Мери Каммингс - Наследница
— Но тогда, полгода назад, ваши слова не повлекли за собой дальнейших действий?
— Тогда я попала в больницу с сотрясением мозга и переломом ребра.
Это вызвало целый шквал вопросов. Рене старалась отвечать как можно короче, но вопросы продолжали сыпаться, пока она снова не подняла руку в протестующем жесте.
— Господа, поймите меня правильно — мне очень неприятно говорить на эту тему. Поэтому давайте... не углубляться больше в подробности.
Воспользовавшись короткой паузой, Тед подсунул ей бокал сока. Это было просто поводом дотронуться до нее и напомнить, что он рядом, что оказалось кстати. Выпив бокал одним глотком, она вернула его, случайно — или не совсем случайно — скользнув пальцами по его ладони, и снова сосредоточилась на вопросах.
— Последние шесть лет господин Торрини руководил «Солариумом». Останется ли он и дальше на своем посту?
— Нет. Я думаю, что к этому моменту он уже получил уведомление о том, что больше в его услугах фирма не нуждается.
— Кто же возглавит «Солариум» вместо него?
— Пока что я не могу ответить на этот вопрос. Могу сказать лишь одно: моя бабушка возглавляла фирму более тридцати лет, и именно при ней «Солариум» стал таким, каким мы его знаем. Рядом с ней, под ее руководством работали люди, которых она уважала и считала достойными доверия — с некоторыми из них я знакома. Я очень надеюсь сейчас на их помощь...
Примерно через час Рене почувствовала, что поток вопросов начинает иссякать. Согласно катехизису, разработанному бабушкой, полагалось тут же свернуть мероприятие, что она и сделала, извинившись и сославшись на предстоящую встречу с адвокатом.
Еще пара вопросов... о господи, кажется, эта улыбка приклеилась к лицу — как в детстве говорили: «Будешь гримасничать — так и останется!» Фотографии — голову влево... голову вправо... улыбнуться... Все!
Закрыв за собой дверь кабинета, она распласталась по стене, привалившись к ней затылком. За дверью еще слышался отдаленный гул голосов. В голове пульсировало, и казалось, что это вздрагивает приятно-прохладная стенка.
В такой позе ее и застал появившийся через пару минут Тед. Рене дождалась, пока он подойдет, и, отлипнув от стенки, прижалась к нему.
— Давай так постоим минутку...
Сразу стало легче. Казалось, переполнявшее ее напряжение утекает, как вода, через его руку, лежащую на ее затылке.
— Они уже уходят, сейчас ты сможешь отдохнуть. Там спрашивают, не согласишься ли ты дать эксклюзивное интервью для женского журнала.
Глубоко вздохнув, она оторвалась от него.
— Когда?
— Просили, если можно, завтра.
— Скажи — в одиннадцать, но пусть перезвонят часов в десять... на случай возможных осложнений.
Осложнений, именуемых Виктор... Наверняка он в ярости, а завтра утром, прочитав газеты, взбесится окончательно. И приедет…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В пять приехал адвокат из конторы мэтра Баллу, чтобы сопровождать Рене в банк. Привез какие-то бумаги, сказал: «Мэтр просил ознакомиться до понедельника».
В банке мадемуазель Перро с адвокатом была с почетом препровождена в кабинет директора — Тед с остальными телохранителями остался ждать в холле. Вышла она оттуда лишь через час, благоухая кофе. Интересно, как она выдерживает столько кофе — это «у них» (то есть у миллионеров) врожденное или специально тренируются?
По дороге в отель Рене достала из сумочки палку наличных.
— Вот, двадцать пять тысяч марок — можешь уже отдать. На замечание Теда, что тут слишком много — ведь и от тех денег еще кое-что осталось, она пожала плечами.
— Тебе же в Цюрих скоро ехать! И потом, я у тебя все время прошу деньги, когда мне надо что-нибудь купить!
Она у него просит деньги... Смешно...
Уже за ужином Рене вспомнила и сообщила:
— Я сегодня разговаривала с Бруни — она, наверное, скоро приедет на несколько дней.
Голос ее прозвучал как-то странно — устало и невесело.
Он любил просыпаться первым и смотреть на Рене — долго-долго, а потом медленно будить, легонько поглаживая по груди, по животу, пощипывая мочку уха. Еще во сне на ее губах появлялась улыбка, а потом сонные недоумевающие глаза открывались — и наполнялись радостью и нежностью.
На этот раз традиция была нарушена — они оба еще спали, когда телефон на тумбочке негромко и как-то интимно замурлыкал.
Звонок был из Цюриха — Виктор Торрини только что зарегистрировался на рейс «Эр Франс» до Парижа; с ним еще три человека — фамилии, описание... Тед, прижав плечом трубку к уху, привычно делал заметки в лежащем на тумбочке блокноте с эмблемой «Хилтона».
Повесил трубку, обернулся и ответил на вопрос, светившийся в каштановых глазах:
— Через три часа Виктор будет в Париже.
Перечислил сопровождающих — про одного Рене тут же сказала:
— Лере — это его секретарь, остальных не знаю.
Было всего полседьмого, но спать уже не хотелось. Рене лежала на спине и вглядывалась в никуда, шевеля губами и витая мыслями где-то очень далеко от теплой постели.
Подтянув ее к себе, Тед погладил по лицу, добившись слабой вымученной улыбки, и спросил:
— Ну что, будем вставать? Я закажу завтрак?
— Не хочется...
— Чего не хочется?
— Не хочется, чтобы этот день начинался, — жалобно посмотрела на него Рене. — Пока я здесь с тобой лежу, кажется, будто время остановилось и ничего плохого случиться не может. — Подумала и добавила: — И вообще есть не хочется.
— Ты мне это брось! — Подобные настроения следовало пресекать сразу. — Ты что теперь собираешься — не пить, не есть и не спать? Из-за этого гада? А если он в Париже неделю проторчит? Или месяц? — Послышался тяжелый вздох — очевидно, подобная идея приходила в голову и ей. — Так что давай-ка жить нормальной жизнью. Сейчас встанем, позавтракаем, в одиннадцать дашь свое эксклюзивное интервью — а потом поедем куда-нибудь погуляем. И не бойся — внезапно, без предупреждения, он не явится. И потом — тебе решать, принимать его или нет!
Эта новая для Рене мысль заставила ее губы медленно растянуться в улыбке.
— Можно заставить его подождать...
— Вот именно!
Тед потрепал ее по ежику и повернулся к телефону, вспомнив, что вчера за всеми хлопотами не проверил автоответчик. Обычно он делал это почти автоматически, утром и вечером.
Реклама... опять реклама... и тетя Аннет: первый раз часов в восемь вечера: «Теди, срочно перезвони мне!», а второй почти в полночь: «Теди, ну куда ты делся, в самом деле?!» Тон у нее был чрезвычайно возбужденный, и Тед встревожился.
