Нора Робертс - Ночная тень
Она с удивлением посмотрела на круглое, пышущее здоровьем лицо Митчелла.
— Ты действительно так считаешь?
— Этот Потрошитель разделал четырех невинных людей и принялся за пятого, когда подоспел Немезид. Трудно жаловаться, если кто-то, пусть даже это заблуждающееся чудо в маске, бросает нам в качестве добычи мелкого воришку и спасает жизнь восемнадцатилетней девушке.
— Да, — пробормотала Дебора. — Это так.
— Я, разумеется, не собираюсь покупать футболку с его изображением и вступать в его фан-клуб… — Митчелл толстыми пальцами достал сигару. — Значит, в твоем любимом деле есть прогресс?
Дебора уклончиво пожала плечами:
— У меня в запасе еще неделя.
— Ты упрямая, О'Рурк. Мне это нравится. Она подняла брови.
— Вот это уже точно комплимент!
— Только не загордись. Мэр по-прежнему недоволен тобой… а избиратели им довольны. Если завтра во время дебатов он побьет Таррингтона, тебе до следующих выборов придется очень нелегко.
— Оценка мэра меня не волнует.
— Как знаешь. Уизнер все еще треплет твое имя в газете. — Он поднял руку прежде, чем она успела огрызнуться. — Я удерживаю Филдса, но не могла бы ты поменьше высовываться?..
— Да, это глупо с моей стороны, что я допустила разгром в своей квартире.
— Ладно, ладно. — Он покраснел. — Нам всем очень жаль, но если бы ты постаралась хотя бы некоторое время не навлекать на себя неприятности, всем было бы легче.
— Я прикую себя цепью к столу, — сквозь зубы процедила Дебора. — Минутку! Кажется, у меня появился шанс лишить Уизнера удостоверения аккредитованного представителя прессы!
Митчелл усмехнулся:
— Продолжай! Да, чуть не забыл! Может быть, тебе нужны деньги, пока не выплатят страховку?
— Спасибо, но у меня все в порядке! — Дебора переложила папки. — Кроме того, что я не понимаю, кому понадобилась моя квартира.
Когда Митчелл оставил ее в одиночестве, она открыла папку с новым делом и схватилась за голову. Что это, ирония судьбы или чей-то злой умысел — именно ей поручить судебное преследование Потрошителя из Ист-Энда? И главным свидетелем по делу был ее возлюбленный, а она не могла даже посоветоваться с ним!
В семь часов Гейдж сидел за столиком французского ресторана на углу Сити-парка и ждал Дебору. Он знал, что дело было почти закончено и теперь наступило время объяснить ей, почему он не посвящал ее во все детали.
Она обидится и рассердится. Что ж, все правильно. Он прекрасно знал, насколько тяжелы были для нее последние дни и ночи. Если бы у него был выбор, он отдал бы все, даже собственную совесть, только бы она была счастлива!
Но у него не было выбора, не было с того момента, как он вышел из комы.
Он только мог говорить ей и пытаться доказать, как беззаветно ее любит. И он очень надеялся, что они смогут найти компромисс между двумя силами, руководящими ими.
Гейдж видел, как она вошла, стройная, красивая, в элегантном платье цвета сапфира. Цвет бросался в глаза, но туфли были скромные. Что это за блеск? Шелк или атлас? Гейдж готов был броситься к ней немедленно, чтобы решить столь насущный вопрос.
— Извини, я немного опоздала, — начала она, но прежде, чем метрдотель успел подвести ее, Гейдж вскочил и потянул ее к себе.
Его поцелуй, не приветственный, а скорее страстный, привлек завистливое любопытство обедавших за соседними столиками.
Из ее сомкнутых губ вырвался вздох. Она была напряжена, а глаза были печальными.
— Я… я ужасно рада, что задержалась.
— Ты совсем заработалась!
Под ее глазами лежали тени. Ему очень не хотелось видеть их, потому что причиной был он!
— Да. — Она села на свое место. — Как раз перед пятью часами в груде бумаг на своем, столе я кое-что нашла!
— Что-то интересное?
— Статью в вечерней газете о Потрошителе из Ист-Энда! — Ее пристальный взгляд буквально сверлил его.
Гейдж спокойно смотрел на нее.
— Понятно.
— Понятно, Гейдж? Я удивляюсь тебе! — Она отняла у него свою руку и положила ее на колени. — Я чувствую, что меня нужно дисквалифицировать, но по какой причине?
— Да нет никакой причины! Просто я остановил его, хотя это твоя работа — позаботиться о том, чтобы он заплатил за свои преступления! Никто никого не должен убивать!
— Мне жаль, что тебе не удалось убедить меня. Одна моя половина видит в тебе линчевателя, другая — героя!
— А правда лежит где-то посередине! — Гейдж снова взял ее за руку. — И помни, я все равно люблю тебя!
— Я знаю. — Она сжала пальцы. — Я знаю, Гейдж, но… — Пришлось замолчать, когда официант принес шампанское, заказанное Гейджем.
— Напиток богов! — с сильным французским акцентом заявил официант. — Как раз для празднования, n'est-ce pas?[8] Какая прекрасная женщина! И прекрасное вино! — Под одобрительный кивок Гейджа официант с легким хлопком откупорил бутылку. На горлышке появилась пузырчатая пена. — Monsieur будет пробовать? — Официант налил вина на донышко бокала Гейджа.
— Превосходно, — пробормотал тот, не спуская глаз с Деборы.
— Mais, oui. — Одобрительно взглянув на Дебору, официант наполнил ее бокал, затем бокал Гейджа. — У monsieur изысканный вкус.
Когда официант откланялся, Дебора хихикнула и коснулась бокалом бокала Гейджа.
— Не скажешь же ты, что и этот ресторан принадлежит тебе?
— Нет. А тебе бы этого хотелось?
Она покачала головой, но не засмеялась.
— Мы что-то празднуем?
— Да. Мой тост — за сегодняшний вечер. И за завтрашний день. — Он вынул из кармана бархатную коробочку и протянул ее Деборе. Как только она взглянула на подарок, его охватила паника, но он старался говорить легкомысленно. — Ты просила меня жениться на тебе, но, по-моему, это моя привилегия.
Дебора открыла коробочку. При свете свечей в ней сиял темно-голубой сапфир. Четкий квадрат окружала симфония белоснежных бриллиантов, торжествующе сверкающих в оправе из белого золота.
— Какая прелесть!
Он сам выбирал камни. Но надеялся увидеть в ее глазах не страх, а удовольствие. Да и сам он не хотел испытывать страх.
— У тебя есть какие-то сомнения?
Она смело взглянула на него и позволила заговорить своему сердцу.
— В своих чувствах к тебе я не сомневаюсь. И никогда не буду сомневаться. Мне страшно, Гейдж. Я пыталась делать вид, что мне безразлично, но мне страшно. Не только из-за того, что ты делаешь, но также из-за того, что это может отнять тебя у меня.
Он никогда бы не дал ей обещаний, которые невозможно выполнить.
— Я вышел из комы с какой-то целью. Я не могу объяснить тебе это с точки зрения логики, Дебора. Только чувства и инстинкт. Если я повернусь спиной к тому, для чего предназначен, я снова умру.
