Свободный ритм (СИ) - Дервиш Ольга

— Асия, твой жених не привык шутить. Рафик, ты знаешь, тоже.

— Это не шутки. Моя жизнь — не шутка! — выкрикнула Ася ему в лицо.

— Дочь, ты сейчас же пойдешь и соберешь вещи. Иначе поедешь без них! — мамино лицо исказило от ярости.. — Всё равно поедешь!

— Нет.

Девушка почувствовала резкую боль в запястье — мать схватила ее, впившись ногтями глубоко в кожу, и потащила в открытую дверь. Руслан легко подталкивал сзади. Из глаз потекли слезы.

— Макар! — это было так стыдно, звать его, но другого выхода она не видела. — Мак!

Дверь в комнату открылась, парень обеспокоенно осмотрел помещение. Остановил взгляд на мертвой хватке матери, приподнял брови. Руку освободили.

— Ася, если ты остаешься, иди в комнату. Дальше я сам.

— Я…

— В комнату иди.

— Ася едет с нами, — Руслан кажется едва ли до конца понимал происходящее. На его лице обычно гордом и спесивом отражалось смятение. Ася даже подумала, что брат боится высокого и накачанного парня после того разговора во дворе.

— Ася не едет с вами. — Макар пошире распахнул входную дверь. — На выход.

— Как ты смеешь? — зашипела женщина. — Ты! Нечестивый! Неверный! Хам и грубиян!

— Пофиг. Уходите. — Выражение его лица было каменным, но очевидно, что Климов еле сдерживался, чтобы не взорваться.

— Мы это так не оставим! — не унималась мама, пятясь к лифту. — Рафик придет за ней сам! И тогда тебе не поздоровится!

— Ок. Учту. Пока-пока! — Мак с хлопком закрыл за ними и развернулся к Асе. — Твоя родня меня достала. По всем фронтам! Их, блин, много, а я — один!

— Мне уйти? — шепотом поинтересовалась Ася.

— Да ёN;%ть, Ася! Ну иди, если хочешь! Иди! Я смотрю, ты прям рвешься от меня свалить, да? Я не держу! Иди!

— Я… не хочу доставлять тебе неприятности.

— А, ты об этом? — Макар прошел на кухню и схватил обычные сигареты из ящика стола. — Поздно. Ты уже доставила. Вот как увидел тебя — ты же ходячая неприятность, Ася! То дерзишь, то кидаешь, то вот это… Бл@, всё. Не хочу больше об этом. Ты здесь со мной. Так? Поэтому хватит.

— Рафик не оставит нас в покое.

— Думаешь? А что еще он может сделать? Выкрасть тебя, что ли? У вас это практикуется?

— Убить.

Макар округлил глаза, не веря. Потом усмехнулся:

— Ну и скажешь же ты…

— Это правда.

Асия не знала наверняка, но могла представить, что брат способен на такое. За честь семьи он мог сделать что угодно.

— Перестань. Сейчас не лихие девяностые! Ха, даже смешно!

— Я просто хочу предупредить…

— А, ну, спасибо, конечно! — веселился Мак. — Но в таком случае, тебе, и правда, было бы лучше уйти. Я жить хочу, — улыбаясь, Климов сделал еще одну затяжку и выкинул окурок в раковину. — Черт, мне всего двадцать восемь!!! Я не успел пожить!

— Хорошо. — Асия резко скрылась в комнате, хватая сумку и кидая туда все свое, что попадалось на глаза.

— Эй! — донеслось из кухни. — Ты куда рванула? Я шучу!

Рахманова не ответила. Ей стало так обидно, так противно на эти его слова. Она не знала, шутил ли он, или говорил серьезно, но на сегодня достаточно сомнений. Она не хотела больше понимать, искать правду в его словах, верить или не верить. Она устала. От всего и от сегодняшнего Макара тоже. Похоже, если она, и правда, от него уйдет, то всем станет лучше. Даже если она сможет отвертеться от замужества с Мухаммедом позже, Макар в этом не будет виноват, и братья оставят его в покое.

Ася закончила в комнате и направилась в ванную, в коридоре налетев на хозяина квартиры.

— Малыш, ты куда? — Мак обратил внимание на полусобранную сумку на диване.

— Подальше от тебя.

— От меня? — удивленно.

— Да. Так тебе будет спокойнее.

— Дурочка, маленькая. — Климов подхватил ее за талию и приподнял. — Я что, зря только что страдал? — Вгляделся в ее глаза, находящиеся теперь напротив его. — Ты правда хочешь уйти? — посерьезнел.

Ася не моргая смотрела на него, в уголках у ресниц снова копилась влага. Что ответить ему? Она не хотела, но так было бы лучше.

— Я устала… — одними губами ответила ему.

— Знаешь, — Мак вернул ее на пол. — Я тоже. Поэтому давай, не рефлексируй, одевайся и поехали. Илюха ждет. Навестим большую семью Речинских.

— Малыш уже дома? — мгновенно забыв обо всем, спросила она.

— Да, — наклонился, чмокнул ее в макушку и развернул в сторону комнаты. — Одевайся.

По дороге в Лучистый Рахманова молчала и думала. О предложенном на работе проекте. Все же следует заняться, возможно — отвлечься этим. О матери, которая лично приехала, чтобы попытаться вразумить дочь, но так и уехала ни с чем. О Рафике, образ которого висел над ее свободой и будущим, и это пугало. Так сильно пугало, что откинуть мысли о нем удавалось с трудом. Макар еще просто не знает, как и на что способен старший Рахманов.

Думала о Речинских, к которым они сейчас ехали. У Ксении появился малыш, и счастье пары, и так заметное, стало еще больше. Почему не всем дано подобное? Почему люди просто не могут жить в мире и согласии? Без принуждения, страдания, обид, ссор?

— Может, заехать купить что-нибудь? — не поворачиваясь произнес Климов. — Я даже не знаю… цветы?

Ася лишь пожала плечами. Мак набрал в телефоне номер и выслушав ответ на насущный вопрос рассмеялся.

Остановились у небольшого магазина по дороге. Велев ждать в машине, он скрылся в здании, а через несколько минут вышел с большим пакетом, который вручил девушке. Пара огромных упаковок с подгузниками, — рассмотрела Ася содержимое.

— Да, — усмехнулся Мак. — Цветы нынче не актуальны.

— Ты любишь детей? — спросила она после паузы, когда они снова мчались по трассе, выезжая за город.

Макар состроил задумчивую гримасу.

— ХэЗэ, я не думал об этом, — ответил. — А что, пора?

— Ты — мужчина, у тебя еще есть время. Девушкам сложнее.

— Это ты на что сейчас намекаешь? — на секунду повернулся к ней. — Что у тебя поджимает?

Рахманова не ответила. Это такая явная провокация! Нет, она не признается, что так оно и есть.

— Не дрейфь, малышка, всё у тебя еще будет. Ты недавно только женщиной стала, — напомнил Мак, вызвав у нее тем самым румянец, — а уже о детях задумываешься. А как же «пожить для себя?» Секс ведь так разнообразен! Вот представь…

— Макар, не надо, — смущенно попросила.

— Ну, кроха, это не я завел разговор. Теперь слушай, — улыбнулся парень. — Вот представь, ты бы забеременела сейчас! И начнется… тошнит, болит, тянет, тяжело, не трогай!.. А потом пеленки-распашонки, и всё…

— Что всё? — сумела выдавить из себя Ася.

— Лет на десять про секс можно забыть.

— Почему?

— Потому что у тебя будет ребенок! От него не отойдешь. Сначала… а потом он сам не даст… Мне мама рассказывала, как я их с отцом караулил, ха-ха!

Рахманова улыбнулась, представив маленького Макара, мешающего родителям по ночам.

— Но ведь все как-то живут… Давай сменим тему?

— А так и живут. Мужики гуляют, бабы обижаются.

— Ну, ведь не все же гуляют…

— Почти все.

— Ты тоже… будешь гулять от жены?

— Оу, крошка, вот это действительно опасная тема… Я не знаю. Честно, не могу сказать.

Асия заинтересованно посмотрела на четкий профиль водителя.

— Еще не нагулялся?

Макар включил «поворотник» — они почти приехали.

— Не так давно был уверен, что нет.

— А сейчас? — допытывалась она.

— А сейчас я с тобой, — он переключил на «нейтралку» и нагнулся, взяв ее за подбородок. Коснулся губ, едва проведя языком. — Так что не задавай глупых вопросов. Вылезай.

Глава 24

Макар поймал себя на мысли, что зачастил к Речинским в последнее время. Они вообще как-то сблизились с того момента, как Илья познакомился с Ксю, и у них завертелось. У Мака были и другие друзья, но в последнее время как-то все разбежались на дороге жизни. Лешка, близкий друг, с которым Мак вместе учился, после женитьбы вообще ушел «в тину», лишь изредка помогая на подмене в «Листе». Кто-то остался в родном городке. А Илья… с Ильей они как-то смогли понять друг друга и поддерживали, когда требовалось, хоть и виделись, кроме работы, нечасто. Общий интерес к музыке, понятные жизненные принципы давали повод для дружбы, хоть Речинский и был более закрытой личностью, нежели Мак. Правда сам Макар это никогда дружбой не называл. Именно этим словом — нет. Он просто считал Илью Своим Человеком. И не задумывался, как сам друг к нему относится. Но чувствовал, что всё в этом плане как надо. Он Илье доверял, а что важнее, если не это?