Дьявол для отличницы (СИ) - Ветрова Роза

- Ну что это такое? – недовольно спросила нас стоящая у входа старушка. 

 Мы прыснули и поспешили сбежать оттуда. Забрали свои вещи. И если пуховик Захара висел в гардеробе, то за моей шубой и обувью пришлось отправиться в специальную комнату для выступающих, где я оставила все свои личные вещи. На мне по-прежнему специальные тапочки для педалей…

 На моем телефоне масса пропущенных от бабушки, но я решаю не отвечать ей. Ключ от квартиры у нее есть, добраться до дома она может на такси. Просто ничего не хочу сейчас слышать.

 Мы перешептываемся о какой-то ерунде, хохочем и буквально бегом выскакиваем из собора под неодобрительные взгляды охраны. Я абсолютно растворилась в сладкой эйфории от наполняющего меня восторга. Он вернулся!

 На улице ветер вперемешку со снегом сразу сбивает с ног, я постоянно оглядываюсь, как будто боюсь, что бабушка меня догонит и остановит. Но около нас останавливается желтое такси, и мы прыгаем внутрь, Захар называет какой-то адрес.

 Всю дорогу мы тихо хихикаем, целуемся украдкой, прикрываясь пуховиком Захара. Кажется, так много я не улыбалась уже тысячу лет. Я снова начала жить.

 Мы приехали к известному отелю, в котором, по всей видимости, Громов остановился, и выгрузились из такси. На ходу, топая на каблуках за Захаром, я все-таки пишу бабушке сообщение, что со мной все хорошо, и я буду вечером.

 Проскочили мимо ресепшена в главном вестибюле, пытаясь держать серьезные лица, но едва повернув за угол к лифтам, снова засмеялись. Вели себя как сумасшедшие. Чувствовали себя как сумасшедшие.

 На мне длинное вечернее платье, с двумя разрезами от самых бедер и до пола, специально для удобства игры. Чтобы было видно педаль под ногами. Но сейчас я в нем смотрюсь чертовски пошло, с ярким для сцены макияжем и прической. Вульгарно хихикаю в отеле. Ужас. Ни дать ни взять эскортница.

 И это сравнение вызывает во мне новый приступ смеха.

- Ты чего? – улыбается Захар, и я смущенно делюсь переживаниями.

- Плевать. Нас никто не знает. Тут целая орава постояльцев, они уже нас забыли, - успокаивает он, поглаживая меня по щеке. 

 В номере мы как безумные срываем с себя одежду, бросив все скомканной кучей на полу, не прекращая целоваться ни на секунду. Букет тоже позабыт на журнальном столике.

 От жарких поцелуев и рваного дыхания кружится голова. От его прикосновений я плавлюсь, как воск, потерявшись в своих ощущениях. Горячие смелые руки касаются меня везде, подминая под себя, унося на запретные вершины.

 Громов был ненасытным, не отпуская меня несколько часов. Словно весь этот почти год сходил с ума от невозможности прикоснуться ко мне. Наверное, так и было. С моей стороны точно.

 Потому что я не ожидала от себя такой нахальной смелости и прыти. Но не было ни стыда за свои действия, ни смущения. Мы просто любили друг друга, во всех смыслах.

 За окном уже стемнело, когда мы наконец отлепились друг от друга, чтобы принять ванну. Все тело болело, как будто я пробежала самый длинный в мире марафон, и я с удовольствием отдалась рукам Захара, когда он протянул их, чтобы потереть меня мочалкой. И с наслаждением прикрыла глаза, когда он намылил мои волосы, массажируя кожу.

- Волосы отросли, - пробормотал он мне в шею, сворачивая волосы  в узел.

- Да, я снова перестала их стричь.

- Ммм. Что мне делать с косой, которую я у тебя украл? – хриплым голосом спросил он, и от удивления я обернулась к нему.

- Ты ее хранишь?!

- Ну да, рука не поднимается выбросить, - он виновато улыбнулся и пожал плечами.

- О Боже, да выброси ее, - ужаснулась я. – Пожалуйста.

 Он засмеялся и ничего не ответил.

- Ты выбросишь? – уточнила я, фыркнув.

- Посмотрим, - усмехнулся Захар, смывая пену с волос. 

 Мы долго сидели в горячей воде, наслаждаясь моментом, прежде чем я рискнула задать мучающий меня весь день вопрос.

- Ты надолго? – я боялась спрашивать по-другому, чтобы не поставить его и себя в неловкое положение. 

 Мысленно была готова к тому, что он скажет «на неделю» или даже меньше. Я была и этому ничтожному количеству до безумия рада.

 Но не передать словами что я испытала, когда услышала его твердое:

- Навсегда.

 Сердце запрыгало словно безумное, я не смела поверить этому. Поэтому изумленно переспросила у него.

- Но… Как же твой бизнес-колледж в Лос-Анджелесе? А семья?

- Здесь тоже много отличных университетов. Я уже подал документы на перевод в один довольно известный. Дали добро. Конечно, много предметов придется пересдать, но хотя бы не потеряю год, - довольно ответил он.

- А как же…

- Семья? – перебил он. 

 И увидев мой утвердительный кивок, пояснил. 

- Мы будем к ним летать, что поделать. И они будут нас навещать. У отца бизнес здесь остался, скорее всего я им и займусь, он просил, раз уж я решил вернуться. Все же лучше, чем рассчитывать на доверенные лица. 

- А как они отнеслись к тому, что мы… ну ты понимаешь, - прошептала я. Снова топчусь на месте.

- К тому что мы собираемся пожениться? – Громов так запросто об этом сказал, что я, как обычно, позавидовала его хладнокровию. – Привыкнут. Это мое решение.

- То есть, они против? – робко спросила я.

- Хочешь сказать, твоя бабушка в восторге? – хмыкнул он.

- Она не знает.

- Так я и думал. Можем сказать ей после твоего совершеннолетия, чтобы не пугать ее. Как раз за это время она привыкнет к моему вечному присутствию и смирится. А вообще это наше с тобой решение. Никто не посмеет его оспорить.

 Я улыбнулась и поцеловала его легонько в нос, отчего он довольно зажмурился, как сытый кот на солнце.

- Все продумал?

- Конечно. Я там чуть с ума не сошел, боялся, что ты не дождешься, - прошептал он.

- Я бы вечность ждала, - влюбленным голосом произнесла я, тоже перейдя на шепот.

- Слава Богу, вечность не пришлось, - отшутился парень, вставая. – Пойдем, вода остыла.

 Я хотела бы остаться с ним, на всю ночь. Да что там, на всю жизнь. Но нужно было возвращаться к бабушке, в конце концов, я бросила ее прямо в соборе.

 Захар не хотел меня отпускать, даже когда приехало такси, он все держал мою руку, будто боясь что нам грозит очередное долгое расставание. Кое-как выдернув руку из его цепких пальцев, я юркнула в такси и помахала ему рукой.

- До завтра! - Я не удержалась и, открыв окно, выкрикнула, пока мы отъезжали от главного входа. Лицо обдало холодным воздухом.

- До завтра, - он улыбнулся уголками губ и махал мне рукой, пока я, как влюбленная дурочка, морозила непокрытую голову в окошке. Таксист неодобрительно смотрел на меня.

 По дороге домой я, кажется, впервые раскрыла глаза и увидела Москву. Сияющую, в разноцветных огнях, такую живую, бешеную и пульсирующую. В потоке машин или в отражениях домов, в пространстве узких улочек или неоне высоток Москва-сити – везде я видела жизнь. И теперь спешила ворваться в нее, как будто долго простояв на старте. 

 Не знаю, что нас ждет, но я готова прыгнуть в этот омут с головой. Осознанно и решительно. Больше не отпущу его. Ни за что.

**

 Когда я, с виноватым и абсолютно блаженным видом зашла в квартиру, бабушка уже стояла на пороге, уперев руки в бока.

 Внимательным взглядом она оглядела мое раскрасневшееся лицо, смытый макияж, растрепанные волосы, букет в дрожащей руке. Наверняка, заметила вопиюще пошлый засос на моей белой шее, который я обнаружила только когда собиралась покинуть отель. Нужно было отругать Захара, но я лишь любовно очертила засос пальцем. Мне нравилось быть им меченой. Словно говорить «да, я твоя».

- Полина, я не узнаю тебя, - тихо произнесла бабушка. Таким обреченным голосом, словно уже понимала, что ничего не сможет сделать. Стало за нее немного горько и обидно.

 Я схватила ее за руки, лихорадочно зашептав.

- Ба, я так люблю его! Ты даже не представляешь как сильно! Я так долго его ждала, у нас все по-настоящему, он тоже меня любит. Я знаю, как это все звучит, - я нервно рассмеялась под ее смягчившимся взглядом. – Знаю, что вы все думаете, будто мы юные Ромео с Джульеттой, для которых это не кончится хорошо. И пусть у Шекспира все окончилось трагически, а нам вы прочите разочарование и недолгий срок любви. Только вы ошибаетесь, клянусь, ошибаетесь! У нашей любви нет срока, у нас навсегда!