Каждый может любить (СИ) - Колесникова Валентина Савельевна
- Да, - он ответил совершенно серьезно, - я сам в шоке, не смотри на меня так, но я правда хочу быть рядом. Ты ведь позволишь?
-Только ты не зайдешь в родильное, - пробурчала я, мягко целуя мужчину в щеку. Саша при этом вновь покраснел, что людям его поведения и ощущения по жизни не свойственно, и это поразило меня еще сильнее.
Я уже давно для себя решила, что не хочу никаких “семейных” родов. Еще в самом начале своей беременности, когда я думала, что Дима вернется, что все это окажется страшным сном, я не хотела, чтобы кто-то был рядом. Многие говорили, что после подобного зрелища у мужчин отпадает всякое желание иметь близость со своей женой, что во время родов роженицу может разорвать, возникнут осложнения и прочее. Не хочу, чтобы меня видели в таком виде, да еще и сам Саша… Он же меня вообще голой не видел, а тут сразу… со всех сторон, да и при таком действии. Возможно, я не права, но я безумно стесняюсь и очень сильно боюсь. Эти два чувства неотрывно преследуют меня уже больше месяца, но хуже всего страх перед родами. Да, рожали как-то раньше и без супер медицины, но многие, кто говорит эту фразу, забывает, что в стародавние времена многие женщины умирали во время родов, многих детей не могли спасти, и было множество осложнений, а так да… рожали, конечно, сами…
- Очень вкусно, - голос Саши вывел меня из состояния задумчивости, - спасибо, Даш.
- Правда? – Я скептически отнеслась к похвале,- ты же всегда кушаешь в ресторанах, причем в очень дорогих и знаменитых…
- Поверь, такое блюдо, как домашние пельмени, ни с чем не сравнится. То же самое можно отнести и к мясу, приготовленному руками любимой женщины, так что готовишь ты очень вкусно, Даша.
Я замерла, ощущая, как подкосились ноги, а Саша в этот момент пристально наблюдал за моей реакцией. Побледнел немного, видно, что боялся. Ждал ответа, каких-то действий с моей стороны, я же уставилась на него, боясь услышать фразу вроде “пошутил” или “забудь то, что услышала”.
Мне стало сложно говорить, все слова застряли в горле, а в голове творилась самая настоящая война из мыслей и возможных фраз. Вместо слов я просто подошла к Саше близко и поцеловала его в губы, крепко обнимая за плечи:
- Я тебя тоже люблю… - как же сложно говорить эти слова… Как сложно начать фразу, но еще труднее ее закончить. Словно обнажаешь душу, раскрываешь все карты, даешь человеку нож, собственноручно вкладывая лезвие в раскрытую ладонь, и теперь от его решения зависит очень многое. В том числе и твое состояние души. – сильно люблю…
По щекам предательски потекли слезы, но Саша прижал меня к себе еще сильнее. Я ощущала его потрясающий запах, уткнулась носом в шею, вдыхая медовый аромат и сама не поняла, как стала нежно целовать его, поднимаясь все выше.
Он улыбался, закрыл глаза, наслаждаясь моментом, потом ответил на поцелуй, нежно прикоснувшись к моему подбородку кончиками пальцев и заставляя меня слегка поднять лицо. Губы мягкие, бархатные и влажные. Сам поцелуй долгий, наполненный нежностью и теплом объятий.
- Я соберу тебе кроватку, - когда я отстранилась, Саша вновь вернулся к детской теме.
- Ты?
- Я, а что не так? – он словно обиделся, но у меня были причины для подобного вопроса и как мне кажется, они вполне логичны.
- Ну, просто обычно богатые обеспеченные люди нанимают работников для таких дел, и никак не занимаются ими самостоятельно. Но мне не передать словами, как сильно я буду рада, если ты сам соберешь детскую кроватку.
- Я не всегда был богатым, - заметил Преображенский, - к тому же, если у меня не получится с первого раза, я всегда смогу позвонить моему сошедшему с ума брату. Он на фоне беременности Маши совсем рехнулся…
- А что с ним? – я просто не представляю, что могло произойти с Виктором.
- Когда Маша его не видит, он полностью теряет контроль и начинает паниковать, - Саша начал распаковывать детскую кроватку, чтобы посмотреть детали и прочитать инструкцию. Сразу видно иностранное воспитание и большой опыт общения с немцами – обычно русский человек на инструкции обращает внимание уже в самом конце, когда ничего не получилось, - причем паникует по любому поводу. Если Маша чихнет – паника, если будет грустная – паника. Потом он внезапно понимает, что меньше чем через год будет держать в своих руках крохотное орущее дитя, и тут мой брат полностью теряет контроль, чего я вообще от него не ожидал. Он ведь так спокойно принял Аню…
- Аня была на тот момент взрослой, так что здесь немного другое все. К тому же Маша в этом плане более опытная. Думаю, она его успокоит…
- Ага, как же, - Саша хмыкнул, пролистывая несколько страниц, - Она ведь все прекрасно чувствует, но надо отдать должное, брат очень старается и внешне продолжает казаться хладнокровной скотиной, позволяя выплеснуть скопившееся волнение у меня дома. В общем, если я собрать кроватку не смогу, позову его… Ему полезно…
Спустя примерно час в моем доме развернулось довольно-таки интересное действо, но самое главное, что число участников заметно увеличилось.
- Как думаешь, если я скажу, что этот ключ надо держать немного под другим углом, они сильно обидятся?
Мария сидела рядом со мной и тихонько наблюдала за тем, как два мужика не могут справиться с кроваткой.
- Я думаю да, - тихонько ответила я, наслаждаясь горячим чаем и невероятным зрелищем, - надо было мастера вызвать…
- Ты что, тут же мужская гордость… ай… не туда вставил деревяшечку… - ни я, ни Маша понятия не имели, как называются рабочие инструменты и детали, что шли в комплекте к кроватке, но мы обе прекрасно владели техникой интуиции, а так же в прошлом, как выяснилось, спокойно собирали столы и стулья при необходимости, и чинили карнизы. Не всегда же в доме мужик был… а тут теперь их два и чего-то как-то… - интересно, если их выманить из комнаты и быстренько кое-что поменять, они это заметят?
- Я думаю, что нет…- я тут же предложила сделать нашим мужчинам небольшой перерыв и сходить на кухню за горячим, совсем недавно приготовленным чаем. Пока я отвлекала Виктора с Сашей, Мария совершала акт насилия над детской кроватью и судя по тому, как вытянулись лица мужчин, осознавших, что их банально выманили на кухню, нас за вмешательство готовы были наказать.
- Так не честно, - Виктор действительно расстроился, - я хотел сам разобраться в этом адском механизме поперечного, продольного маятника с механизмом автораскачивания. Ты как это сделала?
- Ну вот эту детальку сюда вставила и ключом подкрутила… А потом вот эту пружинку передвинула…
- Думала, не заметим, - Преображенский скривил лицо, явно расстроившись, - как ты могла влезть в наши мужские дела, несчастная?
- Я всего лишь мимо проходила, - Маша хлопала глазами, изображая наивность. Кстати, у нее это очень хорошо выходило, - вижу, детальки не там стоят, дай, думаю, помогу, а то же мужчины наши так до самого утра работать будут…
- Позор на наши седые головы, - Виктор поцеловал жену в лоб, но было видно, что он сильно расстроился.
- Зато ты моей маме все смесители поменял, карнизы перевесил, дверные ручки починил, - Маша тепло обняла мужа, слегка проведя рукой по его волосам, - прости, в следующий раз так не сделаю. Нашу кроватку будете сами собирать, а мы, девочки, сидеть в стороне и смотреть за процессом.
Когда Саша раскрыл коробку, он действительно очень легко и быстро собрал детскую кроватку, но вот маятник, а точнее тот самый механизм, который позволяет кроватке раскачиваться самостоятельно – вот тут он разобраться не смог, хоть и делал все по инструкции. Спустя несколько минут отборного немецкого мата, он все же вызвонил Виктора, решив для начала расспросить его о возможных ошибках. Как выяснилось позже, Виктор действительно очень многое умеет делать руками, и не просто умеет, а любит, поэтому через полчаса он вместе с женой уже стоял на пороге моего дома, горя желанием принять участие в сборе мебели. Кстати, комод они собрали очень быстро, как и все ящики.
