор.
— Старый обманщик, — закричала она, повиснув у него на шее.
Малькольм, который видел Фуада только раз, у себя на свадьбе, уважительно протянул ему руку.
— Рад снова встретиться с вами, ваше высочество, — сказал он.
— Для друзей я просто Фуад, — последовал ответ.
— До тех пор, пока дело не касается бизнеса, — Курт подмигнул своему арабскому другу, — тогда мы должны преклонять колена и целовать кольцо.
— Ты ведь получил свой заказ? — смеялся Фуад. — Чем ты теперь недоволен?
В начале шестидесятых в самом сердце бескрайней пустыни были обнаружены запасы нефти. Лалархейн пригласил четыре американские компании, включая и компанию «Талботт», принять участие в строительстве нефтепровода и пяти насосных станций, чтобы подвести нефть к Персидском заливу, а это составляло примерно двести тридцать миль. Компания «Айвари» получила эксклюзивное право контролировать все работы от самого начала до того момента, когда заработает вся система.
— Малькольм, Джосс, — на террасе появилась Гонора, — а я ходила звонить вам.
— Прости, мы немного опоздали, — ответила Джоселин, — сегодня на дорогах очень интенсивное движение.
— Тысяча извинений, — вмешался Малькольм, широко улыбаясь. — Надо знать мою жену! Она ужасная копуша. Видели бы вы, как она вертелась перед зеркалом! Никак не могла выбрать, какой свитер надеть, и в результате решила, что для свитера слишком жаркая погода.
Джоселин постаралась изобразить веселую улыбку.
За обедом разговор шел в основном о нефтепроводе.
Джоселин не была посвящена в дела Малькольма и не могла поддержать разговор, но она всех внимательно слушала и попыталась кое-что себе уяснить.
— Как вы собираетесь переправлять и сваривать огромные трубы? — начала она расспрашивать Курта. — Где будут жить строители, и вообще, удастся ли тебе нанять столько рабочих?
— Строителям, работающим за границей, выплачивается двойная зарплата, — ответил Курт, — а правительство освобождает их от уплаты налогов.
— Что касается моего управления, — сказал Малькольм, — то для нас это не вопрос денег. Мои ребята сгорают от нетерпения.
— От нетерпения? — Фуад пригладил усы. — В моей стране сгорают от нетерпения, когда очень хочется помочиться.
— Если бы мне представилась такая возможность, я бы, ни минуты не задумываясь, поехал туда, — сказал Малькольм, пропуская шутку Фуада мимо ушей. — Я считаю, что в проекте должны принимать участие самые лучшие инженеры и разработчики.
— Но там ужасные условия, Малькольм, — заметила Гонора, посмотрев на Фуада со смущенной улыбкой.
— На что это похоже? — спросила Джоселин. — Все сравнивают страну с Французской Ривьерой.
— На Ривьере нет нефти, — сказал Малькольм.
Обед закончился, и Гонора отправилась на кухню, расположенную здесь же, мыть тарелки.
Потом все пили кофе, любуясь заходом солнца.
— Ну, Джоселин, расскажи, как тебе живется замужем? — попросил Фуад.
— Кажется, я выдержала экзамен на жену, — ответила Джоселин.
— И это все, что ты можешь сказать? — спросил Фуад.
— Живется, как в раю, — добавила Джосс.
— В раю? — переспросил Малькольм. — Тогда почему ты проводишь там так мало времени?
— Я была занята работой по переборке старого мотора для местной электрокомпании, — пояснила Фуаду Джоселин.
— Джосс очень умна, — сказал Курт, — она схватывает все на лету. — Малькольм молча уставился на скатерть, которую лучи заходящего солнца окрашивали в оранжевый цвет.
