Осколки тебя (ЛП) - Малком Энн

— Ты можешь почувствовать все это.

Он сдвинул нож. Вниз по ключице, провел по внутренней стороне руки, играя с артерией. Даже если бы он не решил сначала пытать меня, один маленький порез в нужном месте, и я бы умерла за несколько минут.

— Твое будущее в моих руках, — сказал он, его глаза торжествующе сверкнули. — Это вызывает привыкание, признаю. Обладать властью убирать с лица Земли молодых женщин, чтобы они остались в памяти людей лишь именами в списке. Но, опять же, если бы не я, этих женщин вообще не было бы ни в каких списках. Они все были прекрасны. Я неравнодушен к красивым лицам, в конце концов я — здоровый мужчина. Они были добрыми и самодостаточными. Но мир никогда не узнает их.

Нож слегка сдвинулся влево.

— У тебя, с другой стороны, я бы отнял нечто столь же ценное для тебя, как и твоя жизнь — твое наследие. Но даже я не смогу этого сделать. Слишком уважаю тебя.

Нож вонзился. Не глубоко. Оставив только царапину. Кончик окрасил багрянец крови, и что-то похожее на возбуждение вспыхнуло во мне, когда он отступил. Что-то нездоровое во мне было удовлетворено тем, что я стала частью его безумия.

Да, я в полной заднице.

Щелчок расстегивающихся наручников показался мне грохотом. Я напряглась, ожидая боли, смерти. Но не освобождения. Я быстро заморгала, когда он начал застегивать молнию на чемодане. Он поднял его и улыбнулся.

— Надеюсь, я помог тебе. Что ты запомнишь меня и все, что здесь произошло. Что ты используешь это, чтобы создать что-то прекрасное.

Затем он вышел. Я не стала его преследовать, не попыталась напасть на него и стать героем.

Я не была героем. Не была жертвой. И не была монстром.

Мои быстрые и неглубокие вдохи обгоняли биение моего сердца. Я осталась лежать на старой кровати и ждать, хотя знала, что он не вернется. Он не опустился бы до дешевой театральности. Если бы он хотел моей смерти, моя кожа была бы сейчас порезана на ленточки. Я стала бы еще одним именем в списке его жертв.

Я уже должна была все это знать. Сам факт того, что мы находились в дешевом мотеле, говорил обо всем. Слишком людно. Слишком рискованно. Он не любил спешить, когда расправлялся со своими жертвами. Ему нравилось слушать их крики. Мотель был ниже его достоинства, он бы посчитал непристойным убивать там. Он просто хотел поговорить со мной. Помочь мне. Один из самых опасных серийных убийц десятилетия похитил меня, потому что я ему понравилась, и он хотел мне помочь.

Я перевернулась на кровати, и меня вырвало на дешевое одеяло.

~ ~ ~

Сент приехал быстро. Я так думаю. Я не знала, где он был, когда позвонила ему и спокойно рассказала о том, что только что произошло. Мой тон был почти идентичен тону Джо — имя, которое я дала маньяку, — и именно поэтому меня снова вырвало, когда я повесила трубку. В этот раз я все-таки добралась до туалета и пока сидела в наполненной зловонием комнате, так и не смогла вспомнить, что сказал мне Сент, когда я рассказала ему, что меня похитил серийный убийца. Спросил ли он, все ли со мной в порядке? Я не могла вспомнить.

Но ведь я была в порядке, не так ли?

Не стала звонить в полицию, хотя должна была позвонить туда в первую очередь. Они могли бы выставить блокпосты, объявить в розыск и все такое. Они вполне могли бы поймать его. Я могла бы спасти чьи-то жизни.

Но я не позвонила. Просто сидела на краю кровати, уставившись в стену, и ждала.

Дверь не распахнулась с грохотом. Сент не ворвался в комнату с пистолетом в руках, готовый спасти положение. Он знал, что спасать некого. Потому что я сказала ему что была недостаточно хороша для серийного убийцы, чтобы использовать меня в качестве жертвы.

Он спокойно вошел, быстро осмотрел комнату и только потом посмотрел на меня. Что-то заправил в джинсы, возможно, пистолет, не знаю, так как он пересек комнату и опустился на колени у моих ног. Мои туфли где-то валялись, я заметила, что лак на ногтях облупился. Сент положил руки мне на колени. Я не могла жаловаться на свой дерьмовый педикюр, поэтому сосредоточилась на его руках.

— Нужно наложить швы, — сказал он, переворачивая мою руку.

Я моргнула и только сейчас заметила, что рука, на которой Джо оставил небольшую царапину, была вся в крови. На грязном ковре виднелись небольшие пятна. Кончики пальцев Сента были покрыты кровью.

Боль, острая и жгучая, вывела меня из того состояния, в котором я находилась. Всего лишь царапина. Я была так уверена в этом, что не замечала до этого боли. Но сейчас, сквозь кровь и плоть, я могла разглядеть кость. Нож пронзил мою руку до кости. У меня будут шрамы снаружи и внутри.

Это имело смысл.

— Ты сможешь зашить? — спросила я, глядя на свою руку и чувствуя смутное головокружение.

Не потому, что была брезглива, а потому что буду носить эту метку всю жизнь. Вот почему я никогда не делала татуировки несмотря на то, что они мне нравились. Не хотела, чтобы на мне навсегда осталось чье-то прикосновение, чье-то искусство, чья-то метка.

Но сейчас я хотела. К лучшему это или к худшему.

Сент нахмурился, но не стал спорить, просто заявил, что отвезет меня в больницу, хочу я того или нет.

— Можешь пошевелить пальцами?

Я поморщилась от боли, отдающей в зубы, но все же пошевелила ими. Из раны хлынула кровь.

— Похоже, нервы не повреждены, — пробормотал он. — Артерия тоже не задета. Тебе повезло.

— Наверное, — хрипло прошептала я.

Сент вскинул голову.

— Давай так. Ты остаешься в сознании, а я наложу швы. У меня в грузовике есть аптечка. Придется сходить за ней. Сможешь подождать здесь одна?

— Конечно смогу, — усмехнулась я, стараясь не обращать внимания на дикий страх при одной мысли о том, что останусь одна в этом номере мотеля даже на несколько минут.

Сент видел, что мне страшно, но не стал зацикливать на этом внимание. Он встал, кивнул и повернулся, чтобы уйти. Затем остановился и обернулся. Быстро шагнув ко мне, он схватил меня за шею и поцеловал, долго и крепко.

Затем отправился за аптечкой.

Меня настолько отвлек его поцелуй, что я поняла, что он уходил только тогда, когда он уже вернулся.

~ ~ ~

— Ты же знаешь, что мы должны позвонить в полицию? — сказал он, отрезая последнюю нить.

Я разжала зубы, которыми прикусила язык и во рту появился медный привкус крови.

У Сента в грузовике не было сильных обезболивающих. Только стандартные антисептики и спирт, который я уже подумывала выпить.

Залечивать рану было гораздо больнее, чем наносить саму рану.

— Знаю, — сказала я резкого вздохнув, не совсем уверенная, стошнит ли меня сейчас или я потеряю сознание, или то и другое.

— Хотя я сомневаюсь в том, что криминалисты здесь что-нибудь найдут, — сказал он, оглядывая комнату.

Сент был осторожен, надевал перчатки и не ходил слишком много. Я рассеянно отметила это.

— Я тоже.

— Ты хорошо держишься, — выдал он, снимая перчатки и обхватывая меня за шею.

Его хватка была крепкой, причиняющей боль, хотя у меня появилось новое уважение к боли после того, как ему пришлось зашивать, по ощущениям, всю мою руку без лекарств.

— Не знаю никого, кто бы так стойко выдержал это, — Сент кивнул на аккуратный ряд швов на моей красной, распухшей руке, — и не потерял бы сознание, не закричал или не выблевал свой обед.

— Я хотела воспользоваться всеми тремя вариантами, — признала я, не пытаясь казаться смелее, чем была на самом деле.

— Также я не знаю никого, кто держался бы так, как ты, после произошедшего в этом номере, — продолжил он хрипло, усиливая хватку.

Хотя Сент и сохранял свое фирменное спокойствие, было очевидно, что ему это удавалось с трудом. Это имело смысл, поскольку человек, который убил и пытал его последнюю… женщину, и оставил ее тело так, чтобы Сент нашел его, похитил нынешнюю… женщину, чтобы сделать с ней то же самое. Подобное довольно тяжело принять, даже для человека, который, казалось, мог вынести практически все.