Лукан. Конец (ЛП) - Бринн Адриана

Я слишком заинтригована, поэтому открываю дверь и мгновенно поражаюсь тому, что вижу.

Студия.

Точнее, художественная студия.

Стены выкрашены в белый цвет, что контрастирует со всеми цветами украшающих их произведений искусства. В центре комнаты стоит огромный деревянный стол, вокруг которого разбросаны художественные принадлежности: карандаши, баночки с акриловыми красками и другие инструменты, необходимые для создания шедевров.

Кому принадлежит это место?

Это беспорядок.

Красивый беспорядок.

Я захожу внутрь, и дрель звучит громче, когда я здесь. Я оглядываюсь по сторонам, и мои глаза останавливаются, как только они замечают красивого татуированного мужчину с голой грудью, работающего на полу с тем, что выглядит как стеклянный камень.

Я в замешательстве.

Я знаю, что он любит искусство, но что все это значит?

Лукан выключает инструмент и медленно встает с пола. Я застываю на месте, потому что это еще один секрет о нем, которого я не знала.

Это заставляет мое сердце биться быстрее.

Он вытирает пот с лица и груди полотенцем, которое берет из раковины рядом с окном.

— Что случилось? — спрашивает он.

Что случилось? Что случилось?

— Что все это значит?

— Художественная студия? — Он задает вопрос и имитирует мое шокированное выражение лица.

Ну и задница.

— Я знаю, что это такое, но почему ты не рассказал мне об этом? — Я провожу рукой по некоторым наброскам, которые лежат на столе.

Лукан успевает схватить их, прежде чем я добираюсь до последнего.

Странно.

— Моя сестра очень щепетильна в отношении людей в своем беспорядке. — Он ухмыляется, разворачивается и убирает эскизы в ящик.

Я немного разочарована.

— Значит, это Джианы? — Я знаю, что Кара пытается сделать карьеру модели, так что это должна быть старшая сестра Вольпе.

На его лице появляется мрачное выражение.

Это происходит уже не в первый раз, и оба раза из-за того, что я упомянула Джиану.

Лукан прочищает горло и как ни в чем не бывало, печаль и гнев в его глазах исчезают, и он просто улыбается.

Я немного волнуюсь.

— Кара, — говорит он. — Студия принадлежит моей младшей сестре. — Он начинает убирать все эскизы, которые лежали на столе.

— Она еще и художница? Я подумала, что модельный бизнес и школа должны занимать все ее время. — Во всем этом есть что-то подозрительное. — Она действительно талантлива.

— Она такая. — Говорит он, подходя ко мне.

— Но она грязнуля. — Я наморщила нос, и он рассмеялся.

— Это она. — Он продолжает идти, пока не оказывается прямо передо мной. Он хватает меня за талию и тащит, пока я не оказываюсь на нем. Я двигаю бедрами, соприкасаясь с его пахом, который прикрыт парой великолепных серых треников, измазанных краской. Лукан обхватывает меня одной рукой за шею, а другой сильно шлепает по заднице. Я не могу удержаться от стона.

— Я начинаю думать, что тебе нравится грубость, mia regina⁵⁰.

Я обхватываю его шею руками и сближаю наши рты. — Мне нравится.

— Мне нравится, когда жестко, грубо и иногда грязно. — Я чувственно шепчу, и его ноздри раздуваются, а глаза, прикрытые веками, слегка блестят.

— Правда? — Он наклоняется и осыпает мягкими поцелуями мое правое плечо. Его дыхание горячее и потрясающе ощущается на моей коже.

— Угу. — Я погружаюсь в ощущения, забывая, как говорить. Я неторопливо провожу руками по его коротким каштановым прядям, и это только подстегивает его. Он опускает мою задницу на стол и начинает быстро раздевать меня.

— Я хочу тебя видеть.

Он знает, что я имею в виду, потому что сразу сбрасывает с себя штаны и стоит передо мной совершенно голый.

Во всей своей красе.

Обнаженная красота.

— Попробуй меня на вкус. — Он говорит, медленно поглаживая свою длину. Дразня меня каждым движением.

Я чувствую пульс внизу.

Я так возбуждена, что не могу думать.

Поэтому я концентрируюсь на чувствах.

И я хочу почувствовать его на себе.

— Не указывай мне, что делать. — Я стону в знак протеста, но, как озабоченная идиотка, все равно слезаю со стола и опускаюсь перед мужем на колени.

Как же все изменилось.

Я отшвыриваю его руку и беру его член в свою. Я не спеша поглаживаю его, вверх и вниз. Его эротичные шипения и стоны делают это только лучше.

— Возьми меня в рот. — Приказывает он мне.

Я не обращаю на него внимания и продолжаю поглаживать.

Я делаю это только для того, чтобы вывести его из себя. Мне нравится, когда он раскрывается и показывает мне все свои темные стороны, потому что, хотя я люблю в нем сладость, его темная сторона мне нравится больше.

Та сторона, которая душит и шлепает меня, когда он находится под таким кайфом удовольствия, что не может контролировать свои действия. Дело в том, что мой муж обожает контроль. Он процветает в нем.

Нуждается.

И сегодня, вопреки здравому смыслу, я отдаю ему эту власть над собой.

Я решаю избавить его от страданий и беру его в рот. Я облизываю его основание, как будто это чертов леденец, и продолжаю гладить его при этом.

— Блядь! — Кричит он. — Сильнее, детка, всоси его до самого горла, — шипит он.

Я мучаю его еще больше, пока он наконец не срывается и не дает мне то, чего я хочу.

Теперь я не хочу милого Лукана.

Я хочу зверя.

Капо.

Он дает мне именно это. Он грубо наматывает мои волосы на кулак и трахает мое лицо.

Я расслабляю мышцы рта и позволяю ему жестоко трахать меня. Он старается не задушить меня, и когда я чувствую, как сжимаются щеки его задницы, я понимаю, что он вот-вот кончит. Я готова проглотить его целиком, но он удивляет меня, вынимая изо рта и кончая на мою грудь.

Черт.

— Вот так. — Он поглаживает мою грудь, а затем улыбается мне. Отсюда он выглядит как Бог. — Шедевр.

Такой… чертовски… горячий.

ЛУКАН

Черт возьми, моя жена сосет член как профи. Я только что кончил так сильно, как не кончал за всю свою жизнь, и все еще тверд, как гребаный камень.

В последний раз я кончил так сильно, что у меня потом закружилась голова, так бывает только с ней.

Всегда она.

Я беру ее под мышки и снова сажаю на стол, потому что, если она думает, что мы закончили, она даже не представляет, что только что начала.

Она спровоцировала зверя, и теперь его не укротить.

Когда она усаживается на деревянный стол, я снимаю с нее последний предмет одежды — трусики.

Когда она полностью открыта моему взору, я толкаю ее вниз, пока она не оказывается на спине. Я не могу залезть на этот чертов стол, потому что он не выдержит моего веса, поэтому я нависаю над ней.

Она похожа на все мои влажные мечты в одном лице.

Она — каждая из них.

Моя сперма все еще украшает ее грудь, и я использую обе руки, чтобы размазать ее по всей груди и шее.

Я хочу, чтобы она была моей.

Она сводит меня с ума от нужды.

Когда я обхватываю ее шею обеими руками, покрытыми спермой, она стонет.

Клянусь Богом, она стонет.

— Тебе нравится, когда мои руки на твоей шее, да?

— Да. — Сладчайший стон срывается с ее грешных губ.

Каждая мелочь, которую она делает, заставляет мой член твердеть, как гребаный камень, и пульсировать, как жаждущая сучка.

Она проводит пальцем по сперме на левом соске и подносит его ко рту. Она сосет средний палец, пока не облизывает его дочиста, и стонет, как сучка во время течки.

Я не пропустил, как она издевается надо мной.

Вот и все.

Я теряю его.

Я широко раздвигаю ее ноги и, не давая ей ни предупреждения, ни времени привыкнуть ко мне, одним стремительным движением вгоняю в нее свой член.

— А-а-а… — Стонет она.

Я трахаю ее как животное.

Дикарь.

Вышел из-под контроля.

Как и все эмоции, которые она вызывает во мне.