Маргарет Каллагэн - Хозяин дома
Несколько мгновений Элла ошеломленно молчала. Стивен заговорил с сарказмом? Чудеса, да и только, должно быть, она здорово его задела. Наконец она ответила в тон Стивену:
— В восемь слишком рано, я бы предпочла в девять. И лучше мы отправимся на ките.
— Прекрасно, на такой ответ я и надеялся. — Стивен смягчился и уже серьезно повторил: — Речь идет о концерте с фейерверком в Гайд-парке. Я забронировал люкс в своем отеле, так что от тебя только и требуется, что уложить в чемодан лучшее платье и сообщить мне, каким поездом тебя встречать.
Еще одна ошеломленная пауза. Представление состоится не в Бристоле, а в Лондоне. Стивен приглашает ее в свой отель «Кенгсингтон Савана». Она испытала мгновенный приступ паники. Люкс в его новом пятизвездочном отеле: что за этим скрывается? Уютный номер на двоих в пентхаусе? Или роскошные покои из многих комнат для одинокой женщины?
Она едет в Лондон к Стивену. Вернее, на благотворительный концерт и бал, запоздало вспомнила Элла, кладя трубку. Учитывая, что на вечере будет присутствовать сама принцесса Уэльская, ясно, что предстоит самое грандиозное светское мероприятие года. Стивен упоминал, что билеты были на вес золота, но влиятельному человеку не составило труда достать парочку. Влиятельный человек… Джек… О Господи! Элла похолодела, вспомнив о Джеке.
— Всего один поцелуй, красавица, — уговаривал он, похищая еще один, а потом еще и еще. — Только в подтверждение, что я прощен. — Потом он оторвался от нее, чтобы глотнуть воздуха. — А теперь, мадам, поговорим о компенсации.
— Ты хочешь сказать, что не расплатился только что? — поддразнила его Элла, понимая, что играет с огнем, и не испытывая ни малейших угрызений совести. Она дерзко улыбнулась.
— Это был только первый взнос, — прорычал Джек, привлекая ее к себе. Он вдруг крепко обнял Эллу, и его настойчивость застала Эллу врасплох. Обхватив ее лицо ладонями, Джек поймал ее взгляд, и его глаза, в которых отражалась сложная гамма чувств, посылали ей из синей глубины тысячи вопросов.
Элла едва дышала, когда Джек медленно наклонил голову и впился в ее губы голодным поцелуем. Руки его ласкали ее спину, пальцы обжигали кожу даже сквозь ткань блузки. Элла прижалась к Джеку, чувствуя бедром его затвердевшую плоть, в ответ он обхватил ее ягодицы и прижал к себе еще крепче, вжимая ее бедра в свои. Из горла Эллы рвались глухие низкие стоны.
Она забыла обо всем на свете, остался только Джек с его неповторимым, только ему присущим ароматом, смесью запаха кожи и лосьона после бритья, его губы, захватившие в плен ее губы, и руки, блуждающие по ее телу. Руки Джека ласкали ее почти с благоговением, не пропуская ни единого изгиба, ни единой выпуклости. Когда его пальцы обхватили ягодицы, а потом скользнули по бедрам вперед и задержались внизу живота, Элла затрепетала. Раздражающая преграда, ткань простой черной юбки, оказалась для Джека слабым препятствием, его рука скользнула под подол, поднялась по обтянутым чулками бедрам и замерла возле тонкого слоя кружев.
Разум Эллы пребывал в полном смятении, она с трудом приподняла отяжелевшие веки и в затуманенном страстью взгляде Джека прочла все, что желала прочесть. Элла улыбнулась и подалась навстречу его руке, бесстыдно напоминая о своем желании. Теперь застонал уже Джек, рука его скользнула под кружево трусиков и принялась ласкать ее, то и дело останавливаясь.
Потом Джек склонился к ее груди и поцеловал, и даже сквозь ткань блузки было заметно, как потемнели и напряглись соски.
— Черт возьми, женщина, — простонал Джек, поднимая голову и сверля ее взглядом, проникающим в самую душу. — Я так хочу тебя! Я бы взял тебя прямо здесь и сейчас, если бы ты хотела именно этого. Это всего лишь вопрос времени. Ты моя, Элла, ты принадлежишь мне, и я тебя хочу. Ты понимаешь? Я хочу тебя сейчас. Дай руку, я покажу тебе, как сильно я тебя хочу.
Серьезно кивнув, Джек взял ее руку в свою и положил ее на бугор под брюками. Ощущение жара и твердости под пальцами потрясло Эллу.
— Это все твое, Элла, твое, — прохрипел Джек, и Элла на миг почувствовала пробуждение собственнического инстинкта.
Затем она вспомнила, что это не правда, Джек не принадлежит ей, но ее руки не желали ничего знать, они ласкали, поглаживали, дразнили… Элла подумала, что она совсем не своевольная, а наоборот, потому что, помоги ей Бог, она хочет этого мужчину. И Джек тоже ее хочет. Желание. Обладание. Власть. Джек — властный мужчина, а Элла ушла от него, оставив в его самолюбии пробоину размером с кратер вулкана. Ему нужна не столько месть, сколько бальзам для израненного «эго», потому что самолюбие — субстанция, постоянно и настойчиво требующая подпитки. Его подкармливали Флисс, она сама и десятки других женщин, весьма запоздало вспомнила Элла.
Легче всего сдаться, но то, что для тела — сладостное освобождение, для души — мука мученическая. Какая же она безвольная! Ведь Джек ее просто использует. Разве она не убедилась совсем недавно, что он любит Флисс? И даже если Флисс и не возвращает ему любовь в полной мере каплю за каплей, то она все равно идеально подходит Джеку. Она подкрепляет его самолюбие, к тому же прекрасно смотрится в роли прелестной хозяйки дома, достаточно вспомнить хотя бы, как она очаровала Джерети. Элла думала об этом, пытаясь взять себя в руки, найти в себе силы оттолкнуть Джека. Джека и Эллы больше не существует, есть Джек и Флисс. Ее время ушло, слишком поздно. Но откуда взять силы, если его руки странствуют по ее телу, а губы и язык завладели ртом? Она должна сопротивляться, но как?
Сейчас или никогда, сказала себе Элла, когда Джек потянул ее за собой и вывел через кухонную дверь в коридор, ведущий в дальнюю часть дома. Элла молча задавала себе вопрос, куда он свернет — налево, к двери в хозяйские спальни, или направо, в сторону квартиры экономки. Джек остановился на верхней площадке лестницы, и десять ступенек вдруг приобрели символическое значение, это была уже не просто лестница в ее квартиру, а лестница в небо — или в преисподнюю.
— Элла…
Послышалось приглушенное ругательство, потом хлопнула дверь и по коридору торопливо застучали каблучки. Это Кэти, поняла Элла. Шаги звучали все ближе, и она запаниковала. В ее душе сменялись разочарование и облегчение, потом паника вспыхнула с новой силой. Еще тридцать секунд, и она бы здорово попалась!
— Он велел вам взять недельный отпуск, — объяснила Кэти, когда Элла наконец рискнула выбраться из своего убежища, от всей души надеясь, что роскошный «мерседес» уже исчез со стоянки во дворе. — Во-первых, вы слишком много работали, а во-вторых, пока мисс Фоксвуд выздоравливает в Лондоне, здесь особенно нечего делать.
