Анастасия Дробина - Билет на бумажный кораблик
– Элементы сладкой жизни, – сказала я самой себе, подходя к открытому окну. Узкая улочка была залита солнечными лучами. По ней с треском проносились мотоциклы, которых, к моему изумлению, было больше, чем машин, откуда-то доносилась музыка. На асфальте возле автобусной остановки сидел, вытянув длинные ноги в драных джинсах, огромный негр. Он поднял голову, увидел меня, свешивающуюся из окна, и неожиданно широко улыбнулся. Я улыбнулась в ответ: негр напомнил мне Ману, – вернулась в комнату, прилегла, не раздеваясь, на широченную кровать – и заснула в одну минуту.
Меня разбудил звонок. Был уже вечер, за окном стемнело, и, вскочив в потемках от пронзительной трели, я с трудом сообразила, где нахожусь. Кое-как отыскав выключатель, я зажгла свет и поняла, что надрывается белый гостиничный аппарат на тумбочке. Я неловко сорвала трубку. Голос Шкипера – который сообщил, что он ждет меня внизу, в ресторане.
Я бросила трубку на рычаг и забегала по комнате. С одеждой была проблема: во время перелета и поездки под итальянским солнцем топик пропитался потом, так что надеть свои единственные приличные джинсы мне оказалось не с чем. К счастью, на дне пакета нашелся коротенький зеленый сарафанчик, купленный месяц назад на барахолке. Выглядел сарафан крайне легкомысленно, но, поразмыслив, я решила, что это все же лучше, чем плохо пахнущий топик.
Шкипер сидел в пустом ресторане за столом, пил кофе со льдом в высоком стакане и разговаривал с синьорой Даниэлой. Разговор шел по-итальянски, на котором Шкипер говорил совершенно свободно, словно родился здесь. Более того, Даниэла показывала ему какие-то бумаги, которые Шкипер явно не хотел смотреть, и стрекотала в скоростном режиме, прижимая обе руки к груди и, похоже, оправдываясь. Увидев меня, она умолкла и широко улыбнулась:
– Бон джорно, синьора Соколо-ва.
– Синьорина Погрязова, – машинально сказала я.
Даниэла удивленно взглянула на Шкипера. Надо отдать ему должное – он слегка покраснел.
– Что ты ей наврал? – возмущенно спросила я, садясь рядом с ним.
Даниэла тут же собрала свои бумаги и исчезла.
– Ну, сказал, что ты моя жена, – проворчал он. – Детка, мне так удобнее. И к тебе отношение другое будет. А то она решила, что ты тут с Жиганом. Этот кобель всякую шваль с панели водит...
Я невольно поежилась. Помолчав, спросила:
– У нее с тобой дела?
– Это у меня с ней дела. – Шкипер слегка улыбнулся, отпил кофе. – Это мой отель.
– «Джульетта»?! – поразилась я. – Весь?!
Он молча кивнул. Я переваривала информацию.
– И... давно он у тебя?
– «Джульетта» – недавно.
– Есть еще один?
– Шесть. В Риме – шесть, – уточнил Шкипер. – Сиди, я тебе кофе принесу. А потом пойдем пройдемся. Здесь только ночью дышать и можно.
С первых же шагов по ночному Риму меня поразило количество гуляющих людей. В Москве в те годы еще не было принято гулять по ночам, улицы пустели с темнотой, и в подворотнях шастал исключительно деклассированный элемент и полупьяные подростки. Здесь же... Казалось, что весь Рим вывалил из домов и магазинов сюда, под желтый свет фонарей. Отовсюду слышалась музыка – то классические звуки Венского оркестра, то челентановское «Азурро», то раскаты рэпа, то сладчайшая «Вернись в Сорренто». Между стоящими тут и там, смеющимися, громко разговаривающими людьми осторожно лавировали мотоциклы, молодежь слонялась по тротуарам толпами, почти в каждом темном углу целовалась парочка. Я шла медленно, без всякой цели, озираясь по сторонам; Шкипер молча шагал рядом, не пытаясь придать мне определенное направление, и вскоре мы оказались в античном центре города. Я зачарованно уставилась на подсвеченные развалины древних храмов. Рядом немедленно остановился высокий парень в майке с Че Геварой, чмокнул губами, что-то заинтересованно спросил. Я беспомощно пожала плечами, не поняв его. Он улыбнулся во весь рот, интимно сообщил: «Белиссима! Мадонна!», показал нахмурившемуся Шкиперу большой палец (тот в ответ показал кулак) и удалился, поминутно оглядываясь и посылая мне воздушные поцелуи.
– Привыкай, – спокойно сказал Шкипер. – Они все такие.
Пожав плечами, я тронулась дальше.
Меня не покидало странное чувство иррациональности происходящего. Еще неделю назад я готовилась отбыть в деревню на все лето, покупала макароны и консервированную ветчину, радовалась, что кроссовки не разбиты окончательно и переживут еще сезон... А теперь брожу по ночному Риму, смотрю на обломки античных статуй, и... и что же дальше? Дальше-то что?! Боже мой, зачем, зачем меня сюда понесло... Сидела бы себе на грядках в Крутичах, лук бы дергала... А еще лучше – вышла бы замуж за сына тети Ванды, Петьку или Ваську, сейчас бы уже троих родила. Или уехала бы с Мануэлом... Или... Хотя какая теперь уже разница.
От древнего форума мы пошли по самой широкой, как мне показалось, улице, которая внезапно превратилась в узкий, едва освещенный переулок, сплошь заставленный мотоциклами. Я неуверенно оглянулась на Шкипера, повернула было назад, но он подтолкнул меня в плечо, показывая на чуть заметный просвет между домами. Я послушно шагнула в узкую щель... и вдруг вышла на огромную площадь с фонтаном.
– Ах!.. – невольно воскликнула я во весь голос. Пожилой итальянец, с проклятиями заводящий старый-престарый мопед в двух шагах от меня, поднял голову в бейсболке, гордо улыбнулся и взмахнул рукой:
– Треви, сеньорина!
Да, это был фонтан Треви, который я видела только на репродукциях в Степанычевых книгах. На каменных ступеньках, ярусами поднимающихся к огромной чаше с водой, сидело, стояло и лежало множество людей. Отовсюду слышались голоса, говорящие по-итальянски, по-французски, по-английски, по-немецки... На самом краю фонтана сидели, болтая ногами и заливаясь смехом, несколько девушек. Молодые люди с гитарами пристроились на плитах у их ног. Изо всех сил стараясь не наступить на чью-нибудь руку, ботинок или живот, я пробралась ближе к фонтану.
Мощная фигура каменного Нептуна словно ожила в свете огней; гривы его вздыбленных коней качались, плыли и шевелились, витые раковины вздрагивали в руках зефиров, струи воды падали в зеленоватую глубь чаши, играли блеклым золотом, рассыпали невидимые брызги. Я присела на шероховатый, еще теплый от дневного жара край фонтана, подставила разгоряченное лицо водяной пыли. Да-а... Это, конечно, лучше, чем Маруськины грядки с луком. Вот только неотвязная мысль о том, где испокон века лежит бесплатный сыр, неприятно скребла мне сердце.
– Нравится? – вполголоса спросил Шкипер, о котором я совсем забыла, и от неожиданности я чуть не свалилась в воду. Он без улыбки смотрел на меня.
– Да... – помедлив, ответила я. Ощущение сказки тут же пропало, вернулась тревога.
